После обычных приветствий начались переговоры.

— От имени Советской власти, от имени советского народа, — начал Фрунзе, — выражаю вам благодарность за соблюдение нейтралитета в течение двух лет гражданской войны. Мы желаем и в дальнейшем соблюдения хороших добрососедских отношений. Я привез подарки и хотел бы вручить их вам.

— Сердечно благодарен, — отвечал эмир.— Что касается нейтралитета, буду и впредь стараться соблюдать его. Это лучшее решение. Правда, вы военный и, возможно, рассуждаете иначе. Не так ли?

— Жизнь дорога и нам. И не только собственная, но и жизнь других. И мы были бы рады не воевать. Но на нас напали, и речь идет о ро-

дине прежде всего. Вам же никто не угрожает. Я полагаю, вы с этим согласны?

— Разумеется, — ответил эмир.

— Тогда выпьем за нашу дружбу и за то, чтобы война в Средней Азии кончилась как можно скорее.

Они подняли бокалы, в которых заиграло золотистое вино. Эмир левой рукой поднес бокал ко рту, правой прикрыл его, чтобы аллах не видел этого, и выпил вино. Таков магометанский обычай: религия запрещает употреблять спиртные напитки.

— Подарки в поезде. Может быть, вы желаете их осмотреть?—спросил Фрунзе эмира.

— Очень рад. Моя артиллерия слаба, а мне постоянно приходится отбивать нападение соседей.

После того как эмир осмотрел пушки, они были сразу же переданы орудийным расчетам. На этом миссия Фрунзе в Бухару была закончена.

Дворец был ярко освещен. Блестели золотые подсвечники и хрустальные люстры. Глазам было больно смотреть на такое великолепие. На стенах — картины, изумительные восточные украшения из слоновой кости, золота, дерева, ковры. Много ковров на полу. Зал скорее похож на склад сказочных сокровищ.

В дальнем углу сидят четверо мужчин. Двое из них, судя по форме, английские офицеры. Посредине важно восседает эмир. Похоже, он чем-то обеспокоен. Четвертый собеседник — советник эмира.

— Ну-с, господа, пора решать, — проговорил

белокурый худощавый англичанин, который сидел, опершись локтями на стол. — Время для размышлений кончилось. Я полагаю, мы сделали вам весьма подходящее предложение.

— Люди недовольны, — заговорил эмир. — Брожение. Моя полиция сообщает, что замечены подозрительные приготовления. Сегодня народ уже не так повинуется, как прежде.

— Это не меняет сути дела, мой эмир, — сказал второй англичанин. — Ваш нейтралитет не может подавить подозрительные волнения среди народа. Такой политики нельзя долго придерживаться. Или вы хотите дождаться того дня, когда сюда придут красные и вышлют вас? Или вы, возможно, рассчитываете на то, что они учтут ваш нейтралитет и оставят вас на троне?

— Об этом не может быть и речи! — воскликнул первый англичанин. — Или вы навсегда потеряете свои владения и эту великолепную сокровищницу, или вы примите наше предложение. Подумайте хорошенько и решайте. У нас нет времени уговаривать вас. Мы должны держать инициативу в своих руках. Войну выигрывает тот, кто первый открывает огонь из пушек!

— О современном вооружении позаботимся мы! Вам останется только дать людей.

Так, перебивая друг друга, англичане уговаривали эмира.

Эмир потянулся за звонком и позвонил. Вбежал слуга. В ожидании приказа господина он замер в почтительном поклоне.

— Пригласить сюда танцовщиц! Я хочу развлекаться. К черту мрачные мысли!

Слуга мигом исчез. И прежде чем англичане заговорили, распахнулась другая дверь и в зал

грациозно вошли танцовщицы, закутанные в воздушную кисею. Девушки приблизились к эмиру, низко и почтительно поклонились ему. Зазвучала музыка — задумчивая мелодия наполнила зал. Девушки поплыли в танце. Мрачные лица мужчин оживились. Гости и хозяева увлеклись очаровательным зрелищем.

Стрелки часов показывали глубокую ночь, а эмир все еще занимался делами. Общество увеличилось на восемь человек. Здесь были и англичане и придворные эмира. Танцовщицы давно покинули зал, в нем плыло густое облако табачного дыма.

— Договорились! — воскликнул один из англичан.

На широком скуластом лице эмира заиграла чванливая улыбка.

— Окончательно я еще ничего не решил. «Война против Советов!» — твердите вы мне. А я немножко побаиваюсь этого и думаю, что такая забава нам не по силам.

— Словом, продолжаете колебаться? Я уже несколько раз повторил вам наши соображения. Вы хотите выслушать нас еще раз? — спросил первый англичанин. — Поймите же наконец, что у нас с вами общие интересы — разбить красных. Чья дружба для вас дороже, наша или красных? Или, быть может, эти четыре старые пушки, подаренные вам, обременяют вашу совесть, как и слово, данное вами Фрунзе? Политика есть политика. Этому вы могли бы научиться у англичан. У нас в этом отношении богатая практика. Всегда в первую очередь надо заботиться о собственной выгоде! Как ваше мнение, господа? — обратился англичанин к присутствующим.

— Вы правы. Я могу посоветовать эмиру то же самое, — проговорил главный советник эмира, полнеющий мужчина с копной черных волос и постоянно моргающими глазами.

— Хорошо бы поскорее закончить переговоры,— проговорил глава английской делегации.—» Завтра окончательно договоримся. Можете до завтра обсудить наши предложения.

Англичане встали.

— Итак, до завтра!

Пока англичане договаривались с эмиром и готовились к войне против Советов, в штаб товарища Фрунзе поступили сведения, что в Старой Бухаре в качестве советников эмира находятся английские офицеры, которые хотят втянуть эмира в войну против Советской России.

Фрунзе решил достать «языка», чтобы иметь полное представление о положении дел, причем не какого-нибудь «языка», а английского. Сделать это штаб поручил специальной оперативной группе, в которую вошли Лайош Киш, Фа-зекаш и Ваня Шишкин. Все трое были комиссарами. Операции предшествовала тщательная разведка. Ко дворцу эмира под видом турчанки была послана одна разведчица. Вернувшись, она вручила Фрунзе схему, на которой был помечен дом, где разместились английские офицеры, и места занятий бухарских солдат.

Командующий фронтом решил попросить у эмира немедленной аудиенции для дипломатических переговоров, связанных с железнодорожными перевозками. Эмир назначил день, когда он будет готов принять делегацию. Однако добавил, что согласен вести переговоры только с гражданскими лицами, обличенными диплома-

тическими полномочиями, и что военных он в город не допустит.

Товарищ Фрунзе принял эти условия.

Давая оперативной группе указания, товарищ Фрунзе несколько раз повторил, что пока с эмиром следует обходиться очень осторожно и дипломатично.

По договоренности, поезд с членами делегации мог беспрепятственно следовать до станции Бухара. Там «дипломатам» предстояло пересесть в машины. Захват «языка» был поручен Фазекашу, Ване Шишкину и Лайошу Кишу, которые ехали во второй машине. Машину вел Лайош Киш, до войны шофер и автослесарь. Все трое горели одним желанием — во что бы то ни стало захватить англичанина. Дорогой они должны были под каким-нибудь предлогом отстать от первой машины и дальше действовать самостоятельно.

Разведчикам удалось обмануть офицеров эмира. На одной улочке машина остановилась якобы по причине неисправности мотора. Остановилась и первая машина. Услышав, что ремонт займет немало времени, члены делегации сказали Лайошу Кишу:

— Как исправишь, приезжай ко дворцу эмира.

Когда первая машина и сопровождающие ее солдаты скрылись из виду, трое друзей завели машину и свернули в боковую улочку. Они благополучно доехали до дома с плоской крышей, в котором, по данным разведчицы, жили английские офицеры. Перед домом взад и вперед ходил часовой-турок с огромным тюрбаном на голове.

Лайош Киш быстро сделал что-то с мото-

ром — он затарахтел, и машина остановилась. Киш вышел из машины и начал ругать ее на чем свет стоит. Его целью было узнать, понимает ли часовой по-русски. Часовой подошел к Кишу и осведомился, что с машиной. Кишу только это и было нужно. Он сделал вид, будто хотел поднять капот, а сам так стукнул солдата эмира по затылку французским ключом, что тот, мгновенно потеряв сознание, упал на землю. Разведчики подхватили его и всунули в машину на заднее сиденье.