На сегодняшний день боев Виттманн и его экипаж довели число подбитых танков противника до 138 и число уничтоженных противотанковых орудий его — до 132.

Дитрих, обергруппенфюрер СС, генерал танковых войск СС».

Однако после боя Виттманн едва держался на ногах. Ничто не могло скрыть его смертельной усталости. Впрочем, отдохнуть ему дали не сразу. Почти сразу же после сражения у Вилье-Бокажа ему надо было давать интервью для германского радио, а затем беседовать с многочисленными военными корреспондентами. Лишь после этой процедуры он направился к себе обратно в роту. Почти сразу же он лег спать. В своей части он пробыл недолго, десять дней спустя после очередного легендарного сражения ему пришлось оставить Нормандию и направиться в Германию. 25 июня 1944 года он во второй раз встретился с Гитлером. На этот раз награждение происходило в Бергхофе, горной резиденции фюрера. Он стал 71-м немецким офицером, кто был награжден Рыцарским крестом с Дубовыми листьями и Мечами. При этом он был первым из военных, получивших

Глоток шампанского после успешного боя

Зепп Дитрих узнает у Виттманна детали боя. Справа гауптштурмфюрер СС Вайзер

столь высокую награду за боевые действия на Западном фронте. Михаэль Виттманн находился в зените своей славы. За какие-то полгода он был награжден сначала Рыцарским крестом, затем Дубовыми листьями к нему, и вот, наконец, Рыцарскими мечами. За этот же самый период он поднялся по служебной лестнице от чина унтерштурмфюрера до гауптштурмфюрера (новое эсэсовское звание было присвоено ему одновременно с вручением награды). Имея на своем счету 138 подбитых танков и 132 уничтоженных противотанковых орудия, Виттманн стал воистину уникальным солдатом. После официальной процедуры награждения Гитлер и Виттманн очень долго беседовали. Фюрера интересовала обстановка на Западном фронте. При этом он высказал намерение не отпускать более танкиста в зону боевых действий. Гитлер пожелал, чтобы Виттманн стал преподавателем в одной из танковых школ, где бы мог поделиться своим богатым опытом с кандидатами в офицеры. Виттманну пришлось приложить немало сил, чтобы добиться своего возвращения на фронт. Это произошло 6 июля 1944 года. До его гибели оставался месяц.

Наступление союзников к западу от Кана началось 4 июля 1944 года. Важным стратегическим объектом являлся Карпикет, так как там располагались многочисленные летные поля. К 18 часам после кровопролитного боя, немцы, понеся огромные потери, оставили этот аэродром. В Карпикет вошло около 60 канадских танков. Было принято решение силами 1-го танкового корпуса СС предпринять контратаку. В течение ночи 1-й пан-цергренадерский полк «Лейбштандарт» не раз атаковал канадцев, но их оборону так и не удалось прорвать. Канадцев удалось несколько потеснить лишь ближе к утру. Аэродром остался в руках немцев лишь благодаря неимоверным усилиям нескольких танков из состава дивизии СС «Гитлерюгенд». В итоге наступление канадцев в этом направлении временно удалось остановить. Но это не лишило их возможности продолжать наступление на главном стратегическом направлении — на Кан. Вечером 7 июля 1944 года на позиции, удерживаемые дивизией «Гитлерюгенд», были обрушены бомбы со 467 английских и американских бомбардировщиков. Показательно, что в ходе этой ужасной бомбардировки более все пострадало мирное население. По приблизительным подсчетам погибло около 400 мирных жителей. При этом потери в немецких частях оказались на удивление небольшими.

Генеральное наступление союзников на Кан началось в 4 часа 20 минут 8 июля 1944 года. Главный удар должны были принять на себя панцергрена-деры из состава 25-го полка СС. Превосходящие силы союзников почти с ходу взяли Груши, Галь-манш, Буро и Сен-Конте.

С разрешения командования 1-го танкового корпуса СС дивизия СС «Гитле-рюгенд» в течение ночи стала эвакуировать свои подразделения с канского плацдарма. Через разрушенный город они уходили в южном направлении к Орне.

Михаэль Виттманн вернулся в 101-й танковый батальон после получения в загородной резиденции фюрера Рыцарского креста с Дубовыми листьями и Мечами. Его отпуск был совсем коротким. Появление прославленного танкиста в своей родной части было встречено с энтузиазмом. До многих уже дошли слухи о том, что Виттманн не вернется на фронт и будет преподавателем в офицерской школе для танкистов. К тому же обладателям столь высоких наград не полагалось непосредственно участвовать в боевых действиях. Появление Виттман-на еще более укрепило его и без того немаленький авторитет. Для самого Михаэля этот шаг был само собой разумеющимся. Он был истинным солдатом и не хотел быть преподавателем. Более того, он игнорировал запрет Гитлера на участие в танковых сражениях. Таков был Виттманн, ему бы в голову не пришло скрываться за спинами боевых товарищей, когда те шли в бой.

Одним из первых его увидел роттенфюрер СС Лау: «Однажды в лесу у Гримбоз я направился к полевой кухне, чтобы получить немножко кофе. Во время этой небольшой прогулки я встретил Михаэля Виттманна. Я приветствовал его: «Оберштурмфюрер, мои поздравления с мечами». Он улыбнулся в ответ и сказал спасибо. Мы направились вместе с ним к полевой кухне. Я прошел метров сто, как заметил, что у него на петлице появился еще один просвет. Я извинился за то, что обратился к нему неправильно и поздравил с получением звания гауптштурмфюрера. Он опять улыбнулся и сказал что-то вроде: «Для меня самого это было сюрпризом!» Вот таким он был наш Мишель. Я не преминул его спросить о Гитлере. Мишель сказал, что фюрер говорил о новом оружии, которое должно остановить вражеское наступление. Когда мы достигли кухни, то там к нам присоединилось еще двое наших товарищей, которые тут же радостно стали поздравлять его».

Несмотря на то что Михаэль Виттманн был одним из самых именитых солдат Рейха и один из немногих награжденных Мечами к Рыцарскому кресту с Дубовыми листьями, это никак не сказалось на его манере поведения. Он оставался тем же самым человеком, что и пару лет назад, за что он был весьма любим своими сослуживцами. Среди его сослуживцев был 19-летний Хуберт Хайль, радист из 2-й роты 101-го танкового батальона, который впервые встретился с Виттманном еще на Восточном фронте. Он хорошо описал природу возникшего в конце войны среди солдат и младших офицеров «мифа о Виттманне». «Он был для меня как отец. Он полностью завоевал мое доверие благодаря своей храбрости, доброте и человечному поведению. Даже после того, как он получил Дубовые листья к Рыцарскому кресту, он не брезговал взять кувалду в руки и забивать ею стержни в траки танка. Он никогда не ставил себя выше других, несмотря на то, что он был самым успешным танкистом Второй мировой войны. О жизни такого образцового солдата, хорошего боевого товарища нельзя забывать».

Как и прежде, внешность Виттманна была достаточно скромной. Он носил свою обычную черную куртку, которая по сути своей являлась одеждой для технического персонала.

Оберштурмбаннфюрер СС Хайнц фон Вестернхаген, которого в роли командира 101-го танкового батальона СС сменил Михаэль Виттманн

Время от времени он надевал простые синие штаны, которые предназначались для ремонтников. Михаэль Виттманн, возможно, был единственным офицером, который носил Рыцарский крест с Дубовыми листьями и Мечами на промасленной и испачканной куртке танкиста.

К июлю 1944 года стало ясно, что оберштурмбаннфюрер фон Вестернхаген так и не залечил свое ранение в голову. Все чаще и чаще он страдал сильными болями и с трудом справлялся с возложенными на него задачами. Он почти лишился сна и аппетита. Иногда ему отказывала память. Сам он писал по этому поводу: «Во время всего вторжения не было ни одного дня и ночи, чтобы я мог точно назвать число. Я помнил только города и конкретные сражения».