Воцарилось молчание, после чего заговорил Мальтрейверс:

— Тут, кажется, я — человек со стороны…

— И у вас есть какие-то предположения? — спросил Керр, все еще глядя на Сэлли.

— Я не многих здесь знаю, конечно, но считаю, что Милдред Томпсон — именно она тот человек… совершенно отвратительный.

Керр повернулся к нему:

— Кроме внешности несчастной женщины у вас есть еще какие-нибудь основания считать ее такой?

— Да. Думаю, она не удовлетворена — не только сексуально, но и как личность. Она одинока, неглупа, но жизнь представляет в ее распоряжение только… сплетни, дарит ей расположение некоторых людей, потому что она обслуживает их в своем магазине. И так до самой смерти.

Керр, теперь уже смотря на Мальтрейверса, обратился к Сэлли:

— Есть какие-то возражения по поводу этого анализа?

— Когда это пришло вам в голову, Алекс? — спросила она.

— Давно, но это не было важно тогда. Я регулярно делаю там покупки и наблюдаю, как она ковыряется в жизни людей и буквально впитывает обрывки информации. Мне даже пришло в голову, что она способна шантажировать кого-то. Если бы у нас в Медмелтоне когда-нибудь появились анонимки, я мог бы указать полиции, с кого нужно начать поиски.

— И она из семьи старожилов, у которых мог быть экземпляр первого издания Ральфа-Сказочника, — добавил Мальтрейверс. — Вы тоже очень хитрый человек, мистер Керр.

Керр рассмеялся, и напряжение в комнате спало.

— Я — скучающий старый пенсионер, которому ничего не остается делать — только фантазировать по поводу жизни своих соседей. Не знаю, прав ли я насчет Милдред, может, я ужасно клевещу на нее.

— Но вы полагаете, что нам нужно иметь ее в виду, — заметил Мальтрейверс.

— Не поручусь, что из этого совершенно ничего не выйдет. — Керр поднялся. — А тем временем мы будем пить кофе. Я вернусь через минуту. — Он вышел из комнаты, и они услышали, как он насвистывал на кухне.

— Мне нравится ваш друг, — сказал Мальтрейверс. — Как вы познакомились с ним?

— Через Питера — моего мужа. Они были членами одного клуба.

— О да, вы так и говорили. — Мальтрейверс погасил сигарету. — Так как же насчет Милдред?

— Не знаю. — Сэлли казалась смущенной. — Она могла… ну хорошо, возможно, она вложила эту чепуху в голову Мишель, но я не могу поверить, что она убила кого-то.

— И я тоже, потому что не вижу причины. Но если Мишель играет в эти глупости с заклинанием мертвых, то здесь есть только один мертвец, который, кажется, вписывается в картину. И кто-то убил его.

— Так что же вы собираетесь делать?

— То, что я уже говорил вам, потому что ничего другого я придумать не могу. По крайней мере мы будем подготовлены, если Милдред выдаст себя.

Несколько минут было слышно только, как Керр возился на кухне. Сэлли смотрела в окно, а Мальтрейверс спокойно оглядывал комнату. Машинально он прочел имена авторов и названия книг, стоящих в открытом книжном шкафу рядом с ним. Там оказалось полное собрание сочинений Грэхема Грина, три тома Горация, проповеди Донна, «Дон-Кихот» на испанском, «О революционном граде» Коперника, Мольер и де Квинси. Александр Керр был очень начитанным почтовым служащим. На нижней полке стояло нечто, весьма похожее на первое издание «Визита к мертвецу» — единственной книги Ле Карре, которой не было в библиотеке Мальтрейверса. Он протянул руку, чтобы вытащить ее. Это было первое издание, и на титульной странице красовалась надпись от руки:

Мальтрейверс улыбнулся и поставил книгу обратно как раз перед тем, как вернулся Керр.

— Мы попали в точку, — объявил Керр, поставив пластиковый поднос с кофе и печеньем на сервировочный столик. — Кто-то однажды говорил мне, что мать Милдред имела обыкновение гадать на картах. Может, это и не важно, а может оказаться частью этой непростой головоломки.

— Беда в том, что мы не знаем, какие у нее могли быть причины убивать Патрика Гэбриеля, — сказал Мальтрейверс.

— Никто не может знать, почему другой чего-то хочет. — Керр передал Сэлли чашку. — Теорий здесь бесконечное множество, хотя ваше предположение, что тут может быть замешан отец Мишель, кто бы он ни был, никогда не приходило мне в голову. Все они возможны, включая и те гипотезы, о которых никто еще не думал.

— Давайте послушаем ваши, — предложил Мальтрейверс.

— Мои? — Керр рассмеялся. — Это совсем не мое дело, и, если вы решили сделать его своим, меня-то это не касается. Честно говоря, предпочел бы лучше поговорить о ваших сочинениях, мистер Мальтрейверс. Я получил огромное наслаждение от чтения «Пламенных жертвоприношений». Все это плод вашего воображения или сюда как-то вплетена собственная биография?

Керра, почувствовал Мальтрейверс, невозможно было вернуть к медмелтонским делам, и, пока пили кофе, он был вполне удовлетворен разговором за столом. Но заметил, что за беспристрастным обсуждением его собственных книг и пьес шло более глубокое зондирование, побуждающее гораздо откровеннее раскрывать себя, чем он позволял себе это делать в своих произведениях.

— Чем именно вы занимались, работая в почтовом ведомстве? — неожиданно спросил Мальтрейверс.

— Когда я ушел на пенсию, у меня было замечательное звание — начальник почтового отделения юго-западного района, скобка, в округе Лондона, скобка. Это звучит невероятно торжественно, но на самом деле я просто распихивал повсюду бумаги, пока они не исчезали в каком-нибудь Богом забытом месте.

— Это выглядит так, будто ваша высокая кэмбриджская степень пропала даром, — заметил Мальтрейверс.

Пламя золотой зажигалки Керра продолжало гореть, пока он подносил ее к следующей сигарете, его глаза сузились, увидел Мальтрейверс.

— Сэлли рассказала вам об этом?

— Нет. — Мальтрейверс показал на фотографию в рамке, стоящую на шведском бюро в другом конце комнаты. — Вы были рулевым в гребной команде в девятьсот… не вижу как следует всей даты. А что вы читаете?

— Классику, я и сдавал ее на отлично. — Керр наконец зажег сигарету. — Правда, это было давно. Вы ведь тоже учились там?

— Нет, не там и ни в каком другом университете. У меня были бесконечные споры с отцом, хотевшим, чтобы я пошел учиться, но я решил стать журналистом. — Мальтрейверс встал. — Мне уже пора. Приятно было познакомиться с вами.

— И я с вами тоже. Я провожу вас. Вы не можете задержаться на минуту, Сэлли?

Не дожидаясь ответа, Керр провел Мальтрейверса к парадной двери и вернулся. Вид у него был задумчивый.

— «Шеффилдский клинок — острый», — заметил он сухо.

— Но вы же не думаете, что он подозревает что-то, ведь правда? — Голос Сэлли звучал озабоченно. — Насчет вас?

— Мистер Мальтрейверс, конечно, не верит, что я работал на почте… — Керр сел и постучал пальцами одной руки по другой, сжатой в кулак. — Но я думаю, мы можем положиться на его благоразумие, так что беспокоиться не о чем… у него, конечно, может хватить сметливости разгадать маленькую местную медмелтонскую тайну. Я надеюсь, что это не окажется слишком болезненным.

— Но это будет нелегко для него? — спросила Сэлли.

— О да. С такой хорошей подготовкой он вполне сработался бы с моими агентами, но его сентиментальность может стать опасным препятствием.

Паника Гилберта Флайта достигла апогея. Уже одно то, что он ехал домой до ленча, настолько не вписывалось в его организованный распорядок жизни, что серьезно увеличивало его растерянность. Какая-то машина следовала за ним с полмили, и воображаемая опасность, которую он видел позади, росла с каждой минутой, пока он резко не свернул на обочину, чтобы дать обогнать себя. Он быстро пробормотал номер этой машины, копаясь в отделении для перчаток в поисках клочка бумаги, чтобы записать его. Но все не имело значения У них были дюжины машин, связанных друг с другом. Что же мог дать ему номер одной из них? И то, что он остановился, было гибельно, потому что это давало им еще больше жизненно важных минут дая обыска и допросов. Когда он съезжал с обочины, позади него громко завыла сирена еще какого-то транспорта, и тормоза на воздушных подушках этой колесницы Вишну яростно завизжали. Не обращая шимания на очертания машины, грозно вырисовывающиеся в нескольких дюймах от его бампера, Флайт, тяжело дыша, набрал скорость. К тому времени, когда он добрался до поворота на Медмелтон, он весь дрожал и дважды оцарапал безупречно отполированный кузов машины о придорожную изгородь. Спускаясь с горы, он увидел Мальтрейверса, возвращавшегося в деревню, и это принесло ему необъяснимое чувство облегчения. Он яростно нажал на тормоза и, выбравшись из машины, прислонился к ней, задыхаясь, пока к нему приблизился его мучитель.