В понедельник 30 декабря Екатеринослав полностью оказался ■ руках революционных войск. В течение всей «гражданской вой-•И.1 в городе», как окрестили екатеринославские обыватели бои между большевистско-махновскими войсками и петлюровцами, "ificKO Махно занималось разбоем и грабежами. Махновцы под федлогом поиска стрелявших из окон петлюровцев и их сообщни-41 врывались в квартиры и безжалостно грабили жителей горо-I. Отказались они и от предложения ревкома взять их на до->льствие, заявив, что они за лозунг «От каждого по способно-1 им, каждому по потребностям»⁷⁰. Нареканиям и жалобам на чахновцев не было конца.

Махно вынужден был выпустить воззвание, в котором говоришь: «При занятии гор. Екатеринослава славными партизанскими гиолюционными войсками во многих частях города усилились рабежи, разбои и насилия. Творится эта вакханалия в силу определенных социальных условий (или это черное дело совершается онтрреволюционными элементами с целью провокации). Во вся-им случае это делается. И часто делается именем славных пар-иг.ан-махновцев, борющихся за независимость, счастливую жизнь п его пролетариата и трудового крестьянства.

Чтобы предотвратить этот разгул пошлости, совершаемый бес-■г.тными людьми, позорящими всех честных революционеров, не Гювлетворяющихся светлыми завоеваниями революционного народа, я именем партизан всех полков объявляю, что всякие гра-пг.9ки, разбои или насилия ни в коем случае допущены не будут данный момент моей ответственности перед революцией и будут чною пресекаться в корне. Каждый преступник, совершивший преступление, вообще и в особенности под именем махновцев, или других революционных отрядов, творящих революцию под лозун-iiми восстановления советского строя, будет беспощадно расстре-ываться, о чем объявлено всем гражданам, призывая их также пороться с этим злом, подрывающим в корне не только завоевания эволюции, но и вообще о/сизнь честного гражданина.

Главнокомандующий Батько Махно»⁷¹.

Этот документ, появившийся в городе 31 декабря 1918 г., прак-шчески никак не повлиял на прекращение грабежей. Да Махно к не очень заботился об этом, его целью было обелить махновцев и глазах ревкома красных бойцов и жителей Екатеринослава.

Махновцы расценили этот приказ так: «грабь, но на глаза оагьке не попадайся». Этот девиз бытовал в армии Махно практически до ее окончательного разгрома в 1921 г. В ряде случаев Махно при народе даже лично расстреливал попадавшихся ему под горячую руку мародеров, грабителей и насильников, чем укреплял свою популярность как защитника крестьянских масс.

Члены ревкома делали попытки помешать вывозу в Гуляйпол' оружия и награбленного богатства, но принять крутые меры н решались. В Махно крепла уверенность во вседозволенности и не наказуемости.

Упорное сопротивление петлюровцев должно было натолкнут: батьку на мысль, что противник ждет подмоги или в крайне случае надеется на какую-то помощь. Но главнокомандующий обратил на это никакого внимания. Петлюровцы не были разбит в Екатеринославе, а лишь вытеснены за пределы города. Вмест того чтобы преследовать врага и добиться окончательного разгрома, Махно втянулся в политическую борьбу и начал требовать равного представительства в ревкоме большевиков, махновцев и эсеров, с которыми он вступил в союз. Делал это Махно больше для удовлетворения своих амбиций, ибо знал, что не сегодня завт ра уйдет со своим войском в Гуляйполе и в Екатеринославе никаких дел иметь не будет.

В целом же, привыкший к легким победам, Махно счел, чт-дело сделано. Когда ему доложили, что петлюровцы концентрируют силы невдалеке от города и к ним идет подкрепление и Верхнеднепровска, Махно заявил, что «они духу нашего боятся никто не придет», и ничего не предпринял для организации обороны Екатеринослава²¹.

Разгул махновщины вынудил ревком не вводить в город подошедшие на помощь красногвардейские отряды, чтобы они не подверглись влиянию махновцев. Это ослабило силы защитников Екатеринослава. И когда 31 декабря петлюровские войска под командованием Самокиша перешли в наступление, они легко опрокинули махновцев и красноармейские отряды. Бросив свое войско, главнокомандующий вместе со Щусем первым бросился бежать через Днепр.

Бои за Екатеринослав убедительно показали, что войска Мах⁵] но пригодны лишь в партизанской войне, да и сам он как военачальник пока не состоялся. Он был еще не способен управлять большими контингентами войск, возглавлять регулярные части, успешно решать военно-стратегические и оперативные вопросы. Его козырем и призванием была так называемая малая война. К тому же Махно не смог поддержать на должном уровне дисциплину в своем войске, хотя кое-что и предпринимал в этом плане.

Неудача под Екатеринославом удручающе подействовала на Махно. Всю вину он решил свалить на большевиков. По пути из Екатеринослава в Гуляйполе Махно на станции Синельниково захватил штабной поезд и всю дорогу, как рассказывал потом про-, водник, «ругал большевиков и говорил, что нужно к черту поразгонять все большевистские штабы, тогда повстанцы будут с нами»⁷². Возможно, здесь батька впервые, хотя и довольно сумбур-|п |, высказал идею, которой в последующем придерживался в ходе |ражданской войны, — различными путями (прежде всего демагогическими рассуждениями о революционной борьбе махновцев,

и также всевозможными материальными посулами) переманивать на свою сторону красноармейские отряды, укрепляя тем самым слое войско.

5 января 1919 г. Махно вернулся в Гуляйполе с отрядом в 200 человек. На вопрос своего адъютанта А. Чубенко, где остальные бойцы, батька сквозь зубы зло процедил: « В Днепре». Репутация Махно среди повстанцев пошатнулась, и ему нужна была новая победа, чтобы поднять боевой дух в своем войске. Как раз в это время пришло известие о том, что жители немецкой колонии Блю-менталь выступили против махновцев. Махно решил незамедлительно расправиться с мятежниками и 9 января начал наступление на колонистов. Однако те заблаговременно подготовились к обороне и отразили нападение махновцев. Потерпев очередное поражение, Махно был взбешен и учинил на станции Ореховской кровавую расправу над несколькими мирными жителями, которые были объявлены разведчиками из колонии Блюменталь.

Еще при отступлении из Екатеринослава на Махно были дважды совершены покушения. Но по счастливой для него случайности подложенные бомбы не взорвались. С этого времени батька решил .навести личную охрану, ввел среди своего ближайшего окружения систему слежки и доносов. Борьбу с террористами он начал широко использовать для расправы с неугодными командирами или рядовыми партизанами, преследования инакомыслящих, установления кровавого террора в захваченных городах и селах, а также в различных провокационных целях.

В повседневной жизни Махно обращался со своими командирами, как со слугами. Будучи пьяным или раздраженным, он мог любого из них ударить, оскорбить, плеснуть в лицо самогон или стегнуть плеткой. Сподвижники Махно, будучи гораздо сильнее батьки, сносили его издевательства и оскорбления, потому что искренне считали его большим талантом в ведении партизанской войны. Махно, как отмечал В. Белаш, «имел как личность большое влияние в нашем кругу. Особенно он был ценим как администратор, его повстанцы боялись и повиновались, а это в армии весьма важно и полезно»⁷³. «Батько наш, — говорили они о нем. — Он и стакан водки выпьет с нами, и речь хорошую скажет, и в цепь пойдет...»⁷⁴.

Наиболе эффективной и действенной формой общения Махно с народом было его участие в крестьянских свадьбах, превращавшихся в самое веселое и массовое мероприятие в деревне. «Мах-