– Все хорошо, ты теперь в безопасности. – Ей совсем не хотелось торопить Хару, но Сано и Хирата ждали подробностей. Рэйко опасалась, что они начнут встревать, если беседа затянется. – Кто они? Ты их знаешь?

– Нет. Они были в масках. – Хару сотрясали рыдания. – Я пыталась отбиться, но они... они... – Ее рука скользнула к низу живота. Теперь только Рэйко заметила, что подол почти насквозь пропитан кровью, и поняла, что еще натворили бандиты.

– Только не это... – Подняв голову, она заметила жалость и сострадание на лице мужа, однако менять гнев на милость не собиралась.

– Нужно опросить тех, кто здесь служит, – сказал Сано Хирате. – Собери всех снаружи.

Хирата удалился. Двое охранников приволокли таз с горячей водой и чистые лоскуты. С ними пришел седовласый серьезный старик в темно-синем лекарском халате, с деревянным ларцом в руках.

– Доброе утро, Сано-сан, – поприветствовал он.

– Спасибо, что пришли, Ито-сенсей, – сказал Сано. – Позвольте представить вам мою супругу.

Доктор Ито и Рэйко поклонились, глядя друг на друга с большим интересом.

– Для меня честь познакомиться с вами, – сказала Рэйко.

– Нет-нет, это я вам обязан, – искренне отозвался Ито. Тут его взгляд упал на Хару, и он еще больше наморщил лоб. – Это и есть пострадавшая? Не будете ли так добры помочь мне, пока я буду обрабатывать раны?

Хару дернулась прочь от него и повисла на Рэйко.

– Не бойся, – сказала ее защитница. – Скоро тебе станет лучше.

Она смерила Сано холодным взглядом, намекая, что Хару не нужны лишние зрители. Он предостерегающе нахмурился, попрощался с доктором Ито и вышел, плотно закрыв дверь.

На тюремном плацу Сано встретил Хирату. За его спиной выстроился штат в сотню человек. Чиновники-самураи стояли чуть поодаль от тюремщиков – отъявленного сброда, приговоренного к работе в крепости. Воры, бандиты, вымогатели – все они были коротко острижены, одеты в хлопковые кимоно и шаровары и вооружены разнообразными копьями, дубинами и ножами. Последнюю кучку людей составляли эта. Сано встретили общим поклоном.

– Кто из вас вчера дежурил в женском крыле? – спросил следователь.

Из рядов стражников выступили трое.

– Это вы нашли Хару после нападения?

– Да, господин, – отозвались те.

– Известно ли вам, кто напал на нее?

Тюремщики закачали головами, но от Сано не укрылось, как они неуверенно переминаются с ноги на ногу. Скорее всего Хару они не трогали, но решили покрыть кое-кого из своих.

Он прошелся вдоль шеренги стражей, пристально разглядывая каждого, пока один из них не привлек его внимания. Этому было двадцать с небольшим – глаза-щелки, низкий лоб... Его кимоно в отличие от выцветших латаных роб сослуживцев было новенькое, густого темно-синего цвета.

– Где ты был прошлой ночью? – спросил Сано тюремщика.

– Спал в казарме.

Он стоял, заложив руки за спину. Сано дернул его за рукав и осмотрел от ладони до локтя. На запястьях виднелись красные царапины.

– Кошка подрала, – буркнул он, выдергивая руку.

– Ее, часом, не Хару зовут?

Сано по наитию задрал подол его кимоно. Открылась грязная набедренная повязка в буроватых пятнах – насильник переодел кимоно, но не догадался сменить исподнее. Сано скривился от отвращения. Вера в виновность Хару умаляла его сочувствие, но мерзавцев, нападающих на слабых, он не терпел.

– Кто еще? – прогремел он.

Из дальнего конца ряда вдруг вырвался другой стражник и припустил к воротам. Хирата и сыщики догнали его и скрутили, распластав на земле. Сано подошел к горе-беглецу, лежащему лицом вниз.

– Один из нападавших, – сказал Хирата, указывая на красные царапины на руках.

В этот миг к ним приблизился надзиратель.

– Эти двое – известные развратники, – сказал он.

"Значит, изнасилования здесь в порядке вещей и никакой связи с убийствами нет", – думал Сано. Тем не менее он должен был убедиться.

– Почему вы пытали Хару? – спросил он насильника.

– Так, для потехи, – заскулил тот.

– Кто был третьим?

– Да ведь мы ничего такого не сделали, – гнул свое тюремщик.

– Оправдываться потом будете, – оборвал Сано. – Отвечайте на вопрос!

– Кроме нас, никого не было. Только мы двое, и все.

Отправив телохранителей за дверь, Рэйко помогла раздеть и обмыть Хару. Доктор Ито смазал ее раны заживляющим бальзамом, перевязал их, напоил девушку укрепляющим настоем из трав и дал опия, чтобы унять боль. Пообещав справиться о ней позже, он удалился. Хару переодели в чистое, уложили на свежую солому и укрыли одеялом. Рэйко присела рядом.

– Как ты считаешь, почему те люди напали на тебя? – спросила Рэйко.

Черты Хару разгладились – успокоительное начало действовать. Она произнесла тихим, сонным голосом:

– Один из них сказал, чтобы я повинилась в убийстве людей и поджигательстве. Пригрозил, что обойдется со мной еще хуже, если я откажусь, а потом убьет.

От этих угроз по спине Рэйко пробежал холодок. Хару, без сомнения, говорила о главаре банды, замыслившем кое-что похуже кровавых забав.

– А зачем ему твое признание?

– Не знаю. – Хару зевнула. – Он не сказал.

– Кто он такой?

– Не знаю.

Рэйко, однако, нашла подходящее объяснение. Черный Лотос, возможно, решил, что сможет прервать расследование, вынудив Хару взять вину на себя. Троих мерзавцев сектантов, должно быть, послал сам Анраку. Подумав так, Рэйко еще больше укрепилась во мнении, что Хару знала о зловещих происках секты, а первосвященник замыслил избавиться от свидетельницы.

"Не бывать этому", – решила для себя Рэйко. Она вызволит Хару из тюрьмы. Первым делом надо будет убедить мужа в том, что Хару нуждается в лучшей защите и располагает секретами, которые сдвинут расследование с мертвой точки.

– Хару-сан, ты должна рассказать мне о том, что видела и слышала в храме Черного Лотоса, – сказала Рэйко.

Девушка смешалась.

– А что я должна была видеть? – пробормотала она.

– Например, подземелья и катакомбы, – подсказала Рэйко. – Голодающих послушников, пленных, замученных, убитых...

Хару в полудреме помотала головой из стороны в сторону. Потом, встревожившись, наморщила лоб. Рэйко, кажется, догадалась, что вызвало ее волнение.

– Анраку подобрал тебя, и ты боишься показаться неблагодарной. Но если хочешь спастись, Хару, придется сказать правду.

– Анраку... – Ее голос затих на тоскливой, горестной ноте. – Почему он оставил меня?

– Что секта готовит? – одернула ее Рэйко. – Это Анраку велел разгромить Синагаву? Он планирует еще худшее зло?

– Нет, – слабо заспорила Хару. – Он хороший. Он просто чудо. Я люблю его. Думала, и он меня любит...

Девушка закрыла глаза, точно разговор обессилил ее, и Рэйко увидела, что она вот-вот погрузится в сон. Ей твердо верилось, что Хару знает куда больше, чем позволяет сказать ее извращенная преданность. Может, она, как и все сектанты, поддалась обаянию Анраку? Была ли она замешана в его дела? Рэйко снедало подозрение, хотя вид хрупкой истерзанной Хару не позволял ей верить, что ее заблудшая душа целиком обратилась ко злу. Впрочем, едва ли сектанты могли доверить ей что-то действительно важное. Рэйко гадала, насколько сильна над ней власть Анраку и какую услугу она оказала первосвященнику.

– Хару-сан, – начала она снова, – если ты скажешь мне, что затевает Черный Лотос, я, быть может, смогу вытащить тебя из тюрьмы.

Девушка спала, дыша медленно и мерно. Внезапно ее веки дрогнули, а с полураскрытых губ слетел слабый стон.

– Я не знала, что он там был, – пробормотала она.

– Кто был? – опешила Рэйко.

– Светоч Духа, – произнесла Хару. Ее глаза оставались закрытыми; очевидно, она говорила во сне. – Сынишка Тиэ.

– У нее был ребенок по имени Светоч Духа? – Рэйко задумалась, правда ли это или порождение сна Хару.

Та вздрогнула под одеялом.

– Я не хотела, чтобы он пострадал! – вскричала она. – Он не должен был там оказаться! Это вышло случайно!