И готово дело: Алеш получил тетради, я — ласковое предупреждение умываться тщательнее, а о воспитательной лекции не было сказано ни слова.
Будь Алеш девчонкой, я бы его поцеловал. А так — хлопнул по пузу и был неописуемо счастлив.
Много чего мы пережили вместе, взять хотя бы, тот случай, когда мы собирались играть в футбол.
«Что будем делать?» — спросил Алеш.
Мы думали поиграть в футбол, но мама заперла мяч в шкафу из-за моей единицы по диктанту и сказала, что, пока не исправлюсь, мяча не получу. Похоже, нам грозило долго оставаться без футбола, но Мирек вспомнил, что у него дома тоже есть мяч.
«Только очень старый, — сказал Мирек, — он на шнуровке, и в нем нет камеры. Придется ее купить».
Ченда заявил, что камеру покупать не надо, у него дома есть, правда дырявая, но мы ее заклеим, и порядок. Поэтому сначала мы зашли к Ченде.
«У нас тут настоящий склад, — сказал Ченда в передней и показал на чулан, где стоял разобранный мотоцикл. — Роман хочет сделать из этой рухляди гоночную машину».
Мы помогли Ченде вытащить на ковер в прихожей огромный ящик, и Алеш спросил, зачем мы пришли — чинить мотоцикл или за камерой? Ченда ответил, что камера лежит где-то в ящике и надо ее найти, но если Алеш не хочет, он может пока починить мотоцикл.
«Вот эту рухлядь? — Алеш презрительно пнул ногой руль. — И не подумаю!»
«Если ты еще раз пнешь руль, я тебе врежу!» — Ченда угрожающе встал против Алеша.
Мирек заявил, что нам лучше не ссориться, а искать камеру.
«Пусть Алеш не задирается», — буркнул Ченда, а Алеш показал ему язык.
Мы с Миреком начали вытаскивать из ящика разные вещи и класть их на ковер.
Камеру Мирек нашел в самом низу, так что на ковре набралась здоровенная груда хлама. Мы хотели взять камеру и пойти к Миреку, но Ченда заявил, что мы спятили — сначала нужно все убрать и заклеить камеру.
Пока мы со всем управились, было уже около четырех, у Мирека с Алешем все руки были в клее, а Ченда обнаружил, что мы испачкали ковер.
«Надо торопиться», — проговорил Мирек, а Алеш рассудительно заметил, что, если мы не поторопимся, на улице стемнеет и мы сегодня уже не сыграем.
«Хорошо, что ты нам это объяснил», — усмехнулся Ченда, а Алеш отрезал, что, если мы будем над ним подтрунивать, он с нами слова не скажет.
«Это было бы самое лучшее», — пробурчал Ченда, но Мирек заявил, что Алеш наверняка не сможет долго молчать.
«Тогда пошли», — предложил Ченда, грустно посмотрев на ковер.
И мы направились к Миреку.
У Мирека дома всегда порядок, и он быстро нашел мяч. Я засунул в него камеру, а Алеш вырвал у меня мяч.
«Я его надую, у меня самые мощные легкие!»
«И брюхо тоже!» — вставил Ченда.
Алеш дул, он весь покраснел от натуги, но мяч по-прежнему напоминал шлепанец.
«Нам нужен насос», — высказался Мирек.
«Тогда пошли к нам, — предложил Алеш, — у меня дома есть».
Нам не оставалось ничего иного, как идти к Алешу.
«Через час начнет темнеть», — бросил Мирек.
«Еще сыграем», — успокаивал нас Алеш.
«Да, сыграем, — проворчал Ченда, — не болтай попусту, а раздобудь лучше веревку, нужно зашнуровать мяч».
«Веревку?»
Алеш начал носиться по квартире, хватаясь за голову.
«Мне бы вспомнить, где у нас лежат веревки!»
«Ну так вспомни, — нетерпеливо произнес Мирек, — хоть приблизительно, где они могут быть. Мы тебе поможем искать».
«Не могу вспомнить, — ныл Алеш, — но наверняка у нас что-нибудь да есть!»
Мы смотрели на Алеша, Алеш смотрел на нас и вертел головой:
«Ничего не получается».
«Это бессмысленно, зайдем лучше ко мне, — предложил я. — Нам все равно по пути, а у папы дома полно веревок».
Поскольку я живу неподалеку от площадки, мы с ребятами схватили мяч и побежали. Возле дома мы остановились.
«Обожди, Боржик, а твоя мама дома?» — спросил Мирек.
«Само собой», — ответил я.
«Так что ты ей скажешь, умник, когда она спросит, зачем тебе веревка?»
Я остановился. Это мне в голову не пришло, а мама наверняка станет расспрашивать.
«Нужно что-то придумать».
«А что?»
«У меня идея, — сказал Ченда, — не нужна нам веревка. Я на площадке вытащу из ботинка шнурок, им и зашнуруем мяч».
Когда мы добежали до площадки, спустились сумерки. Ченда сел, вытащил из ботинка шнурок и протянул его Алешу. Алеш начал шнуровать, но Мирек выхватил у него мяч.
«Дай сюда! Тут нужно затянуть как следует, у меня силы побольше твоего!»
Хлоп! И шнурок порвался.
«Что и говорить, — подтрунивал Алеш, — Мирек у нас сильный».
Когда мяч был готов, опустилась тьма.
«Мы все-таки будем играть?» — неуверенно спросил я.
«Не идти же нам по домам, раз столько было хлопот», — отрезал Мирек.
«Давайте бить в одни ворота», — предложил Ченда.
Первым в ворота встал Алеш.
«Держи!» — крикнул Ченда и разбежался.
Не могу сказать, чтоб это был какой-то выдающийся удар, но Алеш тем не менее удивленно прижимал к груди вместо мяча Чендин ботинок.
«Что это за шутки?» — обиделся Алеш.
«У меня слетел ботинок, потому что не было шнурка!» — закричал Ченда, подпрыгивая на одной ноге.
«Где мяч?» — спросил Мирек.
«Скорее всего, там», — пожал плечами Алеш, показывая за ворота, где росла крапива.
«Так сходи за ним!»
«В крапиву? — усмехнулся Алеш. — Пусть идет тот, кто его закинул!»
«Верни мне ботинок! — вопил Ченда. — Что я, босиком пойду?»
«Нужно было бить с другой ноги», — посоветовал я Ченде.
«Теперь и я такой умный», — огрызнулся Ченда, надевая ботинок, принесенный ему Алешем.
«Беги ищи мяч», — сказал Мирек.
Ченда исчез в крапиве.
Было уже совсем темно.
«Я не могу его найти!»
«Ничего не поделаешь, — вздохнул Мирек, — придется помочь Ченде. Не оставлять же мяч здесь».
Мы долго не могли найти мяч, и все обожглись крапивой, я особенно.
Когда я дома поужинал и отправился спать, я услышал, как папа в кухне сказал:
«Что это наш парень так вертелся за ужином? Уж не крапивная ли лихорадка у него?»
«Скорее всего, съел у Алеша недозревшие фрукты, — решила мама. — Боржик говорил, они с Алешем занимались».
«Это хорошо, — одобрил папа, — он должен в школе исправиться. Пока не исправится, мяча не получит и в футбол играть не будет».
12. КАК ПЕКЛИСЬ СЛАДКИЕ ПИРОЖКИ
В школе сегодня было как-то странно, а впрочем, нормально, потому что сегодня пятница, а по пятницам нам всегда веселее — завтра суббота. К тому же нам было интересно, извинится ли Алеш перед нами.
Мы с ребятами очень этого хотели, жаль все-таки, что мы его исключили из компании, и Алешу наверняка было жаль, вот мы и считали: пусть попросит прощения, и мы примем его обратно.
Но Алеш нас просто не замечал, с нами не разговаривал, а после школы сразу убежал домой.
Это испортило нам настроение, и Мирек, спасая положение, сказал, что мы вчера забыли выбрать название для клуба.
— Точно! — обрадовался я, потому что мог наконец использовать свое выдающееся название «Барахолка».
— Я предлагаю, — рассудительно сказал Ченда, — назвать наш клуб «Мысом Доброй Надежд».
Я так и обмер. Это отвратительное название предлагала мне и кузина Юлия.
— Какой еще Мыс Доброй Надежды? — нахмурился Мирек. — Мы что, моряки какие-нибудь? Я думаю, наш клуб должен называться «Быстрые стрелы».
— Смешно слушать! — сказал Ченда. — Чем называть клуб именем придуманных писателем ребят, лучше уж прямо назвать его «Пряничным домиком».
— Что? — рассердился Мирек. — «Быстрые стрелы», к твоему сведению, ребята будь здоров!
— Плевать! — заявил Ченда. — Все равно их выдумали! Они такие же необычные пацаны, как я моряк.
— Ну, хорошо, — сказал Мирек, — только «Мыс Доброй Надежды» тоже изрядная глупость, признай.
