Когда-то давно деревня Федосеевка была большой и соединялась с шоссейной трассой хорошей торной дорогой. Некогда здесь имелась даже небольшая барская усадьба, которую крестьяне вместе с застреленным из дробовика хозяином сожгли в восемнадцатом году прошлого столетия.

С тех пор, по слухам, на месте сгоревшего имения некоторыми ночами можно видеть убитого хозяина поместья. Барин появляется ровно в двенадцать, а потом до рассвета его труп лежит на ступенях сгоревшего дома. Утром, с первыми лучами солнца призрачный труп с такой же усадьбой тает без следа. До следующего удачного раза.

В девяностых же годах того же века в деревне постоянно проживала единственная одинокая старушка. Все иные дома оказались практически разрушены. Некогда гравийная дорога совсем разъездилась, местами заросла, искривилась и заглинилась. Только настоящие внедорожники, квадрациклы и прочие экстремальные виды транспорта могли преодолеть ее.

Рассказывали, что Федосеевка была названа в честь боярыни Федосии Белозубцевой, проживавшей в XVII веке в нескольких километрах западнее, в своем усадебном имении — в селе Белозубцево. Все земли вокруг принадлежали ей же. Боярыня разрешала выгнанным за неуплату налогов со своих старых мест крестьянам бесплатно селиться на своих землях. Вот благодарные селяне и назвали деревню по имени боярыни — Федосеевка.

Похоронена боярыня, по слухам, возле своей усадьбы, но от места захоронения знаменитой землевладелицы видимых следов давно уже не осталось. Разве что археологические раскопки могли помочь. Ныне Федосеевка «возродилась». Развалины прежних деревянных изб как-то сразу и неожиданно сгорели без следа. Была произведена другая разметка участков, и новые, каменные дома выросли в значительном отдалении друг от друга. Невеликое «население» деревни теперь состояло из обеспеченных москвичей и питерцев, приезжающих на лето, да и то не всегда и ненадолго. Исключение составлял лишь один москвич-дауншифтер, что сидел тут практически безвылазно в крайнем от въезда доме. Дорога же так и осталась разбитой грунтовкой, с ямами, ухабами и буграми, превращаясь сырой погодой в череду луж.

В ближайшее село Белозубцево можно было проехать или по заросшему труднопроходимому проселку с другой стороны «деревни» через лес вдоль линии электрических столбов, или вернуться на магистраль, сделать при этом немалый крюк и свернуть на другую дорогу, ведущую прямо на село.

Белозубцево своей судьбой оказалось в чем-то похоже на Федосеевку. Правда — со значительными отличиями.

В конце прошлого века в селении кроме нескольких еще жилых домов сохранился дом культуры (бывшая неведомо как уцелевшая усадьба), сельская библиотека, фельдшерско-акушерский пункт, почтовое отделение, сельсовет и разрушенная до основания церковь, взорванная еще в довоенные времена. Ныне ничего этого уже не осталось. С принятием закона «О местном самоуправлении» и указа «О реформе представительных органов власти и органов местного самоуправления» жизнь Белозубцевского сельсовета была досрочно прекращена. Впоследствии областная дума постановила уведомить Правительство Российской Федерации об упразднении, в числе прочих, Белозубцевского сельсовета. Но вскоре село отстроилось за счет тех же понаехавших из Москвы, Питера и Твери дачников и отважных «дауншифтеров», многие из которых обитали тут круглый год, а не только летом.

Постепенно жизнь налаживалась. Через Сеть, посредством интернет-магазина «Платипус», можно было заказывать продукты и разные прочие необходимые в жизни товары, новая скважина обеспечивала хорошей водой, поговаривали даже о восстановлении на старом фундаменте разрушенного советскими властями храма.

Сейчас, что для жителей было особенно важно, в Белозубцеве находилась и активно функционировала электроподстанция, от которой на обычных деревянных столбах провода тянулись вдоль проселка прямиком в Федосеевку.

Как это часто бывает в подобных случаях, наш Сусанин забыл дома навигатор, бортовой компьютер машины не настроил должным образом и понадеялся на собственную память. Зря он так поступил. Завел маленькую автомобильную колонну совсем не туда, пропустив нужный поворот. Пришлось ехать до разворота, возвращаться назад до другого разворота и снова искать нужный съезд. Он, кстати, оказался совсем неприметным. Затем следовал разбитый асфальт, быстро сменившийся разъезженной грунтовкой, потом проехали мимо каких-то огромных, как в железнодорожном депо ворот, миновали еще пару владений и, наконец, прибыли.

Дача Стэна оказалась упрятанным за высоким забором добротным кирпичным домом с цоколем из натуральных булыжников. В пределах ограды ничего примечательного не наблюдалось. Наш хозяин, похоже, не утруждал себя такими умозрительными понятиями, как садоводство и ландшафтный дизайн, поэтому растил на своей территории нечто случайное, от дикой герани и цветущего чертополоха до молодых березок и каких-то колючих низкорослых кустов. Получился беспорядочно заросший участок с выложенной искусственным камнем дорогой от ворот к самому крыльцу. Помнится, не так давно московский мэр приказал замостить тротуары именно такой брусчаткой. У самого дома дорожка расширялась, что позволяло развернуться и поставить машину в укрытие — часть двускатной крыши дома, выступала слева и опускалась почти до земли. Но вторая машина туда уже не влезала, и ее пришлось постановить сразу перед домом.

Нас провели в обширную гостиную с камином, стеллажом, заставленным какими-то разными предметами и длинным столом, уже сервированным под всю компанию. Большие окна открывались на три стороны света. С потолка на цепях свисал дизайнерский светильник, стилизованный под колесо телеги.

Первоначально обстановка казалась несколько напряженной. Как скоро выяснилось, практически все присутствующие ранее знакомы не были. Каждый знал лишь Стэна, а с другими встретился первый раз в жизни. Теперь я имел возможность хорошо разглядеть остальных. То была очередная «гениальная» идея Якина — собрать незнакомых «друзей» (исключительно мужиков — без жен и подруг) и посмотреть, что из этого выйдет.

Все гости расселись, выпили предложенный для разогрева джин-тоник и стали о чем-то оживленно говорить, видимо продолжая начатые по дороге темы. Потом наш хозяин, не выпуская из руки бокал с коктейлем, представил друг другу присутствующих. Так уж получилось, что разместились мы в соответствии с машинами, в которых ехали.

В джипе, ведомом Якиным, оказались: он сам, Станислав Якин или, для друзей — Стэн, мой старинный приятель, идейный вдохновитель и организатор сборища. Хозяин дома. Сотрудник научно-исследовательского института со смешным названием;

Макс — худощавый, слегка сутулый, но широкоплечий, с резкими, порывистыми, немного суетливыми движениями. Он никогда не оставался спокойным, все время переминался с ноги на ногу, оглядывался по сторонам. Что-то вертел в руках. То незажженную сигарету, то мобильник, то любой попавший под руки предмет. Вообще, казался каким-то нервным. Играл в некоей малоизвестной музыкальной группе, для которой сам же писал музыку;

Николай — главный менеджер по работе с корпоративными клиентами некоей коммерческой фирмы. Худой и долговязый, с длинной шеей, отлогими плечами и впалой грудью;

Павел — ничем не примечательный среднестатистический парень в очках. Типичный хипстер. По профессии — инженер-электронщик и программист по совместительству. Работал в каком-то вяло умирающем издательстве;

Владислав — начальник отдела охраны одного из закрытых ночных клубов. Сильный, крепко сбитый тридцатилетний мужик, явно хорошо отслуживший в армии, в связи с чем обладавший несколько деформированным состоянием личности. Шутки его носили специфически-казарменный характер, а любой разговор сводился к теме значимости русской нации и опасности «ползучей оккупации» со стороны азиатских народов. Стэн почему-то упорно звал его «Изя».

Как я уже говорил, во второй машине ехали, а теперь кучно сидели: Константин, хозяин и водитель машины — невысокий, но стройный подтянутый брюнет с крадущейся кошачьей походкой. Жесты мягкие и какие-то «округлые». Вообще, на первый взгляд он казался спокойным и расслабленным, но что-то мне подсказывало — впечатление обманчиво. О своей работе ничего не сообщил, очень ловко уйдя от ответа;