– На Землю! На Землю! – запрыгала на месте Дженифер, радостно хлопая в ладоши. – Ромка, давай слетаем, а?!

– Вы подумайте, – сказал Тагор. – Не торопясь. Роман, отвезти туда Дженни я не смогу еще долго. А вам прыгнуть через гипер – дело пяти минут. Посмотрите на колыбель человечества, может, посетите город, где жили бабушка и дедушка Марии Рол, матери Дженни…

– Идея хорошая, – задумчиво потирая подбородок, вымолвил капитан.

– На Землю! На Землю! – радостно напевала Дженни, похлопывая руками по столу в такт придуманной ею же мелодии.

– Избалованный ребенок! – хмуря брови и скрывая улыбку, вынес приговор Тагор. – Ну, ладно, ребята. Вы подумайте, если что – дайте знать. Я тут почти все время у коммуникатора, из палаты выхожу только на прогулки и процедуры. Дженни! Роман! Счастливо! Пусть у вас все будет хорошо, берегите друг друга…

– Пока, папочка! – Девушка послала отцу воздушный поцелуй.

Дмитревский приветственно махнул рукой, и экран отключился.

– Ромка, милый, – вставая из-за видеопанели и поворачиваясь к капитану, проворковала девушка. – Давай слетаем на Землю. Давай, а?!

Дмитревский не ответил, набирая какие-то команды на пульте коммуникатора.

– Что ты делаешь, милый? – прошептала Багира, прижимаясь к Роману.

Тот усмехнулся.

– Отключаю коммуникатор. Полностью.

– Зачем? – покусывая мочку уха капитана, поинтересовалась Рол.

– Потому что ты мне очень нравишься в этом халатике, – серьезно сказал Дмитревский, подхватывая девушку на руки и направляясь в спальню.

– И? – сделав круглые непонимающие глаза, спросила Дженифер.

– Щас будет «и», – пообещал капитан. – Без халатика ты мне нравишься еще больше. Но я не хочу, чтоб нас отвлекали. Ближайшие несколько часов…

– Маньяк! – шлепнула его по спине Багира, не особо настойчиво пытаясь вырваться из объятий. – Что за обращение со свободной женщиной?!

– Ты не свободная женщина! – бросив подругу на постель и развязывая поясок халата, сообщил Дмитревский.

– Вот это неожиданность! – Глаза Дженни были полны изумления. – Как так?!

– Ты моя женщина! – гордо заявил капитан, стаскивая с девушки халат. – Ты принадлежишь мне. И сейчас будешь выполнять все прихоти своего господина!

– Ни за что! – отрезала Дженифер, пытаясь закрываться ладонями. – Я не позво…

Капитан легко развел руки девушки в стороны и жадно припал губами к телу подруги. Дженни успела подумать, что для продолжения игры неплохо было б расцарапать нахалу спину, но…

А еще спустя несколько мгновений она уже ни о чем не думала, растворяясь в горячих прикосновениях рук и губ Романа. Ласковых и нежных, знающих все о ее теле, способных довести до безумия и лишить воли…

Лязгнула за спиной тяжеленная стальная решетка, отсекая путь в обычный мир. Морович невольно вздрогнул, на миг поднял глаза от бетонного пола, с тоской глядя на сытого довольного офицера, оставшегося по ту сторону забора. Только что охранник проверил документы вновь прибывшего осужденного и пропустил его на территорию зоны.

– Вперед! – коротко приказал конвоир, указывая направление.

Неширокие серые коридоры, мрачные стены, от которых веяло унынием и безысходностью. Бывший сержант Надзора очень хорошо почувствовал ауру тюрьмы. Нечто бесформенное, безликое тяжелой массой легло на плечи. Оно давило, прижимая к земле, мешало дышать. Дрю и сопровождавшие его конвоиры медленно шли по длинному пустому коридору. Слева и справа были камеры со встроенными в двери системами наблюдения за заключенными.

«Почему такая тишина? – подумал Морович и тут же сам нашел ответ. – Ах, да. Середина дня. Все на копях, добывают руду».

– Санобработка! – бросил конвоир, указывая на серое помещение с маленьким зарешеченным окном. – Раздеться!

– Полностью? – робко уточнил Дрю.

– Дааа! – рявкнул охранник, для убедительности взмахнув дубиной. – Не тормози! А то останешься без ребер!

Морович принялся быстро стаскивать с себя одежду, нанизывать ее на специальные проволочные кольца – так, как приказали охранники. Затем один из конвоиров нажал кнопку на маленьком настенном пульте, и кольца с одеждой поехали в открывшуюся печь, из которой жарко дыхнуло пламенем.

Моровича подтолкнули в спину, давая понять, что следует пройти в дальний конец, за нарисованную на полу черту. Сержант, спотыкаясь, пошел в угол. Полупрозрачная створка за его спиной противно скрипнула, что-то загудело. Со всех сторон ударили фонтаны горячей воды. Морович ртом хватал воздух, уворачиваясь от тугих струй. Потом давление упало, вода прекратила бить из скрытых в стенах разбрызгивателей. Комната наполнилась паром.

Дышать удавалось с огромным трудом – было очень горячо. Морович жадно глотал воздух, широко открывая рот. Потом снова ударили струи воды, только уже прохладные. Дрю с удовольствием подставлял спину и бока упругим потокам. Что-то снова загудело за стенами помещения, облако порошка окутало сержанта, и затем в последний раз ударили струи воды, смывая с тела остатки нейтрализатора.

Створка уползла в паз на стене.

– Выходи! – коротко приказал конвоир.

Одежда Моровича уже висела в «предбаннике», на тех же самых кольцах. На ощупь все было очень горячим. «Санобработка на насекомых, что ли?» – подумал Дрю, лихорадочно натягивая белье на тело.

Они снова шли по длинному коридору в обратную сторону. У одной из камер конвоиры остановились. Щелкнул электронный замок, дверь распахнулась – словно голодный рот, собравшийся проглотить добычу.

– Заходи! – кивнул охранник, пропуская Моровича внутрь. – Здесь четверо заключенных. Пятая, незастеленная койка – свободна. Занимай ее!

– А… – начал Морович.

– Раздача белья вечером, – отрезал охранник. – На одежду нашить личные метки, выдаст старший по камере. Одежду для работ на шахте также получишь у старшего.

– Но… – попытался возразить бывший сержант.

– Обед через полтора часа. Все подробности и распорядок узнаешь у сокамерников. Они быстро введут в курс дела, – массивная дверь захлопнулась, оставляя Дрю наедине со своими мыслями.

Он опустился на голую, незастеленную койку, медленно огляделся по сторонам. Еще четыре спальных места, грубый стол у зарешеченного окна, несколько привинченных к полу табуреток. Матовые лампы в нишах под потолком, тоже забранные решетками.

– Господи, – прошептал Дрю. – И чего мне не жилось спокойно…

Он закрыл лицо руками, начал раскачиваться взад-вперед, тихо подвывая. Затем бросился к окну, вцепился пальцами в решетку, жадно разглядывая мир по ту сторону преграды.

Прямо под окнами располагался плац с размеченными местами для построения. «1 отр.», «2 отр.» – прочитал Морович. Заключенные делились на отряды… Чуть подальше, очерчивая большую площадку, высился забор, верх которого был забран колючей проволокой и странными мерцающими устройствами. «Детекторы движения, – подумал бывший сержант ЗвеНа. – Или что-нибудь аналогичное, реагирующее на тепло и пси-поле…»

По бокам плаца виднелись здоровенные вышки с козырьками, защищавшими от непогоды. Сощурив глаза, Морович сумел разглядеть на одной из них часового. Тот стоял, привалившись к стенке, и потому сливался с черной опорой. Другого караульного видно не было.

«Конечно, – понял бывший звеновец. – Сейчас на плацу никого нет, чего им напрягаться, тащить службу. Здесь тоже люди…»

И вдруг Морович отчетливо понял разницу. Только в этот миг Дрю до конца осознал: люди были по ту сторону проволоки, а по эту – заключенные. Любой караульный, оттащив наряд, мог пойти по своим делам. Туда, куда ему вздумается. Завалиться на койку в казарме, выпить пива, получить увольнение и провести время в приятном обществе дамы. А то и просто побродить по городку, посидеть в парке у реки, глядя на то, как ветер взлохмачивает кроны деревьев.

У Дрю не было на это права. Он больше не мог идти туда, куда ему хотелось. Он не мог сидеть под деревьями и праздно наблюдать, как бегут по небу облака. Все это осталось в другой жизни, от которой сержанта отделяла крепкая решетка.