— Спасибо. Огромное вам спасибо.
— Я буду следить за его состоянием.
12
Приходя в себя, Майкл ощущал головокружение, сменявшееся мучительной болью. Это повторялось раз за разом. Он успевал изумиться тому, что еще жив, а потом опять проваливался в спасительное беспамятство. Иногда он пытался заговорить, но вырывавшиеся у него слова были бессвязны и непонятны даже ему самому.
Он слышал раздражающее разноголосое жужжание, но не мог узнать в нем биение собственного сердца, подключенного к монитору. Шарканье обтянутых материей подошв по кафельному полу музыкой отзывалось в его ушах — столько в нем было нормального, естественного, человеческого!
В эти редкие минуты Майкл успевал понять, что за ним бдительно и неусыпно следят. И бесконечные уколы лишь ненадолго вырывали его из темных и бездонных глубин небытия.
Иногда он чувствовал, что к его руке притрагиваются, держат в ладонях, слышал чье-то невнятное бормотание... Кто-то звал его. Но у Майкла не хватало сил дослушать до конца.
Иногда он видел во сне ураган на море и себя самого, прыгающего во тьму с палубы раскачивающегося корабля. Но он ни разу не достиг дна. Ему всегда удавалось выплыть...
Были и другие сны. Вот он у игрального автомата. За его спиной стоит Олаф, водит его руками по рычагам и смеется, а вокруг раздаются гудки, звон и щелчки...
А потом появлялся склонившийся над автоматом Арт со смятой сигаретой в зубах. Дым поднимался столбом и скрывал его лицо...
Он видел Эйджи. Она сидела в залитой светом комнате, где пахло пиццей и чесноком. Она улыбалась ему, и сияющие глаза внимательно смотрели на него. Чудесные глаза... А потом на них навертывались слезы. Она плакала и просила прощения... Бранящийся старик. Больной старик, спотыкаясь, взбирается по лестнице. "Из тебя никогда ничего не выйдет! Я понял это, как только увидел тебя!" А потом взгляд его становится пустым и вялым, и он хнычет: "Где ты был? Где Олаф? Он скоро вернется?" Но Олаф далеко, за тысячи миль отсюда. Помочь некому...
Монти, жарящий картошку и хохочущий над собственными шутками. И Олаф, снова Олаф, стремительно идущий по кухне. "Собираешься проесть все свои доходы, малыш?" Легкая насмешливая улыбка, дружеский шлепок, и он уходит снова... Сверкающее пианино — полированная мечта, а рядом с ним стоит растерянно улыбающийся Олаф. А потом ослепительная вспышка из дула револьвера. И Олаф...
Он попытался вновь вступить в борьбу и с криком проснулся.
— Эй, эй... Успокойся, малыш! — Олаф вскочил со стула, стоявшего рядом с кроватью и нежно положил руку на плечо брата.— Все в порядке. Не нужно никуда бежать!
Он попытался сосредоточиться, но все вокруг продолжало плавать в тумане.
— Что? — Болело воспаленное, сухое горло.— Я болен?
— Тебе уже лучше.— И мне тоже, подумал Олаф, поднимая дрожащими руками пластмассовую поилку.— Они сказали, что когда ты придешь в себя, то захочешь пить.
Майкл пососал соломинку раз, потом другой...
На третий у него не хватило сил. Наконец в глазах у него прояснилось. Он долго и внимательно всматривался в Олафа. Темные круги под усталыми глазами. Бледное лицо, заросшее за ночь щетиной.
— Ты чертовски плохо выглядишь...
Олаф усмехнулся и провел рукой по своей небритой щеке.
— Ну и ты тоже не красавец. Сейчас позову сестру.
— Сестру? — Майкл едва заметно пошевелился.— Так я в больнице?
— Уж, конечно, не в гостинице. У тебя болит что-нибудь?
Майкл немного подумал и покачал головой.
— Вроде нет. Только... дурман в голове.
— Так и должно быть.— Облегченно вздохнув, Олаф прикоснулся к его щеке и не отнимал руки, пока не почувствовал смущения.— Ты у нас крутой парень, Майк.
Майкл был слишком слаб, чтобы заподозрить ловушку.
— А что со мной, несчастный случай? Я...— И тут на него волной нахлынули воспоминания.— В баре.— Его рука, безжизненно лежавшая на простыне, сжалась в кулак.— Эйджи! С ней все в порядке?
— Нормально. Только что ушла отсюда. Пришлось просить Монти, чтобы он заставил ее поесть.
— Ты.— Майкл снова внимательно поглядел на него, желая убедиться, что Олаф цел и невредим.— Он не попал в тебя.
— Нет, дурачок...— Олаф умолк, а потом резко добавил: — Он попал в тебя.
Почувствовав, что его не держат ноги, Олаф сел и спрятал лицо в ладони. Его колотило. Майкл ошеломленно уставился на того, кого он всегда считал образцом нечеловеческого мужества и самообладания.
— А где я сейчас? — Он удивленно осмотрелся. Стеклянные стены и мигающие, жужжащие машины.— Ого, сплошная автоматика! И сколько же времени я пробыл без сознания?
— Ну, пару раз ты все-таки приходил в себя. Правда, они сказали, что ты все равно ничего не помнишь. Ты много болтал.
— Да? И о чем же?
— Об игральных автоматах.— Почувствовав себя увереннее, Олаф вернулся к кровати.— О какой-то девушке — Барни или Барби. Как-нибудь попозже я выведаю у тебя, кто это.— Майкл слабо улыбнулся, но и это доставило Олафу удовольствие.— Просил жаркого по-французски.
— Чего ты хочешь от больного человека... И мне его дали?
— Нет. Может, потом мы притащим тебе потихоньку. Есть хочешь?
— Не знаю. Ты так и не ответил мне, сколько я здесь пробыл.
Олаф потянулся за сигаретой, но вспомнил, где находится, и вздохнул.
— Примерно двенадцать часов назад они перестали тебя резать и сшивать. Сдается мне, если бы он попал тебе в голову, а не в грудь, тебя бы уже давно выгнали отсюда в три шеи.— Он постучал пальцем по виску Майкла.— Потому что лоб у тебя медный. Я перед тобой в долгу, в большом долгу.
— В каком еще долгу?
— Ты спас мне жизнь.
Майкл опустил отяжелевшие веки.
— Похоже на прыжок с палубы в бурю. Просто не думаешь об этом. Понимаешь, о чем я?
— А как же!
— Олаф...
— Я здесь.
— Я хочу поговорить с копом.
— Тебе надо отдохнуть.
— Мне нужно поговорить с копом,— отяжелевшим языком повторил Майкл.— Я знаю этих типов...
Олаф поглядел на спящего Майкла, удостоверился, что никто не подсматривает, и нежно погладил брата по голове.
* * *
— Говорю вам, состояние у него хорошее,— повторила доктор Блайн.— Идите домой, мистер Стивенсон!
— Ни в коем случае.
Олаф прислонился к двери в палату Майкла. С тех пор как брата перевели из реанимационной в обычную палату, он чувствовал себя заметно бодрее, но "прыгать с палубы" еще не рискнул бы.
— Боже, спаси меня от этих упрямых шведов! — доктор Блайн сурово посмотрела на Эйджи.— Миссис Стивенсон, вы можете повлиять на мужа?
— Я не миссис Стивенсон и не имею на него ни малейшего влияния. Думаю, его не удастся выставить отсюда, пока он сам не убедится, что Майкл чувствует себя нормально. Мой брат пробудет там совсем недолго.
— Ваш брат — коп? — Она вздохнула и покачала головой.— Так и быть. Я дам вам еще пять минут, а потом вы уйдете отсюда. Ей-Богу, вы заставите меня позвонить в службу безопасности и попросить, чтобы вас силой выставили отсюда!
— Да, мэм.
— Это относится и к вашему великану, который прячется от меня по коридорам!
— Я уведу обоих,— пообещала Эйджи. Дверь открылась, и она быстро оглянулась.— Джон?
— Мы закончили.— Его глаза светились торжеством.— Я получил все, что требовалось. Теперь можно устраивать на них облаву.
— Он опознал их? — требовательно спросил Олаф.
— Элементарно. И согласился выступить в суде.
— Я хочу...
— Ни за что! — поспешно ответил Джон, заметив, что Олаф сжал кулаки.— Похоже, парень лучше вас знает, как следует с ними бороться. Учитесь, Стивенсон! Эйджи, последи, чтобы он не натворил глупостей.
— Попытаюсь,— пробормотала она вслед стремительно удаляющемуся брату.— Олаф, если ты хочешь поговорить с Майклом, то заходи скорее.
Коротко кивнув, Олаф прошел в палату Майкла и остановился у его кровати.
