Возвращение в сознание ознаменовалось сильной головной болью. Кроме того, ныли затекшие руки, но что это я все о плохом… я очнулась, значит, еще жива. Само по себе это уже радует. Открываю глаза, осматриваюсь. Очень похоже на комнату в общежитие. Большое окно с выцветшей шторой в цветочек, кровать с полинялым покрывалом и видимо стул, на котором я сижу. Хотя нет, напротив меня стоит еще один, на котором, откинувшись на спинку, сидит мое дважды проваленное задание и внимательно смотрит на меня.

— сменил обстановку? — я киваю ему на комнату, он лукаво подмигивает мне в ответ

— скучаешь по прежней? А ты все такая же смешливая.

— да, уж — киваю в ответ — некоторых жизнь ничему не учит.

— зачем ты вернулась?

— скучала — отрезала я пытаясь расслабить веревки на запястьях, эх, мне бы только руки освободить.

— снова хотела попытаться убить меня? — я пожала плечами:

— а с чего ты взял, что я вернулась по твою душу? Мания величия?

— Как нехорошо с твоей стороны, — улыбается он мне нежно: — ты пытаешься меня обмануть?!

— Как видишь, жизнь меня ничему не учит. И что теперь? — Поднимаю я голову, и превозмогая боль в разбитой губе, улыбаюсь ему: — отшлепаешь меня? — В его глазах мелькает не то восхищение ни то изумление, и он вдруг подойдя ко мне, легонько касается кончиками пальцев моей щеки.

— Смелая, но очень глупая девочка. — Медленно и спокойно произносит он — Хочешь, я дам тебе еще один шанс? — Его пальцы продолжают гладить мою щеку: — Я дам тебе фору в несколько минут, и пойду по следу.

— я так похожа на зверюшку? — возмущаюсь я, кивком головы отбросив его руку — в таком случае может, усыпишь меня как старую кошку? — он мгновение смотрит на меня, задумавшись и вдруг, в его карих глазах мелькает огонек.

— А ведь это хорошая идея! — Уулыбается он задорно. — Я действительно к тебе привязался, и мне было бы жаль, портить такую замечательную шкурку, а кроме того, так ведь можно все списать на несчастный случай. — Он подмигивает мне, и повернувшись к одному из своих людей, что-то ему говорит. Тот немедленно повернувшись, выходит из комнаты, и внимание снова переключено на меня. — Обещаю, я убью тебя не больно, то есть, не так больно как хотел сначала.

— Ты даже не представляешь, как я тебе благодарна! — С пафосом восклицаю я: — прям, на душе легче стало! — Он странно смотрит на меня, а затем, подходит ко мне с сзади, и я чувствую, как веревки на руках ослабляются, и вот уже мои руки свободны, и я потираю затекшие кисти. На запястьях виден явный след от веревок, и он саднит, но это не так важно, если мне удастся развязать еще и ноги, то у меня появиться шанс. Он словно читает мои мысли:

— это бесполезно — мой удивленный взгляд он выдерживает спокойно — ты, наверное, забыла, я могу читать чувства, ну и у меня развита логика.

— пошел ты к черту! — злюсь я, понимая, что проиграла, а он продолжает улыбаться мне. Я не отношу себя к безоглядным оптимистам, но считаю, что пока ты жив, всегда есть выход, хотя иногда анекдот про два выхода все же верен. Время длится бесконечно долго, но вот, наконец, в комнату входит посланный им парнишка. В его руках я замечаю одноразовый шприц и какие-то ампулы.

— что это витамины? — пытаюсь пошутить я — хочешь, чтобы я умерла здоровой? — его взгляд красноречивее всяких слов. И я снова невольно восхищаюсь им. В голову лезут глупые бредни о любви и все происходящее кажется не реальным. На что я надеялась? Наверное, на то, что он влюбиться в меня? (вернее на это я рассчитывала, ибо таков и был мой план) И что теперь? Я понимаю, что сама влюблена в него, но заставляю эту мысль вернуться в свой дальний угол. Успею потосковать о неразделенной любви, когда выберусь отсюда, в том, что у меня это получиться я почему-то не сомневалась, по крайней мере, до тех пор, пока он снова не повернулся ко мне. Потрясающе, как много этот человек может сказать одним взглядом! Моя надежда тут же скрылась, и мною завладело отчаянье. Он смотрел на меня так, словно прощаясь с любимой зверушкой, в его руке я увидела наполненный шприц.

— Надеюсь, он чистый? — пытаясь отвлечь себя, чтобы не зарыдать, киваю я на шприц, Он отвечает мне кивком головы — По крайней мере, умру не от инфекции. — Он тяжело вздыхает и кивает одному из стоящих рядом парней. Тут же я ощущаю стальную хватку на моих руках. Одна из них оказывается отведенной далеко назад, а вторая предоставлена ему. Он, не теряя времени, перетягивает руку жгутом и мои попытки вырваться уже невозможны, тиски рук его бойца даже затрудняют мое дыхание не то, что движение.

— все произойдет быстро — уверяет меня его ласковый голос, и я словно со стороны вижу, как он обеззараживает мою кожу спиртом. Я вижу все словно в замедленной съемке. Вот он медленно льет спирт мне на руку и ее обжигает холодом, а затем почти сразу короткая вспышка боли от иглы. Он вводит раствор медленно, а затем снимает жгут.

— сгибать руку уже не обязательно — тоном опытной медсестры произносит он — ты не успеешь умереть от потери крови.

— что ты мне вколол? — Уже спокойно спрашиваю я. Чувств нет, одно безмерное спокойствие. Он произносит мне название препарата, но мне оно не знакомо.

— оно вызывает остановку сердечной деятельности, в твоей параллели используется для лечения, но если слегка увеличить дозу… Впрочем, в твоем случае, я хочу быть уверен, поэтому доза превышена в три раза. — Он кивает парням, и меня кладут на кровать. У меня начинается легкое головокружение, я чувствую, как ритм моего сердца немного сбивается. Именно в этот момент жажда жить пересиливает умиротворение и я, вскочив с кровати, в один прыжок преодолеваю расстояние до двери. Где, хорошо поставленным ударом ноги отправляю ближайшего ко мне охранника в нокаут, и пока они не осознали что происходит, бросаюсь проч. Он даже не повернулся в мою сторону, я заметила его всего лишь краем глаза, но мое сознание четко зафиксировало этот факт, почему-то стало обидно. И я уже добралась до входной двери, когда слух различил топот догоняющих, вдруг в груди вспышка боли, и я теряю ориентацию в пространстве. У меня подкашиваются ноги, но я заставляю себя выбежать на улицу. Грудь сдавливает болью и с каждым моим шагом она становиться только сильнее. Бежать я уже не могу. И преследователи сбавляют шаг, видя мое состояние. Я падаю на колени и чувствую, как мне не хватает воздуха, с силой ударяю себя кулаком в грудь, чтобы заставить сердце работать, помогает лишь отчасти. Через пару ударов оно снова замирает, но я успеваю сделать два судорожных вдоха, встать уже не могу, и ложусь на пахнущую сыростью землю. Воздуха по-прежнему не хватает, и вдохнуть его, нет сил. Грудь словно сдавлена тисками, странно, само сердце не болит. Я словно со стороны, вижу, как меня обступают преследователи, как он сам садиться рядом, и берет мою руку в свои, нащупывая пульс. А я вдруг вспоминаю свою маму и отца. Представляю, в каком они будут отчаянии и из глаз катятся слезы сожаления, но уже не за себя, а за них.

— прощай — выдыхает он и добавляет одними губами — я тебя люблю. — Я уже не слышу его меня охватывает отчаянье от того что я не в силах что-то изменить и понимания что ждет моих родителей. Странно, но почему-то именно в такие мгновения особо остро ощущается жажда жить.

— дыши, дыши только не переставай дышать — заставляю я себя, но тело меня уже не слушается короткий, болезненный спазм в груди и мир окутывает черная непроглядная пустота.

Открываю глаза медленно, и оглядываю помещение. Обстановка мне не знакома но интуитивно понимаю что это скорее всего больничная палата. В комнате кроме моей кровати находится маленький столик и стул. Из одежды на мне: больничная рубашка до колен и манжет с моими данными на запястье правой руки. Манжет выполнен из тонкого пластика, но мне он мешает, и я, решившись снять его, замираю, остановившись взглядом на вставленной в манжет белой полоске бумаги. Волосы на затылке встают дыбом, а сердце пропускает пару ударов, чтобы уже через секунду заработать с удвоенной скоростью. Там где должны были значиться мои имя, фамилия, отчество, красивым каллиграфическим почерком выведено только одно слово: «не установлено». Шок! Я смотрю на манжет и вдруг понимаю, что я действительно не помню, кто я и как сюда попала. Это вызывает во мне панику. Чувствую, как спускаясь по спине мурашками, меня охватывает страх неизвестности и, теряя контроль над собой, начинаю истерично давить кнопку вызова медсестры на ручке своей кровати. В палату почти сразу же вбегают несколько человек, одна из них девушка осторожно снимает мою руку с кнопки, и пытается уложить меня снова на кровать. Я не поддаюсь, и тут мужчина что-то тихо говорит ей, что именно я не расслышала.