– Принц Фредерик не состоит со мной в кровном родстве. Его брат женился на сестре моего деда, только и всего.
Его спокойствие выводило из себя. Спокойствие, а еще безмятежность и непрошибаемое самообладание.
– Я ничего не знаю о моем отце, да и знать не желаю. Разве в королевских семьях не заведено сочетаться браком с кузенами и кузинами, как у призовых свиней? Когда стало известно, что моя мать ждет ребенка, она лишилась высочайшей милости и была отослана обратно в Англию. Но она все-таки научила меня языку моего отца на случай, если он когда-нибудь приедет повидать меня. Но он так и не приехал.
– Он умер. Вы ставите это ему в вину?
– В свое время он бросил ее и отказался признать меня. По английским традициям королевских незаконнорожденных детей признают и оделяют соответствующими привилегиями. Похоже, в вашей части света все по-другому.
– Подойдите сюда, сядьте, – сказал он ей. – Не стойте там, у меня и так голова кругом идет от ваших обвинений.
Она на ватных ногах пересекла комнату и села в кресло.
– У вас от меня голова кругом идет! Ради Бога, да вы сами не удостоили меня ни извинения, ни объяснений.
– В то время как вы удостоили меня своими: в ваших жилах течет королевская кровь. Вы презираете ее, но забыть не в силах. – Он прикрыл глаза рукой. На изящных беспощадных пальцах блеснули безупречные ногти. – Кто-нибудь, кроме вашей матери, в курсе вашего настоящего происхождения?
– Ни одна живая душа… кроме ближайших маминых родственников из Стаффордшира. Зачем? Она всем говорит, что овдовела.
– В таком случае никто не догадается о моих намерениях…
«О моих намерениях». Она напряглась и ощетинилась, словно застигнутая врасплох кошка. Раздался стук в дверь.
– Войдите, – скомандовал Николас.
Майор принес поднос с чаем, поставил его перед ней на низенький столик, поклонился и удалился. Вместе с ним вошла огромная собака с серебристой шерстью и карими глазами.
Эрцгерцог Николас ничего не сказал, но собака направилась прямо к нему и улеглась у него в ногах. В наступившей тишине громко тикали часы. В камине потрескивал огонь. И кинжал, и латунные планеты давно замерли, потревоженный металл заснул и больше не вибрировал.
Пенни напряженно уставилась на поднос с чаем. Из носика чайника исходил едва заметный парок. Ее отражающееся в серебряном заварочном чайнике лицо походило на грушу, нос стал поистине безразмерным. Волосы что воронье гнездо. Собака внимательно следила за ней.
– Но это же смешно, – произнесла она наконец. – Если ваше высочество настаивает, я выпью чаю.
Он убрал руку от лица и поглядел на нее:
– Отлично.
– Вам налить?
– Нет.
– Тогда что же вам надо?
– Не хотелось бы вас расстраивать… – начал он. На изумительно тоненьких чашках китайского фарфора красовались крохотные цветочки.
– Ваше королевское высочество, за последние полчаса я пережила столько, сколько не пожелаю пережить врагу за всю его жизнь.
– Тогда приготовьтесь к еще одному удару, – сухо произнес он. – Вот.
Он залез во внутренний карман своего камзола и достал небольшой медальон. Точное движение кисти, и вещица летит ей на колени, а его пальцы уже гладят собаку по голове.
Две половинки плотно прилегали друг к другу, словно обложка книжки. Медальон богатый, отделан позолотой. Нет, не позолотой. Настоящим золотом. Маленькая розочка на крышке, вне всяких сомнений, сложена из бриллиантов и рубинов. Пенни отперла замочек и обнаружила внутри миниатюру.
На нее смотрела молодая женщина. Рыжие волосы поддерживала жемчужная диадема. Плечи окутаны белоснежной пеной кружев. На шее – бриллиантовое колье. Глаза огромные, зеленовато-карие, нос с закругленным кончиком. Если убрать жемчуга, бриллианты и тонкое белое кружево, если не принимать во внимание, что эта женщина с волосами чуть более рыжего оттенка каким-то непостижимым образом ухитрилась выглядеть настоящей красавицей… Пенни казалось, что она смотрит на свой собственный портрет.
– Ее королевское высочество принцесса София, кронпринцесса Альвии и моя нареченная невеста, – сказал Николас. – Она моя кузина по ее матери, вторая в очереди на корону Глариена. Ваш отец, принц Фредерик, приходился младшим братом ее отцу, нынешнему герцогу Михаэлю Альвийскому. Выходит, вы сами – незаконнорожденная двоюродная сестра принцессы Софии. Хотя могли бы быть ее близняшкой.
Пенни пребывала в шоке. Так вот почему ее мать отмалчивалась, когда увидела объявление о предстоящей свадьбе! Мама, конечно же, была в курсе их родства, но Пенни до сего момента даже не догадывалась об этом неправдоподобном, поистине мистическом сходстве.
– Значит, насколько я понимаю, вы пытаетесь объяснить мне, что там, в руинах, приняли меня за нее… Мама мало рассказывала о Глариене и о моем отце. – Она взглянула на Николаса. Он словно отгородился от нее, в черных глазах не отражалось ничего, кроме мрака. – В деревне постоянно ходили слухи о принцессе Анне и ее семье – что вы все цыгане, беспутные повесы, позор всей Европы. Я всегда думала, что мой отец тоже такой. Необузданный, беспечный красавец без намека на совесть. Или эти обвинения несправедливы?
– Это сказки, не имеющие никакого отношения к действительности. Альвия даже меньше чем княжество, это всего лишь точка на карте, но в этой точке расположены одни из самых богатейших рудников Европы. Все спят и видят заполучить их…
– Включая вас? Вы поэтому женитесь на принцессе Софии? Из-за этих рудников?
Казалось, он лениво развалился на диване, закинув ногу на ногу, но Пенни чувствовала, что от него исходят сила и энергия, внутреннее напряжение, как от парящего над миром орла.
– У Глариена своих копей хватает.
– Несчастная принцесса! Значит, все рудники попадут под ваш личный контроль.
– В этом нет ничего личного. Через месяц в Лондоне в брак вступят две нации – это будет демонстрация королевского великолепия, жизненно важный дипломатический ход. Теперь, когда Наполеона больше нет, влиятельных соседей терзает искушение подмять под себя Глариен и Альвию, прибрать к рукам их шахты, но никто не желает конфликтов, которые неизбежно последуют за этим шагом. И хуже того, согласно старинному договору, если отец Софии умрет, не оставив после себя наследника мужского пола, Альвия станет частью Франции. Так что у принцессы обязательно должен родиться сын. А следовательно, она обязана сочетаться браком.
– Который объединит два княжества в новое независимое государство под великодушной защитой сильных мира сего, и таким образом в Альпах будет достигнута долгожданная стабильность. Газеты все объяснили.
– В таком случае вы понимаете всю важность этого брака. Британия хочет его. Пруссия и русский царь согласны. Вот почему свадьба должна пройти в Лондоне во время встречи глав союзников. Это не просто обмен кольцами. Это также подкрепление условий договора.
Пенни отхлебнула чаю.
– Зачем вы говорите мне все это?
– Потому что вы должны понять всю серьезность ситуации. И моих намерений. – Он прикрыл глаза, лицо словно чистый лист бумаги. – Мисс Линдси, в ваших венах течет королевская кровь. Хотите ли вы этого, нет ли, но это не может не повлиять на вашу судьбу.
– Потому что я похожа на свою кузину?
В его глазах загорелась жалость. Недавно она сочла его одновременно и юным, и древним. Но сейчас он не казался ей ни молодым, ни наивным.
– Сходство это просто сверхъестественное.
– Да уж. Хоть какое-то объяснение вашему безумному поведению в Раскалл-Мэноре.
– Послушайте меня внимательно. Принцессу Софию похитили мои враги. Они заявят, что она отказывается от брака. Как только этот факт приобретет публичную огласку, свадьбу отменят. Я не могу этого допустить. – В его глазах горел извечный цинизм, более древний, чем взгляд готовой броситься на свою жертву гадюки. – Немного манер и новое платье, и вы сможете стать ею. Вы знаете глариенский. Никто, за исключением меня самого и семьи вашей матери, не догадывается о вашем родстве с королевским двором Альвии, но ваша необычная внешность может накликать на вас беду, останься вы здесь, в этой деревне, теперь, когда я прибыл сюда. Решение очевидно. Вы, мисс Линдси, поможете мне избежать хаоса, заняв место принцессы у алтаря.
