На безопасном удалении от фургона следовало такси, за рулем которого сидел Уго Сала. До этого, спрятав машину на боковой дороге, он видел, как колонна Твашин — за которой следил Тони Мороси — проехала в южном направлении. Уго, невысокому, плотному мужчине с агрессивной челюстью, было сорок лет. Как более опытному оперативнику ему поручили проследить за выполнением плана.

— Похоже, что мне досталась козырная карта, — пробормотал он себе под нос, приближаясь к фургону. центре движение было оживленным, и Уго чувствовал себя в безопасности.

Уогрейв снова посмотрел в зеркало заднего вида. Он приближался к секретной базе полковника Молинари. Ему пришлось сбросить скорость. Через минуту он снова посмотрел в зеркало.

— Что-нибудь случилось? — спросила Зльза.

— Думаю, за нами следует такси.

— Тут полно такси…

— Это появилось после того, как мы выехали из аэропорта.

— Все такси одинаковы. Как ты можешь определить…

— Эта машина где-то стояла, наполовину укрытая от снега — одна половина чистая, другая — покрытая коркой льда.

— Что теперь делать?

— Оторваться от него.

Эльза посмотрела на часы.

— Сейчас 15.30, а «Атлантический экспресс» отходит в пять минут шестого. Мне ведь еще понадобится время, чтобы загримировать Маренкова. Мы не можем кружить по всему городу.

— Что-нибудь придумаем…

В Милане трамваи пользуются преимуществом перед остальным транспортом — им обязаны уступать дорогу. Уогрейв заметил впереди перекресток и нажал на газ. Посмотрев направо, Эльза замерла.

— Смотри… Трамвай!

Первый вагон уже въехал на перекресток, когда Уогрейв до упора нажал на акселератор. Машина взревела. Эльза в страхе смотрела на приближающийся трамвай. Водитель трамвая звонил в звонок. Прохожие испуганно наблюдали, как в последнюю долю секунды фургон пересек рельсы в миллиметре от трамвая. Услышав истеричную трель звонка, карабинеры в салоне фургона крепко ухватились за сидения.

Уго Сала крепко выругался, когда затормозил так, что чуть не вылетел через ветровое стекло. Ремень безопасности сдавил ему грудь, и Уго закашлялся. Продолжая ругаться, он смотрел на вереницу трамваев, полностью заслонявших обзор.

Доехав до знакомого тупика, Уогрейв резко повернул фургон влево. Не снижая скорости, он несся по вымощенной булыжником узкой улочке. Поднеся ко рту микрофон, он произнес пароль:

— Встречайте Рокко… Встречайте Рокко…

Ворота в конце тупика продолжали оставаться закрытыми. Эльза вжалась в спинку сидения.

— Ради Бога, притормози! — умоляюще произнесла она.

— Ты хочешь, чтобы такси снова увязалось за нами?

Ворота не открывались, и Эльза прикрыла глаза.

Когда до ворот осталось не более двадцати метров, они распахнулись вовнутрь, и, заехав во двор, Уогрейв остановился. В зеркало заднего вида он наблюдал, как ворота тут же закрылись. Они приехали.

Как только трамваи проехали, Уго Сала рванул вперед, но фургон как будто испарился. Уго понял, что упустил его. Остановившись у тротуара, он принялся говорить в микрофон, настроенный отнюдь не на частоту диспетчерской такси:

— Говорит Рим-третий… Говорит Рим-третий. Пассажир вышел. Повторяю, пассажир вышел…

— Где вы находитесь? — спросил голос владельца гаража.

— Проспект Пизани…

— Направляйтесь на миланский вокзал и ждите прибытия пассажира…

Ровно в 14.35 — когда кавалькада машин полковника Молинари выехала из ворот аэропорта, устремившись на юг, — полковник Игорь Шарпинский под видом торговца редкими книгами приземлился в цюрихском аэропорту. Среди пассажиров, спускавшихся по трапу, был Руди Бюлер. На паспортном контроле швейцарские офицеры, как всегда, дотошно проверяли документы. Офицер, которому Голшак протянул свой паспорт, посмотрел на стоящего перед ним человека, а затем взглянул на фотографию в паспорте.

— Не могли бы вы на минутку снять очки, сэр? — вежливо спросил пограничник.

— Конечно. Извините… — рассеянно сказал Голшак.

Он снял очки с толстыми стеклами. Его лицо соответствовало изображению на фотографии, но швейцарца поразили глаза Голшака — холодные, немигающие. Голшак заметил, что — как и у других пассажиров — пограничник записал его номер паспорта и спросил адрес. Он не знал, что это делалось по личному распоряжению полковника Леона Шпрингера, объявившего тревогу на всех пограничных пунктах.

— Спасибо, господин Голшак. Сколько времени вы проведете в Швейцарии?

— Один или два дня. Затем я направляюсь в Германию.

Выйдя из аэропорта, Голшак не обратил внимания на автобус, в который садились прибывшие пассажиры, а помахал рукой такси.

— Отель «Бор о'Лак», пожалуйста. — Он сел на заднее сидение, поставив чемодан рядом. Когда такси отъехало от аэропорта, Голшак посмотрел на часы и попросил водителя остановиться. Некоторое время он сидел, погруженный в свои мысли. Падал снег, и «дворники» машины еле справлялись с работой, очищая ветровое стекло.

— Вы не знаете, — спросил Голшак на прекрасном немецком языке, — какой-нибудь поезд идет сегодня в Бонн? Если да, то я вернусь в Цюрих позже…

— Поезд в Германию отправляется в 15.30. Вы как раз успеваете.

— Тогда отвезите меня, пожалуйста, на вокзал. Побыстрее, если это возможно… — Голшак указал на падающий снег.

Прибыв на цюрихский железнодорожный вокзал, Голшак расплатился и, когда такси уехало с другим пассажиром, вошел в зал ожидания. Там он подождал немного, глядя на человека, стоявшего с отсутствующим видом возле газетного киоска. Затем спустился на Эскалаторе в подземный торговый центр. Держа чемодан в руке, он прошел через весь центр и поднялся по другому эскалатору. Выйдя с другой стороны вокзала, направился к отелю «Швейцерхоф». Стеклянные двери автоматически раздвинулись, и его обдал поток теплого воздуха. Вручив клерку свой паспорт, он взял анкету.

— У меня заказан двойной номер с ванной…

Клерк полистал книгу.

— Да, господин Голшак. Заказ сделан из Вены. Комната 201.

Голшак долго заполнял анкету, вписывая все данные печатными буквами. Когда он почти закончил, в вестибюль вошел Руди Бюлер, который прибыл в отель на такси. Чуть позже вошел человек, стоявший у газетного киоска на вокзале. Он принялся разглядывать драгоценности, выставленные в витрине.

— Вы сказали, комната 201? — громко спросил Голшак, чтобы его услышал и Руди Бюлер.

— Да, сэр. Носильщик отнесет ваши вещи в комнату.

— А у вас есть расписание поездов?

Клерк терпеливо передал ему расписание, и Голшак отошел в сторону. В это время Руди Бюлер быстро заполнил анкету. Человек в вестибюле все еще продолжал рассматривать витрину. Затем, вроде бы случайно, все трое направились к лифту в сопровождении носильщика с чемоданом Голшака.

Лифт был маленький, и четверо мужчин еле поместились в нем.

Когда лифт остановился на втором этаже, первым вышел мужчина, рассматривавший драгоценности. В руке он держал ключ от номера 207.

— Вам на третий этаж, — сказал носильщик Бю- леру.

Мужчина из комнаты 207 остановился у своей двери, а Голшак и носильщик пошли дальше по коридору. Оказавшись один в номере, Голшак рассчитал время, за которое Бюлер сможет пройти из своей комнаты в номер 207. Проверив ванную, он зашел в огромную спальню и посмотрел в окно, выходившее на Банхофштрассе, самую богатую улицу в мире, на которой находились все крупнейшие швейцарские банки. Снег продолжал падать. Посмотрев на часы, Голшак выглянул в коридор и, убедившись, что он пуст, направился к номеру 207. Он постучал в дверь особым образом, и Бюлер, сначала слегка приоткрыв ее, впустил Голшака в комнату. Не тратя время на приветствия, Голшак спросил:

— Все готово? — Он осмотрел комнату. — Я хочу отправить несколько шифровок. Немедленно.

— Я готов, сэр.

Генрих Баум, человек, стоявший у газетного киоска на вокзале, работал зубным врачом в Базеле. Он открыл лежащий на столе чемоданчик, в котором лежали зубоврачебные инструменты. Баум нажал на две потайные кнопки, выдвинул антенну и вставил три штепселя в розетки — передатчик был готов к работе.