– Алексис наверняка и сам так считает. Я не знаю. Мы с ним на такие темы не разговариваем. Я просто пытаюсь дать ему понять, что не собираюсь попирать его достоинство, что границы мира находятся под его контролем, что он в безопасности.
– В безопасности от чего?
Он прошелся до окна и вернулся обратно.
– Алексиса забрали в Бург-Занич, когда ему было пять лет. Отец его умер. Дед хотел, чтобы мальчик воспитывался в более подходящих условиях, в знатном доме, в котором он сможет научиться всему, что должен знать важный человек. А что могло быть лучше, чем маленький двор Карла в горах – мужественный, крепкий, надежный. И в то же время вовлеченный во все тонкости и интриги трона? В его возрасте я прокладывал себе путь к щедрому сердцу вашей матери. Она ответила мне чистой любовью и нежностью. Алексис получил совершенно иное. Так продолжалось лет семь или восемь, пока мне не удалось вызволить его.
– Карл был жесток с ним?
Он помолчал немного.
– Карл. – Слова падали, тяжелые, словно камни. – Карл прекрасный администратор, великолепный солдат. Он очень одаренный человек во многих сферах. Но к детям он относится жестоко, это у него в крови.
Перед ее глазами встала исчерченная шрамами спина, склоненная над рапирой. Тоненькие змейки на белой коже.
– Алексиса били?
– Было и кое-что похуже, вещи, куда более потрясающие воображение.
Ее начало трясти крупной дрожью.
– Как вы узнали о том, что происходит? Вам Алексис рассказал?
Он покачал в ответ головой.
– Тогда как вы узнали?
Он остановился и уперся руками в оконную раму, прижавшись лбом к стеклу. Тело его сотрясалось.
– Знать все – моя работа. Разве я могу управлять Глариеном, если не буду в курсе того, что происходит? Я взял Алексиса к себе, как только смог. Цена не имела значения. Когда Карл потребовал от мальчишки встретиться сегодня ночью, я положил этому конец. Алексис уже на пути к выздоровлению.
– Но он не может спать?
– Ему снятся кошмары. Когда это случается, мы играем с ним в шахматы. Он под моей защитой, Пенни. Все в порядке.
Она покачала головой и вдруг заметила, что по щекам льются слезы.
– Что вы делали здесь, в темной комнате?
– Тут тихо. Я перехватил Алексиса и привел его сюда. Думаю, он уже достаточно взрослый, чтобы начать разбираться в подводных течениях. Он по доброй воле признался мне, что шпионит. Он думал, что должен быть наказан за это. Вполне возможно, он собирался позволить Карлу наказать его. Теперь он знает, что не предавал меня.
– Вам следовало бы сказать ему об этом раньше, – выдавила Пенни.
– Нет, я не мог. Он должен был верить в правдивость своих донесений. Я тоже в каком-то смысле ученик Карла. Я говорил вам, если вы будете настаивать, вы узнаете много мерзкого и неприятного. Теперь это случилось.
Это был совершенно чужой для нее мир, мир невероятно далекий от ее жизни в Норфолке. И все же ее отец…
– Значит, Алексис больше не имеет никакого значения, поскольку свадьба все равно состоится?
Николас оторвался от окна и полоснул ее взглядом.
– Думаете, я могу отступить и позволить Карлу жениться на Софии? Позволить Карлу получить абсолютную власть над такими мальчишками, как Алексис?
– Я понимаю, – проговорила она. – И вижу, что надо было подождать, пока он сам признается. Так лучше.
– Вот и я так решил. Я старался уравновесить нужды этого мальчика с нуждами нации. В данном случае нация перевесила, хотя я постарался возместить Алексису ущерб другими способами. А теперь я поставил нужды нации в противовес вашему желанию разобраться во всем. Вы победили.
– Я польщена, – горько хмыкнула она.
– Вы в шоке. Как бы мне хотелось, чтобы вы не наткнулись сегодня на Алексиса. Если вы захотите бросить этот маскарад и вернуться домой, я не стану вас винить.
Пенни прикрыла глаза. Она видела их вместе – принца и мальчика. Знала, что между ними что-то есть, но не догадывалась, что именно. Но Николас не был жесток, а Карл…
– Удивительно, что вы не убили его, – сказала она.
– Карла? – Он улыбнулся, словно пытался утешить ее. – Я владетельный принц. Никто не может остановить меня. Но что это за правитель, если он сводит со своими подданными личные счеты? Что будет, если я хоть раз поддамся соблазну?
– Да, понимаю. Но соблазн был?
– Господь Вседержитель! Каждый день и каждый час. Соблазн уничтожить его жжет мою правую ладонь. Действительно ли цель оправдывает средства? Я не знаю. Иногда мне приходится верить в это, иначе я не смог бы ужиться сам с собой. Я занимаюсь дипломатией, а это форма лжи. Я управляю своими людьми, а это форма манипуляции. Я ворвался в вашу жизнь и схватил вас в тиски, а это форма деспотизма. Мне нужно верить, что все это необходимо. Но я никогда не отнимал у человека жизнь и не приказывал отнять ее – даже жизнь Карла, – что бы ни происходило.
Она не знала, что ему предложить, как показать свои чувства. Все, что ей оставалось, – перевести разговор с личностей к общим понятиям.
– И все же короли поступали подобным образом. И история оправдывала их.
Он снова начал беспокойно расхаживать по комнате.
– Не надо играть в искушение, Пенни!
Она наклонилась вперед и обхватила голову руками.
– Это вопрос всех времен и народов, не так ли? Хорошие люди не могут спокойно стоять в сторонке и наблюдать за тем, как зло одерживает победу, но если я должен стать похожим на своего врага с тем, чтобы уничтожить его, тогда мой враг победил.
Голос его потеплел.
– Я обязан уважать Карла за то, что он не убил меня. А мог бы, и легко, когда я впервые приехал в Глариен. Несчастный случай, внезапная болезнь. От детей легко избавиться. Он наказывал меня. Всей душой ненавидел. Но не убил меня.
– Хотя вы стояли между ним и короной, как в истории о Ричарде Третьем и маленьких принцах из Тауэра? Ричард тоже был прекрасным солдатом и чудесным администратором.
– Который верил, что безопасность Англии оправдывает любые средства? Он, конечно же, знал, что из него получится великий король и что ребенку сесть на трон равносильно катастрофе. И тем не менее, когда принцы были умерщвлены, катастрофа все равно разразилась, и он потерял свою корону в Босвортском сражении.
– На кусту терновника, – вставила она. – Значит, вы не верите, что Ричард был исключительно отрицательным героем.
– Нам никогда не узнать этого, не так ли? Историю пишут победители. Мне кажется, для своего времени он был превосходным лидером, который уступил одному-единственному дьявольскому соблазну и горько поплатился за это. Я стараюсь выбирать правильный путь, Пенни. Мне не нужна эта власть. Я бы довольствовался спокойной жизнью в Раскалл-Холле. Но я не могу убить человека, который не сделал того же со мной, когда у него был такой шанс.
– Почему вы сказали мне, что вы – человек не слишком хороший?
Он уперся взглядом в скрипку. Осторожно тронул смычок. Конский волос растянулся от долгого лежания.
– Потому что это правда.
– Я бы так не сказала, – мягко произнесла Пенни. – Но мое мнение никого не интересует. Я встану рядом с вами и произнесу клятву за Софию. Все остальное вы наверняка уже распланировали. После этого мы никогда не увидимся вновь.
Он поднял глаза. Сердце ее подпрыгнуло и пустилось вскачь. Но все это не имело никакого значения. Николас проведет остаток своей жизни с принцессой. После свадьбы для Пенни Линдси не останется места.
Во сне она слышала прибой, волны накатывали на дальний берег и разбивались о скалы. Она лежала на теплой постели из песка, пойманная в сети своим любовником. Груди ломило, кровь полыхала огнем. Он ласкал ее, губы теплые, нежные, руки сильные, изящные. Он снова и снова решительно пробегал ладонью по изгибам ее тела. Черные глаза улыбнулись ей, когда он склонился над ней в поцелуе. Отчаянный, стенающий, восторженный прибой бился все ближе и ближе. Она впилась пальцами в его худые плечи, распахнула ему навстречу ноги, каждой клеточкой желая грубого проникновения и утоления страсти. Николас! Николас!
