Жунлу дал распоряжения, и Лань Гуй лично наблюдала, как одного за другим пленников лишали сначала мужской принадлежности, а затем и головы. Большинство бандитов приняли свою судьбу стоически; их вожак даже ухмыльнулся.

— Еще пять минут, и я бы держал в объятиях голую императрицу, — выдохнул он, когда нож полоснул его плоть.

Жунлу своим мечом отрубил ему голову.

— Избавьтесь от тел, — приказала Лань Гуй, — сбросьте их в овраг, чтобы никто не догадался, что здесь произошло. А евнухов оставьте там, где они лежат.

Жунлу выглядел обеспокоенным.

— А где остальной кортеж, ваше величество?

— Ты никого не обгонял по пути к нам?! — воскликнула Нюхуру, оглянувшись в дождь.

Лань Гуй догадалась:

— Они пошли по другой дороге, так же как и знаменные.

— Тогда мы должны поспешить за ними.

— Нет, — возразила Лань Гуй. — Мы останемся на этой тропе. Главное — не столкнуться с принцем Хуэем, пока не возвратимся в Пекин. И вернуться туда нам во что бы то ни стало нужно раньше него.

Всадники Жунлу постоянно подгоняли мулов, запряженных в повозку. Лань Гуй взяла двух коней бандитов для себя и Нюхуру. Тунчжи ехал со своей матерью, Жуань сидела в седле перед Нюхуру.

— Нам не положено ехать на одном уровне с телом нашего мужа, — запротестовала Нюхуру. — Регентский совет такого не одобрит.

Лань Гуй вздохнула: несчастная женщина так ничему и не научилась.

Они прибыли в Пекин через два дня. По-прежнему шел дождь. Лань Гуй предупредила Жунлу никого не посылать вперед с извещением об их возвращении. Гроб Сяньфэна был тщательно укрыт от посторонних взглядов. Лань Гуй и Нюхуру закрыли лица плащами, спрятали и лицо юного императора. Жунлу назвал себя у ворот, и вся группа прошла в город.

Часом позже в Запретном городе принц Гун уже слушал рассказ Лань Гуй. Когда она закончила, он сказал:

— Это — серьезное обвинение в адрес принца дома Цин, Цыси.

— Делай, как я говорю, и получишь неопровержимые доказательства.

— Я сделаю, как ты говоришь. Но если обвинения обернутся выдумкой, то в моем лице ты получишь злейшего врага.

— А если окажется, что я права?

— Тогда я останусь твоим другом и единомышленником отныне и навсегда.

Им не пришлось долго ждать. Уже на следующий день прискакали курьеры с известиями о катастрофе. Караван входил в город после полудня, все были крайне измотаны и напуганы. Принц. Хуэй и Сушунь сразу же пришли в зал Верховного совета, где их ждал принц Гун со своим братом и несколькими высшими мандаринами. Вновь прибывшие не обратили внимание на занавеску, за которой находились Лань Гуй и Нюхуру: Цыси прежде всего необходимо было убедиться в своем будущем.

— Дядя, — спросил Гун, — что означают все эти слухи?

Принц Хуэй все еще оставался в рваной одежде, заляпанной грязью.

— Мы испытали ужасный удар. — Он опустился в кресло. Сушунь остался стоять у его плеча.

— Где тело моего брата? — потребовал ответа Гун. — Где наш император? Где вдовствующие императрицы?

— Боюсь, их захватили и убили. Они растерялись во время дождя и измороси. Из-за плохой погоды я распорядился двигаться длинной дорогой, чтобы не рисковать в проходах среди гор. Я считал, что все выполнили мой приказ, но, очевидно, вдовствующие императрицы выбрали более короткий путь и проигнорировали мои пожелания. Мы не знали об этом, пока в конце дня знаменные из авангарда не доложили мне, что никак не найдут следов императора и императриц. Вы можете представить наше беспокойство. Я немедленно разослал поисковые группы. Мы нашли повозку и следы крови. Их евнухи были вырезаны. Но императриц и императора среди погибших не оказалось. Их, должно быть, увели бандиты.

— Вы оставили их на дороге без должного эскорта? — спокойно спросил Гун.

— У них был эскорт, но он ушел вперед, а императрицы свернули не на ту дорогу, — с раздражением разъяснил принц Хуэй. — Солдат же не хватало, потому что вокруг Жэхэ активно действовали бандиты разбойников и мне пришлось послать полковника Жунлу разогнать их. Он еще не вернулся, когда мы тронулись в путь.

— Вы покинули Жэхэ без надежного эскорта?

— Мы вышли из Жэхэ, когда предсказатели назвали нам благоприятный день, — возразил принц Хуэй. — По какому праву вы ставите под сомнения мое решение? Я — регент, назначенный самим покойным императором. Нас постигла тяжелая утрата, но деятельность правительства должна продолжаться. Я сделаю заявление для народа иг возложу на себя исполнительную власть до тех пор, пока можно будет избрать нового императора.

Он взглянул на принца Гуна. Мандарины двигали ногами под столом. Ситуация сложилась неслыханная.

— Вам не следует об этом беспокоиться, дядюшка, — наконец проговорил Гун. — У меня для вас добрые известия.

По его сигналу евнухи раздвинули занавеску. Принц Хуэй вытаращил глаз на дитя-императора, по обе стороны которого сидели Лань Гуй и Нюхуру. Старик, задохнувшись, откинулся в кресле. Мандарины торопливо выполнили обряд коутоу, стоя на коленях и стуча головами об пол. Сушунь последовал их примеру.

— Можете убедиться, мой господин принц, нам удалось уцелеть, побывав в лапах бандитов, — сказала Лань Гуй. — А вот все наши евнухи были убиты — в том числе и ваш преданный слуга Дэ Аньва. Однако он успел признаться, что вел нас в соответствии с вашим приказом.

Принц Хуэй лишился дара речи, но Сушунь опомнился быстрее него. Он поднялся на ноги:

— Никого из наших слуг не было с вами. Вы лжете.

— Я тоже слышала, что сказал евнух, — спокойно произнесла Нюхуру.

Сушунь сглотнул:

— Уверен, что вы ошибаетесь, Цыань.

— И я тоже слышал, что сказал тот человек, — петушиным голосом вставил Тунчжи, чем привел всех в изумление.

Лань Гуй не знала, слышал ли он в самом деле что-нибудь или нет, но она научила его сказать именно это. Сушуню ничего не оставалось, как уставиться на мальчика, беззвучно открывая и закрывая рот. Даже он не смел обвинить императора во лжи.

— Вы оба обвиняетесь в измене — в организации покушения на жизнь императора, — нарушил молчание Гун, обращаясь к мандаринам, которые все как один кивали в знак согласия.

Принц Хуэй сел прямо.

— Это все придумал мой брат, — заскулил он. — Я — старик. Мне хотелось править Китаем в качестве регента.

Сушунь широко раскрытыми от ужаса глазами уставился на своего брата.

Принц Гун подал знак гвардейцам Жунлу, поджидавшим в приемной:

— Заключите этих людей под домашний арест и охраняйте до вынесения приговора.

— Я обсудил ситуацию с мандаринами, — сообщил принц. Гун. — Они согласились, что кризис надо разрешить как можно скорее и без огласки. Отдано распоряжение, чтобы этим двоим послали шелковые шнурки, причем этой ночью.

— Нет, — заявила Лань Гуй.

Гун удивился:

— Ты не хочешь их смерти, Цыси?

— Я хочу их смерти. И твой дядя может получить свой шнурок — он старый человек. Но Сушунь должен быть обезглавлен.

Гун с изумлением смотрел на императрицу.

— Он не принц, — пояснила она. — К тому же — подлец, и сколько я его помню, люто ненавидел меня.

— Сушунь не может быть приговорен к смерти, если его не осудит регентский совет, — подчеркнул Гун.

— Тогда созовите совет, — отрезала Лань Гуй. — Вы замените принца Хуэя в качестве его главы. А принц Цюнь заменит Сушуня.

Гун от удивления поднял брови. Цюнь, его брат, никогда не проявлял интереса к серьезным делам правительства.

— На совете должны присутствовать все августейшие принцы, — потребовала Лань Гуй. — Созовите совет без промедления, чтобы осудить Сушуня и тут же привести приговор в исполнений.

Гун некоторое время размышлял, потом поклонился и вышел.

Лань Гуй наблюдала казнь, местом которой выбрали один из внутренних дворов Запретного города, из окна. Император стоял рядом с ней, Нюхуру же присутствовать отказалась.