— Соф, я соскучился ужасно…

Неудивительно. Последняя неделя у них была «чистой» в плане секса. По причинам физиологического характера.

Говоря откровенно, обсуждать с Сержем такую тему было неловко. Но это неизбежная часть отношений. Софья опасалась его реакции — по собственному опыту и рассказам подруг знала, что на известие о месячных мужчина может отреагировать по-разному. От предложения заняться «этим» в душе до альтернативных методов сексуальной активности. Но когда она отстранилась из его рук и, негромко и запинаясь, как юная девочка, сказала ему о своей проблеме — он принял это спокойно. Отодвинулся. Полюбопытствовал о самочувствии. И спустя пятнадцать минут ретировался со словами «Тебе, наверное, лучше отдохнуть». В общем, то ли повел себя по-джентельменски, то ли испугался, что женщина в этом состоянии опасна. Но Соня осталась довольна такой его реакцией. Честно говоря, именно этого и хотелось тогда: спокойно поспать несколько ночей — чтобы тебя никто не пинал, и можно было в любой момент воспользоваться ванной.

А вот теперь хотелось совсем другого. Софья закрыла глаза и наклонила голову, подставляя шею для поцелуев. И услышала негромкое:

— Тебе уже можно?

— Нужно… — усмехнулась она.

Он что-то шепнул неразборчиво, продолжая целовать — ухо, шею. А потом подключил руки и… Соня застонала от движения его пальцев. Быстро скользнули вниз лямки легкого летнего батистового платья, за ними последовал бюстгальтер.

— Смотри, Софи… — выдох прошелся от шеи до ключиц. — Смотри. Как красиво. А ты говорила — мы не поделим зеркало…

И она открывает глаза. Чтобы увидеть в зеркальном отражении, как его длинные пальцы трогают ее грудь. Соски. Легко задевают и сжимают — но несильно. Она охает и снова закрывает глаза.

— Нет, нет, Софи… — все тот же искусительный шепот. — Смотри. Смотри. Открой глаза и смотри.

Она подчиняется. Смотрит сначала на свое лицо — на густой румянец на щеках и затуманенные глаза. А потом снова на его руки. Как он ласкает — нежно и настойчиво, прокатывая между пальцами, чуть оттягивая. А потом вдруг просто баюкая грудь в ладонях. Смотреть на это в отражении зеркала — возбуждение и стыд одновременно. Стыд побеждает, и она снова прикрывает веки.

— Соф, не закрывай глаза!

— Сними рубашку, тогда открою!

Без его рук становится холодно, но это ненадолго. Его голая грудь прижимается к ее спине.

— Посмотри на нас…

Отражение в зеркале забирает дыхание, буквально. Ей даже не верится, что эти обнаженные мужчина и женщина в зеркале — они. Он снова начинает гладить ее, а Софья смотрит в зеркало, не отрываясь, приоткрыв губы. В этом есть явно что-то не совсем нормальное — так она будет думать потом, а сейчас — сейчас просто не может оторвать взгляда от них двоих. Серый взгляд из-под полуопущенных длинных ресниц. Часть мужского плеча с ключицей над ее плечом. Руки его — крест-накрест, потом накрывают ладонями, пальцы… сжал… его руки везде, лаская. Он уже может не просить ее не закрывать глаза — она не может оторваться от того, что происходит в зеркале. Их личный приватный порнофильм.

— Все, больше не могу, Соф, — простонал низко. Отстранился, громыхнул ящиком шкафчика под раковиной. Спустя несколько секунд толкнулся в нее и снова застонал — от невозможности. — Что же ты у меня такая маленькая…

Она тоже застонала и приподнялась на носочки.

— Так попробуй…

— Нет! — снова громыхнул чем-то, ступни ее коснулось что-то холодное. — Вставай. Это весы. Так выше.

— Будешь взвешивать? — чтобы хоть как-то отвлечься от того, что происходит.

— Буду трахать! — и, наконец-то, исполняет свою угрозу. Подхватывает ее бедро, ставит на выдвинутый ящик. Софья прогибается в спине, прижимаясь к нему плотнее ягодицами. — Дааа…

Именно — да. Идеально.

В зеркале они видны только до пояса. И того, как происходит сам акт, не видно. Видно лишь пьяные от желания глаза, мужские руки, скользящие по женскому телу, женские руки, с побелившими костяшками, вцепившиеся в края раковины. Его пальцы касаются ее губ, и она неожиданно прихватывает в плен его указательный палец. И Софья начинает имитировать с его пальцем в своем рту, губами, языком, то же, что он творит с ее телом там, где не видно в зеркале. И это становится спусковым крючком их оргазма — сначала его, а спустя пару секунд, от его жаркой пульсации внутри и, лаская его палец, за Сержем следует Соня.

— Сееерж… — она уже не может больше выдерживать его навалившуюся сзади тяжесть, и пальцы скользят по гладкому пакистанскому ониксу.

— Ох, прости… — Серж отстраняется, разворачивает их обоих от безмолвного свидетеля их соития, упирается поясницей в раковину и прижимает Соню к себе — спиной к груди. Губы касаются изгиба плеча. — Что ты творишь со мной, Соф?… Вот с пальцем — это ты зачем?

— Тебе не понравилось? — она трется затылком о его подбородок.

— Очень понравилось! Но если бы ты так не делала… я бы продержался дольше.

— Можем повторить…

— Какие мы смелые… — хмыкнул весело. Безошибочно нашел замок в боковом шве, и потянул платье вниз.

— Эй, что ты делаешь?!

— Иногда ради разнообразия надо заниматься сексом и без одежды, — легкий шлепок по бедру. — И вообще — марш в джакузи.

Но она так и не осталась у него ночевать. Несмотря на все уговоры и даже попытки Сержа обидеться.

— Мне надо завтра на работу. Посмотри, во что ты превратил мое платье? Оно все измятое.

— Не поверишь, но где-то в недрах этой квартиры есть утюг.

— Я не могу завтра прийти на работу в том же, в чем была сегодня. Это неприлично.

— Можем встать пораньше и заехать к тебе.

— Серж, нет, это неудобно и вообще…

И такси он ей воспользоваться все-таки не дал — сам отвез обратно домой, молчал всю дорогу и всем своим видом выражал недовольство. Что не помешало ему на следующий день уже к обеду строить планы на вечер с Софи. Потому что иначе он уже не мог. Без нее не мог.

Он быстро прекратил попытки понять — что в ней такого особенного? Они все равно ничего не приносили. Да, Софи принадлежит именно к тому типу, от которого Серж всегда тащился — миниатюрная идеальная фигурка, темные волосы, белая кожа. Красивое лицо. Но вряд ли ее можно назвать самой красивой из всех девушек, что были у него. Объективно, наверное, были и поэффектнее. Но к Софи нельзя было подходить объективно. Она была… Нет, нет так. С ней было… по-настоящему.

Словно раньше он был почти слеп и глух. А теперь вдруг на него обрушился мир — огромный в своем многообразии красок и звуков. Серж вообще словно впервые увидел женщину. Познал ее. Раньше собственное удовольствие, удовлетворение собственных потребностей — в этом был весь смысл отношений.