У нее, несомненно, был сильный духом муж, и она родила от него крепкое потомство. Так что я просто кивнул.

— Вот видите! — сказала она с воодушевлением. — И потому я думаю, политиканы из Нью-Йорка и Парижа предали не только профессиональных военных. Они предали весь мир. Они отняли у одних тяжелую, но любимую профессию, у других — возможность самоутверждения и проверки своих сил, у третьих — перспективу хороших заработков. А взамен получили жидкие аплодисменты кучки чокнутых пацифистов.

Я прикрыл глаза. Передо мной явно сидела одна из активисток движения «Женщины за возможность воспитания сильных сыновей». Она противоречила сама себе, но спорить с ней не имело никакого смысла. Такие люди разговаривают с тобой лишь до тех пор, пока ты готов, развесив уши, слушать их. Как только ты начинаешь спорить, они теряют к разговору всякий интерес. Я хотел спросить ее, когда же освободится доктор, и тут мысли мои ухнули в бездонную пропасть.

Предали, подумал я. Вот оно!.. Она сказала: «Предали!», и это было именно то слово, которого мне не хватало для осознания картины. Предали!.. Теперь я знал, что меня так гнало прочь от этого дома. И мне стало понятно

— позавчера я сбежал в Лонгвилль не потому, что за мной был хвост, и не потому, что на меня оказывалось направленное инфразвуковое воздействие, а потому, что уже тогда мой мозг знал: Арчибальд Спенсер (псевдоним Артур) — предатель. Это знание скрывалось где-то в подкорке, и потребовалось всего лишь ключевое слово, чтобы оно выплыло на поверхность. И теперь я понял, почему мне позавчера так хотелось связаться с Алкиноем и что ему хотелось сообщить. Было, правда, до сих пор неведомо, откуда у меня взялось искомое знание, кто вложил его в мою несчастную голову, но это было в настоящий момент совершенно неважно. Ибо само по себе знание мертво без фактов и доказательств, и потому их добыча становилась первоочередной для меня задачей.

Я поднялся, прервав ареофильные излияния моей словоохотливой собеседницы.

— Извините, — сказал я. — Мне надо срочно вернуться домой. Я приду несколько позже. Наверное, доктор будет очень возмущен, но мне в самом деле очень надо сбегать домой.

— Как же так? — произнесла сестра. — Вам же назначено!

— Передайте доктору мои глубочайшие извинения, но мне действительно очень-очень надо.

Дома я сразу же поднялся в спальню и вытащил из стола таблетки активатора. Теперь Арчибальд Спенсер был у меня в руках. И часа не пройдет, как я выведу его на чистую воду. Он сам мне расскажет все, все, что знает, одну только правду выложит: и о том, как провалился Генрих; и о том, как перевербовали его самого; и о том, какую возню затеяла здесь, в Гринкоусте, Ассоциация. Все расскажет он мне, голубчик. Даже то, что вслух не пожелает произнести.

Я спустился вниз. Надо было срочно заказать диктофон и получить посылку с пистолетом. Принтер застрекотал, когда я открыл дверь на кухню. Я обернулся. На принтере горел сигнал срочного сообщения. Обо мне кто-то вспомнил. Я подошел к тейлору и оторвал кусок ленты. Быстренько расшифровал послание, с удовлетворением убедившись, что этому уголку памяти приключения последних дней нисколько не повредили: шифр был прозрачен как хрустальный бокал.

Ознакомившись с содержанием шифровки, я призадумался. Послание пришло по гражданской информсети, это о многом говорило. Видно, они там совсем в цейтноте, если не могут терять время на передачу через экранированный канал Артура. И само сообщение было весьма любопытным. Алкиной приказывал мне все бросить и вплотную заняться передатчиком. Как будто до его приказа я занимался чем-то посторонним… Ох уж эти мне начальники! Попробуй, найди этот чертов передатчик, не зная времени сеансов!.. Разве что нажраться активатора и подслушивать мысли каждого встречного. Устроить, так сказать, глобальное прочесывание мозгов… Ну, этим можно заниматься до второго пришествия! Дело знакомое! Одна лишь заковыка: раньше меня снесут на кладбище — Бакстер ведь не раз заикался о том, как вредна для моего организма слишком частая активация… Неизвестно еще, сколько лет жизни отняла у меня сегодняшняя ночь! А всей и пользы-то — от провала ушел… Что же касается информации, здесь у нас аккуратненький такой, кругленький нолик. Даже лиц гостей не запомнил. Все силы ушли на борьбу с действием вилфага, но кому это теперь объяснишь?..

Я стер из памяти тейлора запись шифровки и отправил на Куру подтверждение получения приказа. И тут же получил еще одну шифровку. Алкиной сообщал мне, что времени на поиски передатчика — всего ничего, объявлял, что операции теперь дан индекс «А» и предупреждал об ответственности за несвоевременное выполнение задания.

Я почесал затылок. Индекс «А» — это уже сверхсерьезно. Достаточно сказать, что за всю историю существования ЮНДО индекс «А» не объявлялся ни разу. По всему видно, руководство решило воспользоваться сложившейся ситуацией. И потому время теперь ценилось на вес золота. Или жизни.

Я пошел на кухню, заказал диктофон, получил посылку с пистолетом и заблокировал информацию о заказах. Пистолет и диктофон отправил в карманы куртки: пусть составят компанию «карандашу» и таблеткам активатора. Теперь я был готов к битвам во имя мира, и первым полем боя становился Артур. Я подошел к тейлору, еще раз стер информацию и отправил подтверждение получения последней шифровки. И тут тейлор звякнул. Я включил дисплей. На меня смотрела моя недавняя собеседница — медсестра доктора Арчибальда Спенсера.

— Добрый день, — сказал я. — Собираюсь вот к вам снова.

Медсестра поморщилась.

— Мы должны извиниться перед вами, господин Карне, — произнесла она виновато. — Доктор не сможет вас принять. Его только что вызвали к тяжелому больному. Когда он освободится, мы вам сообщим о времени следующего приема. Еще раз примите наши извинения. Случай очень тяжелый, велика вероятность летального исхода.

— Ну что вы! — проговорил я растерянно. — Конечно же! Какие тут могут быть извинения!

Она откланялась. Я выключил тейлор и сел. Ай да Артур!.. Ай да ас!.. Я верил в тяжелого больного не более, чем в детские сказки. Либо он тоже получил какое-то задание от Алкиноя, о котором не должен знать я, и бросился его выполнять, либо (если он действительно перевербован) Ассоциация в ответ на мероприятия ЮНДО тоже зашевелилась… Как бы то ни было, а расколоть Спенсера мне в ближайшие часы уже не удастся, и надо искать другие пути. И тут я вдруг засомневался, что Артур предатель. Все, бывшее ясным полчаса назад, теперь таковым уже не казалось. И в самом деле, почему Артур должен становиться иудой, когда в наше время гораздо проще и сравнительно безопасней быть для ЮНДО своим героическим парнем?.. Уверенность моя исчезла, и остались в душе какая-то грязь, туман какой-то и ощущение собственной глупости.

Я взял в руки «Фаулер», включил его, отыскал веселую ритмичную музыку, более всего соответствующую имиджу благоденствующего лоботряса, и отправился на улицу.

Было серо и прохладно, но безветренно. Поселок привычно гудел развлечениями, как будто в мире не произошло ничего особенного. По-видимому, отдыхающим было глубоко наплевать и на Глинку, и на Ультиматум, и на FMA и ЮНДО, грызущих друг другу глотки. Ну что ж, лечащийся космонавт тоже должен относиться ко всему этому наплевательски. Я неторопливо двинулся в сторону «Сиреневой веточки». Хочешь неожиданных контактов, ищи их на скачках. Или в кабаке. Это известно всякому мало-мальски опытному диггеру. Как и то, что если хочешь избежать нежелательных встреч, двигай в библиотеку или в музей. Если и подумает кто о чем, так только о том, что ты полоумный идиот, не желающий пользоваться достижениями современного информационного сервиса и тратящий свое время на такие глупости, как разглядывание оригиналов.

И тут, повернув за угол, я столкнулся с Линой. Лицом к лицу. Нос к носу. Как будто только и ждал, пока она подойдет к этому месту, дабы тут же оказаться у нее на дороге.