«Должно быть, она на самом деле чародейка, как все говорят, хотя она и отрицает это, — думал он, — наверно, она меня околдовала вчера вечером; ведь эта маленькая чертовка вызвала во мне необыкновенный порыв любви. Никогда я не ощущал ничего подобного ни к родителям, ни к братьям и сестрам, не говоря уж о прекрасной Маделоне. Но даже моего дорогого Сильвинэ я никогда так не любил. Если бы мой бедный близнец знал, что у меня делалось в душе, его измучила бы ревность. Моя привязанность к Маделоне нисколько не вредила моему брату. Но если бы я провел хоть один день в таком возбуждении, как вчера, с Фадетой, я бы сошел с ума и, кроме нее, не хотел бы никого знать на свете».

И Ландри изнемогал от стыда, усталости и нетерпении. Он присаживался в стойле быков, весь трепеща от страха, что чародейка отняла у него силы, разум и здоровье.

Настал день. В Прише все уже поднялись и стали подшучивать над Ландри и смеяться над тем, что он весь день танцовал с гадким Сверчком. Они расписали ее такой некрасивой, неблаговоспитанной и плохо одетой, что Ландри не знал, куда ему деваться со стыда; он стыдился не только того, что все видели, но и того, что он скрыл.

Но он не сердился, потому что в Прише все были его друзьями и смеялись над ним без злости. У него даже хватило смелости сказать им, что Маленькая Фадета не такая, как они думают, что она лучше многих и может оказать большие услуги. Над этим также смеялись.

— Такова ее бабушка, — говорили они, — но она еще девочка, которая ничего не знает. Если у тебя есть больная скотина, то я не советую тебе следовать ее советам; она просто болтушка и вовсе не умеет лечить. Но зато она, повидимому, умеет зачаровывать парней: ведь ты не оставлял ее ни на минуту на празднике. Будь осторожен, бедный Ландри, — тебя скоро будут называть «сверчком сверчихи» и «домовым Фадеты». В тебя вселится дьявол, и скоро нечистый стянет простыни с наших постелей и завьет волосы наших лошадей. И тогда мы должны будем изгонять из тебя бесов.

— Должно быть, он надел вчера наизнанку свои носки, — сказала маленькая Соланж. — Это привлекает колдунов, и Маленькая Фадета заметила это.

Днем, во время работы в поле, Ландри увидал Маленькую Фадету. Она быстро шла по направлению к тому месту, где Маделона собирала траву для своих овец. Ландри надо было отпречь быков, которые проработали уже полдня, и отвести их на выгон. Он все время видел перед собой Маленькую Фадету. Она подвигалась вперед так быстро и так легко, что, казалось, даже не мяла траву, по которой бежала. Ландри очень хотелось знать, что она скажет Маделоне. Он забыл про свою еду, которая стояла на свеже-вспаханной борозде, и пошел вдоль кустов, чтобы подслушать разговор обеих девушек. Он не мог их видеть, а так как Маделона тихо бормотала что-то в ответ, то он не знал, что именно она говорила. Но нежный голосок Фадеты был так ясен, что он улавливал каждое ее слово, хотя она говорила не громко. Она говорила Маделоне о Ландри и рассказала ей, как она десять месяцев тому назад взяла с него слово исполнить в любую минуту какое угодно ее требование. Она объяснила это так скромно и мило, что просто удовольствие было слушать ее. Затем, не упоминая ни про огонек, ни про страх Ландри, она рассказала, как он, не найдя брода, чуть не утонул накануне праздника. Все это она изобразила с хорошей стороны, а все зло произошло из-за ее фантазии, — сказала она, — из-за тщеславного желания ее потанцовать со взрослым парнем, потому что ей до сих пор приходилось танцовать только с мальчиками. На это Маделона, возвысив голос, ответила:

— А что мне за дело до всего этого? Танцуй всегда с близнецами из Бессониера и не воображай, Сверчок, что ты этим вызываешь во мне неудовольствие или зависть.

Маленькая Фадета ответила:

— Не говорите так сурово о бедном Ландри, Маделона. Ведь он отдал вам свою душу, и, если вы его оттолкнете, он будет так огорчен, что я не сумею вам сказать.

И все же она говорила о нем так мило и ласково и так восхваляла его, что Ландри хотелось запомнить ее выражения, чтобы воспользоваться ими при случае, и он краснел от удовольствия, слушая ее похвалы.

Маделона тоже удивлялась тому, как благородно говорила Фадета, но она слишком презирала ее, чтобы выказать это.

— Ты все болтаешь и дерзишь, — сказала она, — и можно подумать, что твоя бабушка научила тебя обольщать людей. Но я боюсь говорить с колдуньями, — это приносит несчастье, — и потому прошу тебя уйти, Сверчок. Ты нашла себе ухаживателя, моя милая, и оставь его себе. Ведь это первый и последний, который обратил внимание на твое безобразное лицо. Я не желаю никого после тебя, будь это даже сын короля. Твой Ландри глупец и ничтожество; ты вообразила, что отняла его у меня, и все-таки просишь взять его обратно. Нечего сказать, подходящий для меня кавалер, в котором не нуждается даже Маленькая Фадета!

— Так вот что вас оскорбляет, — ответила Маленькая Фадета голосом, который проник Ландри в самую душу, — вы так горды, что, даже унизив меня, не желаете быть справедливой. Ну, так я вас удовлетворю, прекрасная Маделона; топчите же ногами гордость и мужество бедного полевого Сверчка. Вы думаете, что я презираю Ландри и что иначе я не стала бы вас просить извинить его. Ну, так знайте же, если это вам приятно, что я его люблю уже давно; о нем одном я думала и, быть может, буду думать всю свою жизнь. Но я слишком умна и горда, чтобы мечтать о взаимности. Я знаю, что такое он и что такое я. Он красив, богат и уважаем, — я же некрасива, бедна, и меня все презирают. Я отлично знаю, что он не про меня писан: вы ведь видели, с каким презрением он относился ко мне на празднике. Вы можете считать себя удовлетворенной: ведь Маленькая Фадета не смеет глаз поднять на того, кто на вас смотрит глазами, полными любви. Накажите же Маленькую Фадету вашими насмешками и возьмите у нее того, кого она не смела бы у вас оспаривать; возьмите его, если не из любви к нему, то хоть для того, чтоб наказать меня за мою дерзость. Обещайте же мне, что вы ласково примете Ландри, когда он придет просить у вас прощения, и постарайтесь его утешить.

Но Маделона нисколько не смягчилась при виде такой преданности и покорности. Она сурово прогнала Маленькую Фадету, повторяя, что Ландри вполне подходящий кавалер для нее, но для нее, для Маделоны, он слишком ребячлив и глуп.

И все же, несмотря на резкость и суровость прекрасной Маделоны, великая жертва Фадеты не пропала даром. Женщины созданы так, что молодой человек кажется им интересным только тогда, когда другие женщины ценят и балуют его. Маделона не серьезно относилась к Ландри. Но как только Маленькая Фадета ушла, она стала думать о нем. Она вспомнила все, что эта красноречивая говорунья сказала ей о любви Ландри. Маленькая Фадета была до такой степени влюблена в Ландри, что даже решилась признаться ей в этом, и Маделона с удовольствием думала, как она отомстит этой бедной девушке.

Дом Маделоны находился на расстоянии двух-трех ружейных выстрелов от Приша. И вот, вечером Маделона отправилась туда, якобы отыскивая свою овцу, которая замешалась в поле в стадо ее дяди. Она прошла так, чтобы Ландри мог ее видеть, и взглядом позвала его к себе.

Ландри заметил это, — с тех пор, как Маленькая Фадета вмешалась в его жизнь, он стал очень проницательным.

«Фадета — чародейка, — думал он, — она возвратила мне благосклонность Маделоны, она в четверть часа сумела сделать для меня больше, нежели я сам сделал бы в год. У нее необыкновенный ум и редкая душа».

И, думая обо всем этом, Ландри так равнодушно посмотрел на Маделону, что та сейчас же ушла; а он не решился даже поговорить с нею. Конечно, его удержал не стыд, — стыд пропал у него совершенно, но вместе с ним пропало и желание видеть Маделону и быть любимым ею.

После ужина Ландри сделал вид, будто он сейчас же идет спать. Но он прошел за кроватью, прокрался вдоль стен и направился прямо к броду Рулет. Блуждающий огонек прыгал там и сегодня. Ландри еще издали увидал его и подумал: «Это хорошо, что огонек здесь — верно, и колдунья недалеко». Он без страха и уже не ошибаясь, перешел брод. Зорко смотря по сторонам, он дошел до дома бабушки Фадэ и постоял там некоторое время. Но в доме все было тихо и темно. Все спали. Часто, по вечерам, когда бабушка и Кузнечик уже спали, Фадета выходила из дому и бродила в окрестностях. Ландри пошел ее искать. Он прошел камыши, вплоть до каменоломни Шомуа, свистя и напевая, чтобы Фаншона его услыхала. Но он никого не встретил. Только одинокий барсук бродил по полю, да сова свистела, сидя на дереве. И Ландри должен был вернуться домой, не поблагодарив маленькую Фадету за услугу, которую она ему оказала.