— А чего нам бояться? — удивился Сушунь. — Нам нужно было сильное сопровождение, когда мы уходили из Пекина в связи с угрозой со стороны варваров. Единственную в округе банду мы поручили заботе полковника Жунлу. До Пекина всего неделя пути. Кавалерия легко догонит нас после выполнения задания.

Лань Гуй обвела советников взглядом: они что, принимают ее за дуру?

— Я не могу согласиться рисковать императором, отправляясь в такое опасное путешествие до возвращения гвардии.

— Решение было принято советом.

— На нем нет подписей Цыань и моей.

— Напротив, Цыси, ваши подписи имеются. — Он положил документ на стол. — Два месяца тому назад было решено, что тело его преставившегося величества будет отправлено в обратный путь в Пекин в день, который должны выбрать предсказатели. С этим согласились Цыань и вы сами, и на этом документе — обе ваши подписи. Теперь, когда предсказатели назвали дату, то есть завтрашнее число, нет необходимости в новых документах. — Он улыбнулся. — Так же, как и в новых подписях.

Лань Гуй вспылила в гневе, поняв, что ее переиграли эти «ни на что не способные» старцы.

— Вы склонили предсказателей к преступлению, — отрезала она.

— Обвинения в нечестности, возводимые на принца двора Цинов, бесчестят только самого обвинителя, — спокойно произнес принц Хуэй. Остальные члены совета только одобрительно закивали.

Лань Гуй поспешила в апартаменты Нюхуру.

— Совет утверждает, что предсказатели назначили на завтра выезд в Пекин.

— О, это хорошее известие, — обрадовалась Нюхуру. — Бесконечное ожидание вымотало все мои нервы.

— Мы должны отказаться ехать.

— Как же мы можем это сделать, если день назначен?

— Я не верю, что день и в самом деле назначен. Мне думается, что предсказателей заставил это сделать принц Хуэй. — Лань Гуй встала на колени рядом с креслом Нюхуру. — Послушай меня. Регент хочет расправиться с нами в пути. Без Жунлу, без свидетелей все может случиться.

— Августейший принц способен пойти на такое? Я отказываюсь верить, — заявила Нюхуру. — Ты просто не хочешь отправляться в путь без своего любовника Жунлу. До меня, знаешь ли, тоже дошли слухи.

— Я стараюсь спасти наши жизни! — воскликнула Лань Гуй. — И жизнь моего сына, императора.

— Теперь я вижу, что ты сошла с ума, — уверенно произнесла Нюхуру. Кто осмелится поднять руку на императора?! Если предсказатели определили дату, мы должны отправиться в путь именно в этот день. Император будет со мной. — Она взглянула на Лань Гуй. — А ты можешь оставаться здесь, если хочешь, и ждать своего возлюбленного.

Лань Гуй столкнулась, судя по, всему, с величайшей трудностью в своей жизни. Как и многие безмятежные люди, Нюхуру могла быть безмерно упрямой. А сейчас она, видимо, к тому же возмущена тем, что ее напарница-императрица заимела связь на стороне. Она была абсолютно порядочной женщиной и по этой причине наиболее опасной для Лань Гуй в их нынешнем положении. К тому же младшая вдовствующая императрица понимала: позволив императорскому окружению вернуться в Пекин без нее, она утратит всякое доверие к себе при дворе.

Сомнений у Лань Гуй на оставалось: она обречена на верную гибель, если не предпримет решительных действий. Императрица вернулась в свои апартаменты и вызвала Ло Ю.

— Я хочу, чтобы ты тайно покинул Жэхэ сегодня ночью верхом и догнал императорскую гвардию. — Ло Ю поперхнулся от неожиданности. — Речь идет о жизни и смерти, — сказала ему Лань Гуй, — всех нас. Когда ты встретишься с полковником Жунлу, передай ему, что меня вынудили выехать из Жэхэ в Пекин без него. Передай, чтобы он прекратил преследование бандитов и во весь опор скакал спасать меня. Моя жизнь и жизнь императора в опасности.

Ло Ю выглядел напуганным.

— Но предположим, я столкнусь с бандитами до того, как найду Жунлу?

— Постарайся. Будущее династии в твоих руках.

Под звуки труб и грохот цимбал похоронная процессия с телом императора Сяньфэна покинула Жэхэ. Поскольку вся кавалерия ушла с Жунлу на север, в авангарде двигались не более сотни только из пеших знаменных. Затем следовала повозка с забальзамированным телом императора, окруженная его личными евнухами во главе с Дэ Аньва.

Вслед за повозкой несли паланкин с новым императором — Тунчжи. За императором следовали вдовствующие императрицы. Из уважения к покойному монарху они шли пешком, несмотря на непролазную грязь, в которую превратил дорогу дождь. За ними, как и брата, несли шестилетнюю принцессу Жуань. За обеими императрицами, принцем и принцессой шли евнухи, за ними — наложницы покойного императора. За наложницами тянулись повозки со всем необходимым в дороге, а затем — двор, там же регентский совет во главе с принцем Хуэем и Сушунем. И, наконец, по ступицы колес вязли в грязи остальные повозки. Замыкал кортеж еще один отряд знаменных вдвое меньше численностью, чем тот, что ушел на север. Лань Гуй сочла зловещим предзнаменованием то, что принц не шел пешком рядом со своим великим племянником.

Дождь перешел в непрерывную изморось. Евнухи держали зонты над вдовствующими императрицами и «почитаемыми» среди наложниц, но элегантные халаты и замысловатые головные украшения все равно промокли, а украшенную драгоценными каменьями обувь облепила грязь. На каждой остановке Нюхуру, Лань Гуй и Жуань меняли одежду, но через несколько минут она промокала вновь. Только Тунчжи в своем паланкине и его отец в гробу оставались сухими. Маленький мальчик, сбитый с толку всем происходящим, без конца капризничал.

Процессия двинулась в путь с рассветом, в восемь часов утра, к полудню небо не просветлело, а из-за измороси видимость и вовсе сократилась до полумили. Лань Гуй поймала себя на том, что она пристально всматривается в дымку, моля о появлении Жунлу с воинами, хотя Ло Ю отправился за ним всего несколько часов назад.

Нюхуру обиделась и не разговаривала с ней, и когда императрицы расположились на ночь, ужин прошел в молчании. Наконец-то внутри палаток они обсохли и согрелись, а евнухи установили для вдовствующих императриц походные койки. Но Тунчжи все не нравилось. Он никак не засыпал: то капризничал, то кашлял. Но Лань Гуй и без того не спалось. Она лежала без сна, прислушиваясь к дождю, барабанящему по брезенту палатки. О, если бы рядом с ней был Жунлу!

На второй день погода выдалась не лучше, чем в первый, но теперь все складывалось по-настоящему плохо. Авангард постоянно уходил вперед, и его приходилось возвращать сигнальными выстрелами. Похоронную повозку засосало в трясину и ее пришлось буквально откапывать: тело императора при этом перекатывалось самым неприличным образом. Тунчжи продолжал капризничать.

Кортеж за их спинами двигался все медленнее и медленнее, между группами бредущих людей стали появляться промежутки. Но Дэ Аньва все подгонял и подгонял императорских евнухов, чтобы они не отставали от авангарда.

Когда императрицы остановились на обед, остатки каравана были еще не видны. Никто не появлялся на дороге, и пока они отдыхали.

— По-моему, нам следует дождаться, пока нас нагонят остальные, нарушила молчание Лань Гуй.

— Мы не можем задерживаться при такой погоде, Цыси, — сказал Дэ Аньва. — Нам надо бы добраться до Пекина, пока Сын Небес не простудился. Чего вам опасаться? — Он указал на знаменных авангарда, находящихся метрах в пятидесяти.

Лань Гуй вздохнула, и они продолжили свой поход. Перед ними лежала череда долин, раскинувшихся среди холмов. Часто дорогу им преграждали потоки воды, сбегавшей со склонов. Тогда продвижение впереди задерживалось. Однако евнухи Дэ Аньва, погоняющие мулов, запряженных в повозку, продолжали поторапливаться.

— Нам надо замедлить движение, — снова взмолилась Лань Гуй.

— Это глупость, — возразила Нюхуру. — Ты собираешься продержать дорогого сына в этой слякоти дольше, чем нужно?

— Ее величество права, — поддакнул Дэ Аньва, — сегодня мы разобьем лагерь уже в тени Великой стены.