Побывавший в сёрёдине иййя г. на Ёкатеринославщйне член ЦК КП (б) У Я. А. Яковлев отмечал, что Махно, находясь на территории губернии, не смог поднять, как он рассчитывал, крестьянство против Советской власти. «Крестьяне в массе уже не с ним, — заявил Яковлев корреспонденту газеты «Коммунист»,— Махно был вынужден броситься обратно в Гуляйпольский район, где пробует расправиться с силами, признавшими Советскую власть, чисто по-деникински»271.
Летом 1920 г. Махно не только оружием сражался против Советской власти, но и развернул активную идеологическую борьбу. Культурно-просветительный отдел революционных повстанцев Украины (махновцев) выпустил ряд воззваний с такими обращениями: «Товарищи красноармейцы фронта и тыла!», «Работники сохи и молота!», «Слушай, бедняк», «Слово махновцев трудовому казачеству Дона и Кубани», «К молодым людям» и др., в которых активно пропагандировались идеи анархо-махновщины, превозносилась исключительная роль Махно в революции, звучал призыв бороться против узурпировавших власть большевиков и т. п.
В своей политической платформе Махно и его окружение уделяли определенное место и рабочим. Но махновские идеологи думали вовсе не о нуждах рабочих, улучшении их материального положения, развитии промышленности. Главной их целью было еще больше увеличить образовавшуюся пропасть между городом и деревней, избавить крестьянство, которое за годы войны начало переходить практически к натуральному хозяйству, от «государственной кабалы», поскольку именно государство требовало от крестьян-собственников выполнения разверсток на продовольствие и продукты сельского хозяйства, реквизировало у кулаков припрятанные запасы, чтобы накормить городского рабочего, снабдить сырьем фабрики.
Идея Махно о том, что каждый рабочий должен стать как бы акционером предприятия, на котором он трудится, была в то время абсурдной. Руководящие партийные и советские работники доказывали, что это приведет к анархии, к перепроизводству, к рабочим кризисам, к безработице, другим явлениям, свойственным капиталистическому производству.
В середине 1920 г. Махно совершил три больших рейда по Украине. Первый прошел с 15 мая по 8 июня по территории Павло-градского, Новомосковского и Бахмутского уездов. Эти рейды были своего рода магнитом для сотен различных людей, по тем или или иным причинам вливавшихся в армию Махно, в том числе и под угрозой. Если в начале похода под командованием батьки находилось 500 сабель, то в конце их количество возросло вдвое, пехота увеличилась с 700 человек до 5 тыс. Почти на полторы сотни стало больше пулеметов, зато артиллерия уменьшилась с 8 орудий до 6272.
10 июня махновцы в очередной раз взяли Гуляйполе. Этот поход Махно сковал большие силы красных войск. Чтобы преградить путь бандитам в Донбасс, советское командование создало ударную группу во главе с Блюмбергом в составе 2 полков, полу-батареи, батальона ВОХРА, а также бронепоезда, нескольких батальонов железнодорожной охраны273.
12 июня махновцы вошли в село Успеновку. В центре села махновцы обнаружили своих старых друзей -— «набатовцев» — Марина, Алого, Тепера, Барона. После внешне радушной встречи обе стороны приступили к обсуждению дальнейших планов.
Махно не знал, что набатовцы задумали ослабить безграничную власть батьки, а в конечном счете — заменить его кем-нибудь другим, более сговорчивым и послушным. Главным вдохновителем и исполнителем этого плана стал Барон, лелеявший скрытую надежду сместить Махно и самому возглавить анархо-махнов-щину.
Арон Барон начал, как он говорил, заниматься революцией со школьных лет. За это он был сослан в Сибирь, откуда бежал в США. В Чикаго принимал активное участие в рабочем движении, редактировал анархистскую газету. Барон вернулся в Россию в июне 1917 г. Он занимался пропагандистской работой в Киеве, пользовался особым авторитетом среди местного профсоюза пекарей, которые избрали его в Киевский Совет депутатов. После создания анархистской организации «Набат» Барон вошел в состав ее секретариата. За антисоветскую деятельность осенью 1919 г. он был арестован в Москве ВЧК и просидел месяц в тюрьме. Прибыв летом 1920 г. к Махно, Барон сразу же попытался занять ключевые позиции среди окружения батьки.
Особых успехов в то время махновцы не имели. Бои с тыловыми и резервными красноармейскими частями велись, по воспоминаниям их участников, с переменным успехом, и ни одна ни другая сторона не смогла добиться сколько-нибудь серьезного успеха. Были случаи, когда большие группы красноармейцев при нападении махновцев без боя сдавались в плен, пополняя ряды повстанцев, и так же легко переходили на сторону красных в следующем же бою. Махно был настолько раздражен этим, что однажды в бою у деревни Голубовки недалеко от Кременчуга, захватив в плен 75 бывших красноармейцев местного гарнизона, перешедших сначала к нему, а затем опять во 2-й маневренный отряд, брошенный на борьбу с бандитами, заявил: «Вам все равно, служить у меня или у красных. Расстрелять!»274
Махно пытался объяснить причины своей борьбы против Советской власти, скомпрометировав в глазах повстанцев ЧК. Для этого он избрал старый, но испытанный метод — разоблачение очередного заговора, направленного непосредственно против него.
После прибытия махновцев в село Туркеновку батьке доложили о готовившемся на него покушении. Подробный план операции был якобы выработан руководством ЧК Украины В. М. Манце-вым и Ф. Я- Мартыновым. Известие о раскрытом чекистском заговоре быстро разнеслось среди махновского войска и вызвало волну негодования. Махновцы потребовали расстрела попадавшихся в плен чекистов без суда и следствия. При РВС была создана комиссия в составе Васильевского, Зинченко и Г. Кузьменко, которой предоставлялось право без разбора дел приговаривать к смертной казни врагов махновщины275.
Справедливости ради следует отметить, что советские власти сами дали повод батьке распускать слухи о готовившемся на него покушении. В воззвании крестьянам Екатеринославской губернии, подписанном председателем Совнаркома УССР, членом РВС Юго-Западного фронта X. Г. Раковским и начальником тыла этого же фронта, наркомом внутренних дел РСФСР Ф. Э. Дзержинским, есть такие строки: «В прошлом году Махно, боясь конкуренции Григорьева, распорядился, чтобы его убили. Разве не найдется среди вас достаточно честного и мужественного революционера, который, узнавши об этой последней измене Махно (имеется в виду его связь с Врангелем.— В. В.), не приложит к нему ту же кару»276.
Летом 1920 г. к батьке были обращены взоры Врангеля.
В отличие от своих предшественников, битых белых генералов, «черный барон» искал любых союзников. Помимо иностранных держав, он надеялся на своего рода пятую колонну, которую по сути представляла собой махновщина. Врангель распустил слухи о связях с Махно, кое-где действовали даже своего рода лжемахновские отряды. В зарубежной и советской печати появились сообщения о том, что советскими войсками перехвачены эмиссары Врангеля к Махно с предложением заключить военный союз между ними против Советской власти. Наконец Врангель решился пойти на прямую связь с батькой.
9 июля 1920 г. на заседание командного состава Революционной повстанческой армии, состоявшееся в селе Времьевке Мариупольского уезда, был доставлен посланец от Врангеля с письмом к Махно. Офицер назвался Иваном Михайловым, добавив, что он служит адъютантом у генерала Слащева. Махно вслух прочитал письмо:
