Скрипнула железная дверь, и в небольшое помещение, внутри которого разговаривали Командующий Надзором и его заместитель, заглянул офицер из охраны следственного изолятора.

– Прошу разрешения! – сказал он.

– Входите, лейтенант!

– Господин Адмирал, подследственный доставлен! Вводить?

– Да, пожалуйста!

Офицер сделал шаг назад, приоткрывая дверь, махнул рукой конвойным:

– Заводи!

На пороге появился бывший сержант Звездного Надзора Дрю Морович – бледный, похудевший, с запавшими внутрь щеками. Морович никогда не отличался упитанностью, но сейчас одежда висела на нем, как на вешалке.

– Лейтенант, – попросил Волков, быстро глянув на Командующего. – Прошу подождать за дверью.

– Но… – замялся офицер, нерешительно оглядываясь на конвоиров с оружием. – Это преступник, господин вице-адмирал! Согласно уставу караульной службы, я не имею права оставлять Командующего Надзором наедине с заключенным без охраны.

– Выполняйте приказ! – махнул рукой Свенссон. – Ответственность я беру на себя.

– Есть! – коротко ответил лейтенант, знаком приказывая солдатам охраны покинуть помещение. – Разрешите идти?

– Да. Будьте неподалеку, скоро вызовем.

Железная дверь гулко лязгнула, оставляя предателя наедине с двумя высшими офицерами Надзора.

– Знаете, что самое обидное, Морович? – начал Адмирал после короткой паузы.

Бывший «крот» вздрогнул, поднял на командира глаза. Отрицательно покачал головой, не проронив ни звука. И Норт Свенссон, и Геннадий Волков уже обратили внимание на то, что Морович словно пребывал в полусне. На его исхудавшем лице жили только глаза – в них теплилась надежда.

– Чертовски обидно, что мы тратим столько времени и сил на подбор и тренинг персонала, а наши сотрудники ломаются с поразительной легкостью.

Волков вытащил из кармана фотографию, бросил ее на стол.

– Узнаете? – спросил Адмирал.

Предатель долго смотрел на картинку, затем отрицательно покачал головой.

– Что? – удивился Волков. – Неужели не помните?! Это Рене Бенуа, только чуть постаревший!

– Рене Бенуа, – эхом повторил заключенный, продолжая находиться в полусне. И вдруг понял! Яркая картина возникла в памяти…

– Нет! – прошептал Морович, с ужасом поднимая глаза к табло рулетки. Горевший знак лишь подтвердил то, что звеновец уже понял по чужим лицам… Он проиграл. Проиграл огромную сумму. Чтобы отдать ее, потребуется работать лет двадцать. Когда Дрю осознал это, комната поплыла перед глазами. А напротив стола, совсем рядом, ухмылялся жалкий пьянчуга, выигравший целое состояние.

– Не может быть! – прошептал сержант, глядя, как исчезают кредитки в карманах плаща его бывшего оппонента.

– Расслабься, старик! – оскалился тот. – В этой жизни бывает все, что угодно!

– Сволочь! – Кровь ударила в голову звеновца. Прилив дикой, бешеной ярости лишил Моровича рассудка. Дрю прыгнул вперед, вцепился в горло противника. – Сволочь! Урод! Все ты! Ты это подстроил!

Кто-то закричал за спиной, кажется, с игрового стола посыпались фишки. Сержант видел только выпученные глаза хрипящего пьянчуги и давил, давил на горло, прижимая ненавистного врага к полу. А потом рухнул на дергавшееся тело, провалился во мрак.

– Рене Бенуа! – дико закричал заключенный, вскакивая со стула и хватая фотографию. Он жадно впился взглядом в лицо человека, изображенного на фото…

Маленькая комната, с тусклой лампой наверху. И стол, на котором неподвижно лежал человек. Неестественно бледный, со странно искаженным лицом. Тот, кто выиграл у Моровича кучу денег…

– Нет! – в отчаянии прошептал Морович, тряся головой, как безумный. – Нет! Нет! Нет!

– Трупешник, самый натуральный, – заверил Антонио, когда Моровича притащили обратно в роскошный кабинет и бросили на стул. – Можешь не сомневаться. Ты убил его, Дрю.

Морович продолжал качать головой из стороны в сторону, пытаясь не слышать того, что говорил хозяин кабинета.

– Есть куча свидетелей, Дрю. И видеозапись. Ты душил этого несчастного на глазах у посетителей бара. Кстати, его звали Рене Бенуа… Он был полицейским, из патрульно-постовой службы. Вот, в кармане лежали документы. Смотри! Это пожизненная ссылка на рудники, Морович. Если передать тебя в руки местной полиции. А вот если Волкову… Говорят, его «доктора» похуже полиции…

– Рене Бенуа… – опускаясь на стул, удивленно повторил Дрю.

Заключенный с минуту сидел молча, о чем-то думая. Потом поднял глаза на офицеров ЗвеНа:

– Он жив?

– Рене Бенуа жив, – со вздохом ответил Волков. – Он никогда не был полицейским. Так… мелкий клерк, любитель азартных игр. В ту ночь громилы Фонетти заставили его сыграть роль мертвеца.

– Они обманули меня? – изумленно прошептал Морович.

– Вас подставили, сержант. Разыграли театральное представление, – жестко сказал Волков. – И вы купились. Но ведь могли прийти ко мне позднее!

– Значит, я не убивал? – пробормотал «крот». Кажется, потрясение было столь велико, что Морович не мог осмыслить простой факт.

– Да, вы не убивали, – подтвердил Адмирал. – Своими руками. Но после того, как начали работать на Фонетти, информация, которая была передана преступной группировке, привела к гибели многих людей.

– Я не убивал! Они обманули меня! Обманули… – как заведенный, повторял Морович. И вдруг заплакал, спрятав лицо в ладони.

Свенссон и Волков переглянулись, и Лис презрительно поморщился. Дальнейший разговор не имел смысла.

– Вас ожидает ссылка на рудники, Морович, – произнес Норт Свенссон, поднимаясь из-за стола. – Военно-полевой суд не вынес смертного приговора, потому что конвенцией Межгалактического Союза расстрелы запрещены. Пожизненная ссылка, вы отбываете в тюрьму уже сегодня.

Морович не ответил, его плечи тряслись, а лицо по-прежнему было закрыто руками. Волков, вопросительно посмотрев на командира, нажал кнопку вызова охраны. Лейтенант и конвоиры возникли на пороге почти мгновенно.

– Увести! – коротко приказал вице-адмирал, забирая смятое фото со стола.

– Не волнуйся, у меня все хорошо, – говорил Тагор Рол в тот момент, когда Дмитревский появился возле видеомонитора. – О! Привет, Роман! Экий ты взлохмаченный!

– Здравствуйте, Тагор! – улыбаясь, ответил капитан, устраиваясь за спиной подруги так, чтобы отцу девушки было видно обоих. – Я только недавно сменился с вахты, вот как раз планировал вздремнуть пару часиков…

– Понятно! – ответил Рол-старший, переводя взгляд на дочь. – Дженни, ты выглядишь усталой. И, по-моему, какой-то грустной. У тебя все в порядке?

– Не волнуйся, папа, – быстро ответила девушка. – У меня действительно все в порядке. У нас, – поправилась она. – Все хорошо. Просто трудно привыкать к новой жизни. Но это только первое время. Кроме того, я скучаю без тебя.

– Я тоже по тебе скучаю, девочка. Меня только что осмотрели врачи, говорят, дело идет на поправку, но переходы через гипер запретили еще на некоторое время. Вот.

– Это грустно, – вздохнула Дженни. – Значит, тебе придется лежать в госпитале.

– Угу, – ответил Тагор Рол. – Вы бы хоть иногда навещали меня, раз уж я не могу полететь к вам.

Дженни и Роман быстро переглянулись, и Дмитревский почувствовал вину перед Тагором и его дочерью. Это он не хотел отпускать Дженни одну, но все никак не мог выбрать время, чтобы слетать в госпиталь к ее отцу.

– Обязательно! – быстро сказал Роман. – Мы как раз думали на несколько дней покинуть базу, провести их вместе. Почему бы не навестить вас, Тагор?

– Несколько дней отдыха – это прекрасно! – заявил отец Дженни. – Но, что касается поездок… у меня есть идея получше. Дженни! Я обещал тебе показать Землю, но так и не сдержал слова. Раз уж у вас будет несколько дней, может, слетаете туда вдвоем? Все-таки родина твоей матери, девочка. А на обратной дороге завернете ко мне.

– На Землю? – прикидывая такой вариант, переспросил Роман.