— А наша основная группа? — спросил Гейгер.

— Уже в Дордрехте — возле реки Маас. У них столько взрывчатки, что хватит и на три моста. Экспресс рухнет в воду. Как насчет униформы?

— Обычная. — Гейгер улыбнулся, приглаживая усы. — Надо оставить нашу товарную марку.

Производя террористические акты на немецкой земле — взрывы, похищения, — все члены группы Гейгера были одеты в своеобразную униформу — вязаная лыжная маска черного цвета, черная куртка и черные лыжные брюки. Это одеяние вызывало страх у жителей ФРГ. Гейгер посмотрел на часы.

— Теперь остается только ждать, когда придет шифровка.

— Ты доверяешь Йосту Кисту? — с сомнением в голосе спросила Эрика.

— Типичный «крестьянин», идеалист. По крайней мере я не посвящаю его в наши планы…

— Он меня беспокоит… А вдруг я окажусь права?

— Тогда пристрели его, — непринужденно ответил Гейгер.

«Атлантический экспресс» несмотря на снежную бурю набирал скорость, когда Эльза Лэнг, совершенно измученная, вернулась в последний спальный вагон. Она прошлась по всем вагонам, рассматривая пассажиров в надежде узнать среди них полковника Шарпинского. В соседнем спальном вагоне она столкнулась с Уолдо Хэкманном, который, дав солидные чаевые проводнику, направился в свое купе с бокалом бренди. Их глаза на мгновение встретились. Затем полковник КГБ зашел в свое купе. Эльза автоматически запомнила номер — 19. Хэкманн совсем не был похож на портрет Шарпинского, который она держала в руке. Проходя мимо одного из полицейских, она погладила собаку и вернулась в свой вагон. Пожелав спокойной ночи Матту Лерою, вошла в пустое купе.

— Приятных снов, сказал американец.

— Буду спать, как убитая…

Эльза в одежде легла на нижнюю полку и тут же заснула. Но приятных снов ей увидеть не удалось, ее мучали кошмары. Она на базельском вокзале забирает очередную кассету… Она приземляется в Бухаресте с Гарри Уогрейвом и вместо Зарубина видит генерала Маренкова… Пулеметные очереди по фургону из машины «скорой помощи» в миланском аэропорту… Обстрел вагона в Вире… Надвигающаяся лавина… Эльза проснулась. Услышав мерное постукивание колес экспресса, она облегченно вздохнула.

В 2.30 экспресс подходил к Карлсруэ, где останавливался на несколько минут. В купе номер 19 Шарпинский потягивал бренди, разговаривая с Руди Бюлером, который зашел к нему десять минут назад, воспользовавшись временным отсутствием полицейского с собакой.

— Ты должен обязательно передать эту шифровку, — сказал Шарпинский своему заместителю. — Выйдешь на станции в Карлсруэ, тебя будет ждать машина. Поедешь к нашему радисту и лично убедишься, что он передал шифровку в Амстердам.

— Но она очень длинная, — сказал Бюлер, глядя на закодированное сообщение, которое передал ему полковник КГБ. — Если немцы будут использовать радиодетекторные фургоны…

— На этом этапе наши жизни не имеют значения, — грубо ответил ему Шарпинский. — В том числе и моя, — откровенно добавил он.

Бюлер посмотрел на своего шефа. Ему никогда не нравился полковник Игорь Шарпинский, но сейчас он восхищался его самопожертвованием. Спрятав свернутый листок с шифровкой в пустую сигару, Бюлер вышел из купе, когда экспресс подъезжал к Карлсруэ. Вернувшийся в коридор полицейский не увидел ничего странного в том, что пассажир готовится выйти на станции.

В этот ранний час немного пассажиров вышло из поезда, когда Руди Бюлер, пройдя сто метров от станции, плюхнулся на заднее сидение «БМВ», который тут же тронулся с места. Через минуту за «БМВ» последовал радиодетекторный фургон, замаскированный под рефрижератор, — его водитель чуть замешкался, заводя мотор. Капитан Франц Вандер приказал следить за всеми пассажирами, сошедшими с «Атлантического экспресса».

Доехав до одного из жилых домов, Бюлер поспешно поднялся на пятый этаж, где его уже ждал радист возле передатчика. Бюлер был прав, высказывая свои опасения насчет слишком длинной шифровки. Два радиодетекторных фургона засекли передатчик. Бюлер успел уничтожить листок с закодированным сообщением, пока в квартиру не ворвались немецкие полицейские. Бюлер находился в ванной, когда услышал треск ломающейся двери. Не раздумывая, он вылез в окно, схватился за пожарную лестницу и пять раз выстрелил из своего «вальтера». Затем стал проворно спускаться по ступенькам. Но он не учел, что они обледенели. Нога соскользнула, и Бюлер сорвался вниз. Раздался истошный крик, оборвавшийся вместе со стуком упавшего тела.

В три часа утра Рольф Гейгер прочитал полученную из Карлсруэ шифровку. Посмотрев на Эрику Керн, он кивнул головой.

— Проводим операцию? — спросила Эрика.

— Разумеется, — мягко ответил Гейгер. Он стряхнул пылинку с рукава. — Сообщи об этом в Виллих. Пусть немедленно приступают к действиям…

Виллих — небольшая деревушка, расположенная на полпути от Дюссельдорфа до голландской границы. Через десять минут четыре человека сели в машину и по автобану направились в сторону Дюссельдорфа. Свернув с автобана на грунтовую дорогу, они через несколько минут остановились у ворот фермы. Переодевшись в форму санитаров, вывели из сарая машину «скорой помощи», которую украли месяц назад для операции, так и не осуществленной. Включив сирену, машина направилась на север от Дюссельдорфа, где железная дорога проходит по высокой насыпи.

Им понадобилось всего пять минут, чтобы заложить взрывчатку в заранее намеченных точках и установить взрыватели. Отъехав на безопасное расстояние, они остановились и стали ждать. Раздался оглушительный взрыв. Целый участок дороги с рельсами и шпалами взлетел на воздух.

Не включая сирены, машина «скорой помощи» понеслась к голландской границе. Водитель полицейской машины, которая встретилась им по пути, сказал своему напарнику:

— Видать, прихватило какого-нибудь беднягу…

В 4.20, когда «Атлантический экспресс» выехал из Майнца и направился в Кельн, капитан Франц Вандер собрал всех в купе Маренкова. У Джулиана Халлера были красные от усталости глаза, но Уогрейву и Эльзе удалось все же немного поспать.

— Я хочу сообщить, — сказал Вандер, — что из Кельна экспресс поедет в Амстердам через Аахен и Брюссель.

— Почему? — резко спросил Уогрейв.

— Взорван участок железной дороги севернее Дюссельдорфа. Мы полагаем, что это дело рук группы Гейгера, — на своем безукоризненном английском объяснил Вандер.

— Не нравится мне все это, — сказал Уогрейв. — Очень не нравится…

— Взрыв никак не связан с тем, что в «Атлантическом экспрессе» находится генерал Маренков, — ответил Вандер. — Они могли взорвать дорогу, когда там проходил поезд. Конечно, пострадали бы не все вагоны…

— Именно, — сказал англичанин. — У них бы не было уверенности в том, что Маренков мертв. — Он встал. — Думаю, мне стоит поговорить с генералом Шольтеном по радиотелефону.

Зайдя в купе, где находился узел связи, Уогрейв попросил Питера Некерманна оставить его одного. Разговор с Максом Шольтоном длился двадцать минут. После этого Уогрейв направился к Никосу Леонидесу. Закрыв дверь, он принялся объяснять ему свой план. Последними словами были: «…итак, жди моей команды». В соседнем купе точно такой же разговор у него состоялся с Анной Маркое. Из ее купе Уогрейв вышел с кривой усмешкой на лице. В конце концов ему придется использовать своих греческих агентов.

За десять минут до разговора с Гарри Уогрейвом в кабинете генерала Макса Шольтона зазвонил телефон. Майор Сайер снял трубку и обратился в своему шефу:

— Вас спрашивает какой-то Панюс…

— Я сам с ним поговорю, — быстро ответил генерал. Сказав в трубку несколько раз «да» и «нет», генерал положил ее на рычаг и подошел к карте, висевшей на стене.

— Из-за взрыва участка дороги севернее Дюссельдорфа «Атлантическому экспрессу» придется следовать через Аахен и Брюссель, — заметил он.

— Но мы ведь уже узнали об этом пятнадцать минут назад, — сказал Сайер.

Взяв карандаш, генерал Шольтен обвел им дельту Рейна.