Первый вдох был самым сладким из всех – за всю его жизнь.

Карл выбрался из воды и, тяжело дыша, распластался на неровном каменном полу. Вотансен скользнул на пол, подобно тюленю, потом протянул Карлу толстое мягкое покрывало.

– Вот. Обсушись. Здесь холодно. – И мелец, следуя собственному совету, снял с каменной полки второе покрывало.

Вытираясь, Карл оглядывался вокруг. Они были в маленькой, почти круглой комнатке, каменный пол полого сбегал к колодцу посредине, до потолка было ярдов пять. В стенах мерцали кристаллы.

В точности такие же, как в Пещере Дракона. Холодок пробежал по спине Карла. Он принялся растираться, но холод не проходил.

Длинная неровная трещина бежала по потолку в задней части комнаты, пропуская узорную игру теней листвы деревьев по ту сторону стены.

Эта стена не более нескольких дюймов толщиной; вряд ли пробить в ней дверь так уж сложно. И, однако, можно понять мелцев, которые не стали устраивать более удобного входа в пещеры. Если они сотворены магией, лучше им оставаться сокрытыми.

В дальнем конце пещеры открывался коридор – единственный, кроме колодца, выход.

Вотансен помог Карлу подняться, и они направились к коридору. Низкий – Карлу пришлось идти нагнувшись – коридор оказался всего десяти футов длиной. Выводил он в другую пещеру.

– Ты не сможешь увидеть волшебных письмен на стене, но, думаю, тебя порадует это.

Карл вздрогнул. В стене рядом с ним через огромное, похожее на картину окно открывался вид на море.

Окно? Откуда здесь взяться окну? Они внутри острова; окно в этой стене должно открываться в скалу, а не смотреть сверху на Киррик. И это не картина: по волнам на картине не бежала бы рябь; облака были бы неподвижны.

– Этого не может быть. Мы на уровне моря.

Вотансен улыбнулся.

– Вспомни Око, что видел наверху. Арта Мирддин оставил его там, а это – здесь, чтобы мы всегда знали, что про исходит наверху.

Бок о бок с Вотансеном Карл подошел к окну и приложил пальцы к прохладному стеклу. Изображение закружилось.

– Тише, тише. – Вотансен отвел Карлову руку. Мягко коснувшись пальцами левой стороны стекла, он тихонько нажал – и тут же убрал ладонь.

Картина изменилась – будто камера поехала вбок. Теперь картина показывала дальний берег, где стояло с дюжину человек.

– Кажется, на берег явился кто-то из Эриксенов, – заметил Вотансен. Он прижал ладонь к центру окна и немного подержал. Поле зрения сузилось, одновременно приближаясь, так что вскоре остались видны лишь четыре фигуры; впечатление было такое, словно смотришь в бинокль или в подзорную трубу.

Ахира улыбался во весь рот – а пятеро мелцев с залитыми слезами лицами окружили Эйю и тискали ее так, что казалось, вот-вот выжмут из нее воздух.

Вотансен отвел ладонь от стекла, потом коснулся правой стороны – и картина вернулась в прежнее положение, вновь обратившись к морю.

– А вот ради чего все это. – Он повернулся к еще одному проходу. – Идем.

Они вошли в проход. Этот был длинней, чем первый, – сорок ярдов сплошных поворотов. Чем ближе делался выход, тем ярче становился свет в конце коридора. Но свет иной – белое, чистое сияние.

Карл замедлил шаг. Завернув за последний поворот, он вошел в этот свет.

– Я не… – Слова замерли у него в горле; голова закружилась.

Над грубым каменным алтарем, зажатый в призрачных пальцах сияющего света, в воздухе парил меч.

У Карла перехватило дыхание. Руки тряслись.

Но отчего? Сам по себе меч был совершенно обычным.

Ничем не примечательный двуручный клинок трех дюймов у гарды, сужающийся сперва плавно, а потом – резко к тонкому, как игла, острию. Обмотанная шпагатом рукоять и длинные толстые медные «усы» говорили, что меч этот – боевой, а не парадный.

На клинке не было ни щербин, ни ржавчины, но Карл видел много клинков не хуже. Подобный клинок мог стоить шестьдесят, ну семьдесят золотых. Не больше.

Тогда почему же простой взгляд на него поражал, как удар током?

– Таковы чары, – тихонько кашлянул Вотансен. – Так он действует на всех.

Карл оторвал взгляд от меча и сжимающей его призрачной руки и повернулся к Вотансену.

– Что…

Мелец пожал плечами.

– Большую часть того, что знаю, я уже рассказал. Я вижу на нем два заклятия. – Он потер лоб. – Внутренним взором… Одно удерживает его там, – он указал на пальцы света, держащие меч, – до прихода того, кому Арта Мирддин предназначил владеть сим мечом.

– А второе?

– Защитное. Не для меча – для владельца. Оно защитит его от любых чар.

Карл просто не мог не смотреть на меч. Он вновь повернулся к нему. Ладони его ощущали обмотанную шпагатом рукоять. Воин шагнул вперед.

– Погоди. – Рука Вотансена легла на плечо Карла. – Что видишь ты на клинке? Что говорит меч?

На сверкающей стали клинка не было гравировок.

– Говорит? Ничего. – Карл сбросил руку.

– Ничего? Тогда можно уходить – меч оставлен не для тебя. – Вотансен всматривался в лицо Карла. – Я надеялся, что это ты, – печально проговорил он. – Но надежды редко сбываются…

Карл сделал еще один шаг к мечу. Тот дрожал, испуская низкое гудение. Карл потянулся к клинку – гудение стало громче.

Он потянулся и обеими руками ухватил рукоять. Сияние стало ярче, гудение – еще громче. Пальцы света слепили; они вцепились в меч.

Глаза слезились; Карл прищурился – и потянул. От вибрации зубы его лязгали, но он только крепче вцепился в рукоять и тянул сильней. Свет стал так ярок, что даже закрытые глаза воина горели, но меч не поддавался.

Черт побери все, думал он. Я торчу здесь, пытаясь получить волшебный вибратор – а мне надо быть дома, с женой и ребенком, и…

Меч подался на дюйм – и снова застыл.

– Карл! – резко прозвучал голос Вотансена. – Прежде он никогда не двигался. Тяни сильней, Карл Куллинан! Сильней!

Он потянул сильней. Тщетно.

Он еще крепче ухватил рукоять, уперся ногами в каменный алтарь и потянул меч так, что сердце едва не выскочило у него из груди.

Шевелись же, черт побери.

Без толку. Он опустил ноги на пол и разжал ладони. Свет медленно померк; вибрация замедлилась, потом прекратилась.

– Ничего не выходит.

Карл покачал головой. Вотансен коснулся его руки.

– Жаль, – проговорил он. – Когда он шевельнулся, я был уверен, что это ты. – Он пожевал губами, пожал плечами и повел Карла назад по коридору, а свет позади медленно тускнел. – Но это не первое разочарование в моей жизни; и не последнее, полагаю.

Указав на окно, Вотансен отошел к противоположной стене.

– Мне надо обновить некоторые заклятия. Если хочешь – поразвлекись покуда с Оком.

Он по-портновски уселся перед стеной против стекла, положил руки на колени и принялся, шевеля губами, читать невидимые буквы.

Карл внимательно посмотрел на стену. Нет – для него это была по-прежнему пустая стена. Раз он не мог творить волшебство, не мог он и видеть подобные надписи.

Вряд ли это честно.

Впрочем, пошла она к черту, честность. И здравый смысл – следом.

Однако кое-что посылать не стоит. Арта Мирддина и его меч, к примеру.

События этой стороны нередко отражались – как легенды – там, дома. Большой меч, каким-то образом связанный с планами могущественного колдуна, неподвижный, пока его не коснется тот, кому это предначертано… похоже на историю Эскалибура! Легенда изменилась – но как раз этого можно было ожидать.