Литмир - Электронная Библиотека

Участие в борьбе будет лучшей школой для «отрядов революционной армии».

Вот почему и наша Симская дружина, появившись на свет, не вправе была бездействовать ни одного дня.

Прежде всего, решили мы, надо обзавестись оружием. Начали мы с «легких» операций — как-то ночью обезоружили поодиночке двух стражников, в другой раз из конторы лесоустроителя «одолжили» в его отсутствие четыре револьвера, отличную подзорную трубу и… старинное китайское ружье. Ружье было, правда, тяжеленное, стрелять из него можно было лишь вдвоем и к тому же с подставки, но ведь и оно могло сослужить службу революции!

Теперь мы сочли себя на первый случай вооруженными. А главное — удачи подняли боевой дух дружинников и кое-чему научили. Мы поверили в то, что мы — сила, и решили предпринять более серьезную операцию.

В то время правительство, напуганное вооруженными выступлениями рабочих, крестьян, революционных солдат и партизанской войной, которую открыли против него боевые дружины, лихорадочно усиливало полицию. Вместо устаревших револьверов «смит-вессон» стражников решили снабдить наганами. Партия револьверов прибыла и в Сим, но приказ раздать их почему-то задержался. Хранить револьверы в частном доме, где размещались стражники (полицейского участка в Симе не было), начальство не рискнуло, опасаясь рабочих. И полиция пустилась на хитрость: спрятала ящики с оружием в местном ремесленном училище. Училищное начальство состояло из отпетых черносотенцев, и стражники на него полагались, как на самих себя.

Но полицейский маневр не укрылся от бдительных глаз нашей рабочей разведки: пятнадцатилетнего ученика-ремесленника Пети Гузакова и его приятеля Васи Лаптева. Петя сразу доложил брату, где спрятано оружие.

Вот тут-то и родилась у нас идея «экса». Но идея вещь прекрасная, а требовалось еще разрешение уфимской боевой организации: в дружинах царила строгая партийная дисциплина, самовольничать нам не позволяли. Уфимский штаб дал «добро», но с одним условием: во время операции не должен пострадать никто из служащих училища. Нельзя восстанавливать население против боевиков.

Ну, а сама операция вам уже знакома…

За „начинкой“

Чем ближе к лету, тем энергичнее действовали боевики. Вести о наших удачах разлетались по заводам прямо-таки с молниеносной быстротой. Рабочие радовались в открытую. А стражники теперь не решались показываться в заводских поселках в одиночку.

В дружине же мы все острее испытывали оружейный голод. С револьверами и пистолетами было еще более или менее благополучно — «эксы» и закупки за границей пополняли наш арсенал. Но мы всегда помнили, что впереди нас могут ждать бои с регулярными войсками. А Декабрьское восстание в Москве показало, что царское правительство, не задумываясь, бросит против повстанцев, вооруженных лишь охотничьими ружьями и старыми револьверами, артиллерию.

Конечно, пушки и пулеметы мы не были в силах раздобыть. Но, быть может, есть оружие, которое хоть в какой-то мере способно заменить их? И мы нашли такое оружие: бомбы. Решили изготовлять их своими силами. Начинать следовало с сущего «пустяка»: раздобыть взрывчатку…

Михаил Кадомцев предложил захватить динамит и гремучую ртуть на каком-нибудь горном складе, где этого добра всегда в избытке. Стали подыскивать «удобный» склад.

В тот год через горную речку Юрюзань, верстах в четырех от Усть-Катавского завода, строили новый железнодорожный мост. Берега реки здесь скалисты; и для того чтобы разрушить скалы, на строительство завезли взрывчатку.

По поручению боевой организации рабочий из Усть-Катава Носков обследовал местность и сообщил, что склад находится примерно в версте от моста, в лесу, в дощатом сарае. Территория обнесена забором из жердей, чтобы туда ненароком не забрела скотина. При складе несколько сторожей.

Удобнее ничего не найдешь! Такой вывод сделал совет Уфимской дружины. За дело должны были приняться уфимцы и мы, симские боевики.

В конце июля Михаил Кадомцев со своим другом Василием Гореловым и боевиками Игнатом Мыльниковым, Василием Алексакиным, Константином Мячиным, Ильей Кокаревым и Василием Мясниковым приехали в Сим. Вечером мы собрались в лесу. Из нашей дружины присутствовали на этой встрече Михаил Гузаков, Василий Королев, Гаврила Леонов, я и разведчик Носков.

Выйти решили перед рассветом, чтобы добраться до склада часам к десяти вечера, туда было верст тридцать — тридцать пять. Ежели все сойдет хорошо, в ту же ночь махнуть через Юрюзань, на ее правый берег, к усть-катавскому вокзалу, и сесть в поезд — все по разным вагонам.

— Товарищи, — сказал Кадомцев, — хочу предупредить еще раз: дело сложное и опасное. Идти на него можно только добровольно. Так что, ежели у кого слабо… — он запнулся, — ежели у кого слабо со здоровьем или там нервишки шалят, говорите сейчас. Потом будет поздно… — Он посмотрел каждому из нас в глаза.

Мы молчали. Может, кто и побаивался, но сказать об этом вслух смелости не хватило.

Каждый из нас получил «смит-вессон» с десятком патронов и браунинг с тремя полными обоймами. Для взлома замков взяли с собой нужный инструмент.

Времени до рассвета оставалось совсем немного, и мы тут же в лесу расположились отдохнуть.

Наконец приказ: выступать! На спине у каждого вещевой мешок. Он почти пуст — кусок хлеба плечи не оттянет. Зато на обратном пути груз будет куда более весомым: динамит и гремучка.

Погода стояла пасмурная, но дождя, к счастью, не было. Новолунье. До свету мы прошли верст восемь-девять. Дорога вывела нас к горному ручью. Сделали привал, перекусили — и снова в путь. Мы шли сквозь пышные хвойные и лиственные леса, перемежающиеся цветущими лугами, вдоль весело журчащих ручьев, прихотливо извивающимися горными дорогами и тропами. Урал раскрывал нам все свое великолепие. Как-то странно было, что мы не на прогулке, а в боевом походе, что нам предстоит не гулянка, а опасная операция. Молодость брала свое — о близкой опасности не думалось, шли весело, шутили, пересмеивались, наслаждаясь чудесной уральской природой, полной грудью вдыхали лесные дурманящие запахи, слушали невнятный птичий говорок…

Дороги, как и самого места «экса», никто из нас не знал, кроме нашего проводника — разведчика Носкова. Он угрюмо шагал впереди. Немного позади него шли командиры. Вот и сейчас: закрою глаза и — словно не промелькнуло с того дня шесть десятилетий! — ясно вижу этих двух дорогих мне людей. Легкий, размашистый шаг, выправка — все обличало в Михаиле Кадомцеве профессионального военного. А рядом с ним идет, словно танцует, слегка покачивая широкими плечами и небрежно помахивая вырезанной из орешника палочкой, Миша Гузаков.

Уфимских товарищей мы, симцы, видели впервые, но дорогой все перезнакомились. За болтовней и шутками не заметили, как время перевалило далеко за полдень. Напомнил об этом разыгравшийся аппетит.

— Скоро село, — объявил Кадомцев, перебросившись парой слов с Носковым. — Там обед и отдых.

Часа через полтора потянуло дымком. Послышался лай.

— Привал за селом. Поаккуратнее с оружием! — напомнил Кадомцев.

Вскоре показалось башкирское село. По берегу мелкой речушки мы обошли его, отыскали уютную полянку. От села ее отгораживал невысокий, но густой кустарник. Кто с наслаждением растянулся на траве, кто принялся умываться, скинув рубаху, кто, усевшись на бережку, опустил в прохладную воду босые натруженные ноги. Хорошо!

И все-таки мы были недостаточно осторожны. Кадомцев послал двоих боевиков за едой. Они вернулись, таща молоко, яйца, хлеб. Видать, в село мы попали бедное — хлеб был испечен пополам с лебедой.

За нашими «интендантами» увязались деревенские мальчишки. Они с любопытством следили за нами из кустов, не приближаясь и не уходя. Это нас почему-то не насторожило. После обеда все мы расположились кто где и сразу уснули. Бодрствовать остались лишь двое дежурных. Через два часа они должны были разбудить себе смену. Но дневальные оказались, как теперь выражаются, не на высоте…

4
{"b":"237370","o":1}