— Тебе, мой не совсем главный, шеф чего пообещал? — сурово сдвинула брови я. Домовой сначала обиженно вздернул голову но, заметив мой тяжелый взгляд, виновато опустил голову и тяжело вздохнул:

— дом новый, семью хозяйскую… с детьми — пробормотал он.

— а я тебя, чем не устраиваю?

— с детьми — еще тише повторил он. — А у тебя что, то командировки то живешь где-то, устал я без людей. Супу тебе наварил намедни, а ты и носа домой не кажешь. Плохая ты хозяйка — и совсем тихо добавил — беспутная какая-то.

Понятно, я кивнула Ванечке, что сказать, как домовой он конечно прав, и дома у меня нормального ни семьи, то колдуны то ведьмы, а ему уюта хочется.

— котомку сложил уже? — Ванечка кивнул, не поднимая на меня глаз — когда уходишь?

— так завтра на расцвете и ухожу — вздохнул он. Я опустилась на колени рядом и, заглянув в его бусинки-глазки, крепко обняла ставшего уже почти родным «хозяина». Мне показалось, что он всхлипнул.

— Удачи тебе Ванечка — прошептала я, чувствуя, как в горле встал комок из слез — и спасибо за все. Если что не срастется, всегда можешь вернуться ко мне.

— ты не сердишься?! — удивился он, и когда я покачала головой, не в силах ответить он крепко прижался ко мне и прошептал пару непонятных мне слов, после чего резко отшатнулся и исчез в шкафу, мгновенно приняв свой независимо-важный вид. А утром, после моего пробуждения, я нашла в кухне свежеиспеченные блинчики со сметаной — прощальный привет моего бывшего соседа по квартире. Не просто все с домовыми, ох как не просто.

Не знаю, кто как, а лично я люблю общественный транспорт, садишься на многолюдной станции метро, и из-под опущенных ресниц наблюдаешь за людьми. Мне нравится смотреть за ними, пытаться угадать какая судьба стоит за тем или иным человеком. Учитывая мое развитое шестое чувство, ошибаюсь я редко. Они суетятся, чего-то пытаются добиться, стремятся куда-то и даже зачастую не задумываются зачем, для чего? Вот к маршрутным такси у меня совсем другое отношение. В этот раз был салон шумной пыльной в это время года маршрутки. Людей набилось множество, в салоне почти мгновенно стало жарко и тесно. Мой напарник в этот раз молодой человек, как и я сама недавно с учебной скамьи. Но в отличие от меня у него первая самостоятельная работа. Я даже не старшая, хотя честно говоря, я этого и не люблю. Слишком давит ответственность за жизнь кого-то еще. Окидываю салон взглядом и так и не нахожу своей жертвы. В этот раз это вампир. Он обращен кем-то их истинных в шутку и теперь не может жить не убивая. Судя по описанию, это мужчина средних лет, хорошо развитый физически и скорее всего привлекательной внешности, ибо истинные таких любят. С ними у нас проблем всегда больше. Пока под это описание подходит несколько человек, но как в тесном автобусе выяснить кто именно? Смотрю на своего напарника и, перехватив его слишком цепкий взгляд, делаю знак расслабиться. Он подчиняется и, отвернувшись в окно, начинает насвистывать какую-то легкомысленную песенку. Автобус движется по маршруту, и я понимаю, что медлить больше нельзя, скоро начнут выходить пассажиры, и тогда мы можем его упустить. Наконец решившись, я легонько шевелю рукой и в ладонь мне ложиться прохладное острие серебряного клинка. Лезвие на короткий миг обжигает кожу, оставив после себя тонкий кровавый след. Прикладываю к порезу денежную купюру и, дождавшись пока она пропитается кровью, накладываю заклинание усиливающее запах крови. После чего передаю за проезд. Купюра медленно движется от человека к человеку, и я сквозь опущенные ресницы зорко смотрю за реакцией каждого. Но пока кроме брезгливости ничего не замечаю. Наконец, мои деньги доходят до кабины водителя и исчезают в ней. Ничего! Я успеваю ругнуться про себя матом и уже расстроиться, как вдруг водитель врывается в салон, усиленно втягивая ноздрями воздух. И расталкивая толпу ничего не понимающих и уже начавших паниковать пассажиров. Да уж, да уж. Такого поворота событий мы с напарником не ожидали. Он испуганно смотрит мне в глаза

— черт — вырывается у меня, ведь могли бы предположить, что если жертвы чаще всего находят на этой трассе, то и искать его нужно среди водителей. Тем более ведь еще перед рейсом я видела его высокого красивого и видимо очень сильного физически парня, да уж, не про то я думала глядя на него. Вот и последствия. Автобус под ужасающие вопли пассажиров начал терять управление, и я киваю напарнику на кабину, он, мгновенно поняв меня, юркнул за руль. Чтож, я просчиталась, значит, мне и отвечать, из моей груди вырывается вздох, придется снова все сделать самой. В этот момент водитель уже около меня и хищно втягивает ноздрями запах моей крови. Я бросаю беглый взгляд в окно, мы едем по участку серпантина, когда остановить автобус в череде таких же невозможно значит и высадить людей, не сможем. Водитель уже добрался до меня, и все еще борясь с собой, жадно впивается взглядом в мою артерию.

— привет — улыбаюсь я, не обращая внимания на то, что в тесном ранее салоне вдруг стало подозрительно много места, по крайней мере, вокруг нас. Водитель издает рык и бросается на меня, места для маневра мало и, боясь зацепить кого-нибудь из очевидцев, парирую его выпад ударом ноги. Однако физически он развит очень хорошо и мой удар всего лишь заставляет его пошатнуться. Он продолжает двигаться ко мне, растопырив руки. Деваться мне больше некуда я прекрасно понимаю, что стоит ему схватить меня в охапку и все, остались от козлика рожки да ножки. В этот момент автобус резко тормозит, и я успеваю увернуться, и он по инерции пролетает мимо меня. Врезавшись в толпу сгрудившихся в ужасе на задней площадке пассажиров он, не обращая на них внимания, поворачивается ко мне. Вот и все. Легкое, уже ставшее привычным движение рукой и лезвие плавно скользит мне в руку. Обхватываю чуть прохладное серебро ладонью и готовлюсь к нападению. Впрочем, изрядно проголодавшийся и обозлившийся вампир не заставляет себя долго ждать. Его нападение я ожидаю, а потому позволяю ему максимально приблизиться ко мне и даже схватить в объятья. Мои ребра обжигает боль, и я даже слышу их хруст. В этот момент он почти дотянулся зубами до моей шеи, и даже смог провести языком по артерии, но вдруг замер широко распахнув глаза. Клинок вошел в его и без того уже практически мертвое тело легко. Точно вымерив удар, я нанесла удар в самое сердце. Из его горла вырывается хрип. Но он вампир, а значит, он итак практически был мертв. До настоящей его смерти нужно подождать некоторое время, он сильнее стискивает меня, и воздух уже не попадает в итак покалеченную грудь. Извернувшись, наношу ему удар коленом в пах, он шумно выдыхает воздух и на мгновение отпускает меня, этого достаточно. Собираю в кулак последние силы и, оттолкнувшись от него, ногой вгоняю клинок в его грудь до упора. Он всхлипывает и заваливается на меня. В этот момент автобус, наконец, останавливается и люди с шумом его покидают.

— ты как? — раздается где-то надо мной голос напарника

— бывало и получше — сквозь зубы выдавливаю я, пытаясь выползти из-под тела убиенного мной вампира. Напарник, наконец, помогает мне

— выглядишь не очень, что сильно помял?

— да, уж — пытаясь расправить грудную клетку, произношу я — объятья у него конечно крепкие

— зато хоть на обнималась — улыбается напарник, помогая мне выйти из автобуса, где уже как в стоп кадре замерли в разных позах пассажиры автобуса и вокруг них, стирая все не нужное из их памяти, суетятся наши плановики. Я устало сажусь на траву у обочины и позволяю себе расслабиться. Все, операция проведена успешно, жертв среди мирного населения нет. Мы конечно молодцы. Мимо меня на носилках проносят тело вампира, теперь его нужно уничтожить, чтобы он не поднялся больше. Поворачиваюсь снова к пассажирам, прямо передо мной стоит девочка лет пяти, белокурые косички развивает ветер. Вот именно в такие мгновения я начинаю понимать, для чего делаю свою работу. Именно для того. Чтобы такая вот девочка или вот такая беременная девчушка да на худой конец алкоголик, крепко прижавший к своей груди остатки напитка в водочной бутылке, смогли проснуться утром и спокойно жить. Чтоб их не ели, не выпивали их кровь и не использовали в ритуалах черные маги и еже с ними.