Карл вздохнул.
– Дай мне десять дней. – Черт побери все. – Должен же я хоть немного побыть с Энди.
Уолтер вздохнул в ответ.
– Даю двадцать. Мне нужно подобрать нового казначея, да и в кузне кое-какие дела закончить – прежде чем мы уйдем.
– Мы?
– Мы. Закон Словотского номер сорок три: «Дают деньги – подставляй кошель». – Он поднялся и протянул руку. – Я с тобой.
Карл принял руку, и Уолтер рывком поднял его на ноги.
– Так что будем делать, Карл?
Карл пожал плечами:
– Пока – ничего. Я собираюсь позволить своей жене затащить меня в спальню. А тебе стоить прекратить пить, потому что завтра ты начнешь упражняться. – Он обнял Словотского за плечи. – А потом… – Он умолк: не мог найти слов.
«Эллегон! Ты меня слышишь?»
«Нет, только не это. Не тот…»
«Помоги мне. Подскажи слова».
«Нет, Карл. Для этого я тебе не нужен. Ты и так знаешь, что сказать». «Но я…»
«Попробуй».
– Мы… выживем, Уолтер. Мы…
Нежные пальцы коснулись его разума.
– …мы защитим себя, наши семьи, наших друзей – и вообще все наше. – Так сказал Фиалт, и Фиалт был прав. – Мы не дадим погаснуть огню свободы, потому что именно из-за него мы здесь.
– Программа хороша.
«Я же говорил, что ты и так знаешь, что сказать».
«А ты всегда прав, да?»
«Разумеется».
Глава 19
ОХОТНИК
Я весь в крови. Так далеко зашел.
Что – даже шагу я не сделай больше –
Мне возвратиться так же невозможно,
Как двигаться вперед…
Шекспир
Он жил как шакал, днем спал в вырытой под пальмой норе, ночью в поисках пропитания рылся в кучах сваленного за деревней мусора – и при малейшем шуме забивался в укрытие.
Он даже не пытался убивать: всего, что могло выдать его присутствие, следовало избегать. Их было слишком много.
Его ожоги и раны давно исцелились, но остались шрамы. Бутыль целительного бальзама, которую ему удалось выпить, когда вокруг его истекающего кровью тела бушевало пламя, сохранила ему жизнь, но не исцелила полностью: на нем остались отметины, и останутся уже до конца.
Он выжидал, собирал и копил силы для нелегкого перехода через горы. Это единственный возможный путь. Море закрыто для него: даже появись тут еще один невольничий корабль, вряд ли команда признает в нем своего.
Но его кошель остался при нем.
И когда бы Армин ни разворачивал стеклянную сферу, плавающий в желтоватом масле палец всегда указывал одно направление – на северо-восток.
Армин смотрел на палец и улыбался.
