Плавая в составе Балтийской эскадры осенью 1833 года, он своими решительными действиями предотвратил катастрофы.
...Пасмурной осенней ночью 17 августа 1833 года эскадра под командой вице-адмирала Фаддея Беллинсгаузена сбилась с курса. Нахимов сам вел счисление и прокладывал курс. Вдруг на мгновение проясне-
, и I Гахимов сумел запеленговать маяк и точно опре-ц»лить свое место. «Эскадра идет на камни, — молни-(ипм'кая мысль обожгла Нахимова, — а адмирал почему то не дает сигнала о повороте*.
Нахимов еще раз проверил расчет — ошибки нет! Он пригласил к себе лейтенанта Алферова, только что сменившегося с вахты, с ним вновь определили местоположение и окончательно убедились в правильности расче-| || Немедля он приказал дать сигнал кораблям эскадры: «Флот идет к опасности» — и стремительно < >т пернул на новый галс. Вслед за ним шел корабль «Пи мять Азова». Там приняли тревожный сигнал с «Пал мады», и «Память Азова» тоже изменила курс. Вскоре ныли замечены сигналы с других судов. Эскадра была спасена от катастрофы. Лишь головной корабль «Арсис» не успел отвернуть и выскочил на камни...
В зиму 1834 года капитан-лейтенант Нахимов по ходатайству Лазарева прибыл на Черноморский флот, получил назначение командиром строящегося линейного корабля «Силистрия». В том же году производится в капитаны 2-го ранга.
В ноябре 1836 года «Силистрия» бросила якорь в Севастопольской бухте. Вскоре этот корабль стал лучшим на флоте. Нахимов «служит здесь образцом для всех командиров кораблей», — аттестует его Лазарев.
В конце 1839 года за отличие по службе Нахимов произведен в капитаны 1-го ранга. Тепло поздравили ого Корнилов и Путятин, но его успехи не даются даром. В марте 1838 года он уволен в отпуск за границу «впредь до излечения болезни». Две кампании пропустил Нахимов и, кое-как подправив здоровье, вернулся на флот, ступил на палубу родной «Силистрии». И сразу в бой. На «Силистрии» поднял свой флаг Лазарев в 1840 году, высаживая десант у берегов Кавказа. И в последующие кампании Нахимов не раз участвовал в крейсерстве, оберегая Кавказское побережье от вылазок турецких контрабандистов и английских лазутчиков. В сентябре 1845 года по ходатайству Лазарева он произведен в контр-адмиралы и назначен к<> мандиром бригады кораблей. Совершенствуя выучки кораблей, новый флагман особенно отличился в пятимесячном крейсерстве у берегов Кавказа.
По-прежнему он правит службу в боевом содруж»* стве с контр-адмиралом Корниловым, новым начали ником штаба флота.
В 1851 году скончался М. Лазарев, и командующим флотом назначили 75-летнего старца, генерал-лейте нанта Верха. Престарелый Верх сидел в Николаеве, и, по сути, все дела Нахимов решал с Корниловым.
В 1852 году флот посетил царь Николай I. Близи лась развязка войны с Турцией. Верх оплошал, нелепо командовал эскадрой, но Николай I понял, кто истинные командиры. Нахимова и Корнилова произвели в вице-адмиралы, а Нахимов стал начальником 5-й флотской дивизии, то есть командующим эскадрой.
В феврале 1853 года, ускоряя события, царь направил морского министра князя Меншикова в Стамбул «увещевать» султана.
В середине марта из Константинополя вернулся в Николаев начальник штаба Черноморского флота вице-адмирал Корнилов, сопровождавший Меншикова по поручению царя. При первой же встрече со своим старинным товарищем, вице-адмиралом Нахимовым, он поделился впечатлениями о переговорах с турками.
— Сиятельный князь ведет себя так, будто не миротворцем прибыл, а нарочно вознамерен поссориться с турками. Видимо, большие полномочия от его величества имеет.
Нахимов разделял беспокойство своего товарища:
— Сиятельный князь уповает на флот наш, но сие справедливо лишь супротив турок.
По плану, разработанному Корниловым, в начале августа флот разыграл нападение на Севастополь со стороны моря. Начальник штаба флота поднял свой флаг на «Двенадцати апостолах» и вышел в море с эс-
НИЛ рой Нахимова. На рейде Севастополя для помощи Яхтовым бастионам осталось несколько кораблей. Имитируя прорыв в бухту, эскадра еще на подходе II fСонстантиновской батарее открыла огонь из всех Орудий. Однако батарея огнем из всех пушек поставили перед носом флагманского корабля огневую завесу, и ом был вынужден лечь в дрейф. Вскоре в артиллерийскую дуэль с эскадрой вступили Павловская, А чександровская и другие батареи и корабли, стоявшие на рейде...
Корнилов остался доволен и атакой Нахимовской м- кадры, и обороной Севастопольской бухты на случай копны. А в том, что она неумолимо приближалась, мачо кто сомневался, и ее верные признаки все явствен-мее проступали на обоих берегах Черного моря.
Стремясь к развязыванию войны с Турцией, Нико-I Iи I, как это случалось и раньше у его предшественников, не имел плана ее ведения и сказал однажды I кругу своих приближенных:
— Главное, положить начало разрушению Оттоманской империи, а там один Всемогущий Бог опреде-иггь может, что за этим последует.
В середине сентября Корнилов получил предписание Меншикова готовить флот, погрузить 13-ю дивизию со всеми припасами, перевезти ее морем и высадить на Кавказе.
По привычке Корнилов, отдав предварительные распоряжения, тут же послал адъютанта за Нахимовым и стал набрасывать план действия. Прямо от начальника штаба флота Нахимов отправился к командиру дивизии и договорился о местах и порядке погрузки войск.
Спустя два часа на эскадре объявили приказ флагмана: принять дивизию на корабли и транспорты и быть готовыми к походу.
Море встретило эскадру сильной зыбью. Она тягуче накатывалась ленивыми валами издалека с юга, <>т берегов Турции, изнуряюще мотала корабли
и транспорты, которые, будто игрушечные ваньки встаньки, переваливались с борта на борт между ее гн гантскими гребнями. При подходе к берегам Кавказа море несколько утихомирилось. Высадку войск эскадра произвела почти «с ходу», в двух местах, на Сухумском рейде и в Анакрии.
Докладывая о десанте на Кавказе, Корнилов и Нахимов настойчиво убеждали Меншикова, пока не поздно, упредить события и овладеть проливами. В противном случае там в любой момент могут появиться англичане и французы, и тогда не миновать беды. Ссылались на прозорливый план адмирала Лазарева на этот случай и напоминали его стремительную экспедицию в Босфор два десятилетия тому назад, которая предотвратила занятие проливов англичанами.
Меншиков наконец-то решился на полумеры и предписал Нахимову выйти с эскадрой в крейсерство к берегам Анатолии, но тут же приказал турок не затрагивать и открывать огонь по ним только в случае явного нападения.
Однако Нахимов понял предписание князя по-своему. В приказе по эскадре потребовал с выходом в море все орудия зарядить ядрами, ударные трубки снарядить на «товсь», ружейные патроны и оружие для абордажа изготовить, а на салингах выставить часовых и немедленно извещать флагмана о всех замеченных судах. Первый выстрел любого судна приказал считать сигналом к атаке и уничтожению неприятеля.
Эскадра две недели крейсировала вдоль турецких берегов.
В конце октября Нахимов направил в Севастополь пароход «Бессарабию», на нем кончался уголь. Накануне он вызвал командира «Бессарабии», капитан-лейтенанта Щеголева, и вручил ему пакет для Корнилова:
— Передайте на словах Владимиру Алексеевичу, что турки не прекращают своих рейсов к Батуми и жмутся ныне к берегу, да темными ночами, а нам ту-/»*' плавать запретил князь Меншиков. Вы и сами о том ■♦•миргс не хуже меня. Посему поясните все подробности и просьбу мою передайте, дабы ответ по изменению И'ч'ндка крейсирования не затягивали.
Весь следующий день, 30 октября, шел проливной Ь|«> кдь. Над морем проносились мрачные свинцово-се-1м.ip, с бирюзовым отливом тучи, гонимые порывис-*|пм норд-остом. К полуночи ветер достиг ураганной I и 1ы, шквалы налетали беспрерывно. Не выдерживали и рвались зарифленные паруса и снасти, трещали и м>мались реи и стеньги.
