Господи, когда же эта скотина, именующая себя Человеком Разумным, станет разумным действительно? Сколько еще раз ее надо четвертовать, сколько раз посадить на кол, сколько раз заставить жрать собственное дерьмо, улыбаясь и похваливая?..
Некоторым первые успехи показались слишком малыми. Хотелось погромче, поярче, а главное, побыстрее. Чтобы попасть в анналы, чтобы потомки вспомнили добрым словом и возложили цветы к памятнику… Кое-где появились арестованные. А потом и первые казненные. Сила не рождает добра, только если временно и для непостигающих глубину событий… Сила не рождает правды, только если видимость ее и до определенного предела… Сила рождает ответную силу.
И пошло. Колеблющиеся отшатнулись. Слишком уж часто в истории человечества люди сталкивались с волюнтаризмом. И вот в огне вспыхнувших мелких конфликтов возникла Ассоциация Бывших Военных. Появилось понятие «кригер». В результате планета получила новую войну… Надо сказать, что армейские сливки приняли не нашу сторону. И все отъявленные головорезы тоже. В общем, мы оказались перед лицом некоего подобия всемирной гражданской войны.
Года три борьба шла с переменным успехом. FMA помаленьку консолидировала свои силы. Мы тоже были не лыком шиты. Борьбы в городах избегали обе стороны. Чтобы не травмировать население. Мы — потому что и так выглядели в глазах общественности нападающей, а значит, неправой стороной. Они — потому что не хотели отталкивать общественность от себя. Ведь в историческом масштабе они были все равно обречены, хотя подпитывающая среда, конечно, имелась: уголовники, мафия да и мало ли на планете недовольных и неудачников. Впрочем, мы бы их все равно медленно, но верно раздавили. Но вмешались сиюминутные политические цели. И новое руководство пошло вразнос. Арестовали и расстреляли нескольких деятелей Европейского Штаба Ассоциации, хотя их причастность к активно действующим бандам выглядела проблематичной. И FMA ушла в подполье. Нашим руководителям были предъявлены обвинения в нарушении прав человека, но их было уже не остановить, тем более что Генеральная Ассамблея ООН постоянно брала ЮНДО под защиту. И тогда последовала диверсия на атомной электростанции «Мэджик стар», а еще через два месяца миру был предъявлен Ультиматум. Точнее, конечно, не миру, а руководству ЮНДО (мир о нем и до сих пор не ведает), но суть его от имени адресата не менялась. После этого уделом нашим стала оборона. Мы по-прежнему блокировали банды и громили подпольные склады оружия, но в стратегическом смысле все это уже было отступлением, ибо главного удара мы бы нанести не решились ни за что. Деятели FMA ситуацию прекрасно понимали и наглели с каждым днем все больше и больше. Сначала они стали убивать своих бывших соратников, оказавшихся по другую сторону баррикад. А после нашей акции «Туман» (попытка захвата Ближневосточного Штаба FMA) провели одновременно серию террористических актов против руководителей ЮНДО. Так мы с Кшижевским оказались на нынешних своих должностях. Увы, у нас не хватило ни смелости, ни сил, чтобы что-то изменить. И мы по-прежнему обороняемся. Когда кригеры нападают на склад с продовольствием, мы, постреляв для видимости, отступаем, потому что боевикам Ассоциации тоже надо чем-то питаться. А иначе им придется грабить население. И хотя Кшижевский считает, что это было бы нам только на руку, больше его никто не поддерживает, так как сие выглядит уж совсем гнусно. Зато жестко беремся за своих, благо это самое простое. И структура начинает давать сбои. Вот и обороняемся… А сколько сил отнимает охрана различных объектов! А обвинения со всех сторон, что ЮНДО демонстрирует всему миру свою полнейшую несостоятельность и беззубость. Горлопанам легко: они ничего не ведают об Ультиматуме. Тем более, что прежнее руководство Организации сумело выдать диверсию на «Мэджик стар» за обычную аварию, никакого отношения к нашему ведомству не имеющую… И все яснее и яснее становится, что процесс медленно, но верно тянется к катастрофе, а мы бессильны, потому что даже представления не имеем, на чем реально базируется Ультиматум. И Кшижевский не позволяет активизировать работу в этом направлении. Нельзя, мол, провоцировать Ассоциацию… А ведь Рассел Якоби (псевдоним Генрих), пропавший в Тайгерленде, успел доложить о каких-то Д-излучателях, которыми располагает FMA. Этой информации Кшижевский не придал никакого значения. И операцию с Ридером мы затеяли без ведома Кшижевского… Нет, шеф — трус, и пора ему уходить, пока дело не закончилось катастрофой. А потом вся надежда на Гиборьяна и Шарпа…
Кибершофер издал гудок, машина остановилась. Рыманов посмотрел вперед. У входа в штаб-квартиру, едва сдерживаемая охранниками, суматошно металась целая толпа репортеров. Рыманова узнали, и, когда он вышел из машины, вся свора бросилась на него. Он вжал голову в плечи и, не слушая их воплей и крича, что у него нет никаких комментариев по поводу происходящих событий, неистово заработал локтями, продираясь к линии охранников. Охранники смотрели на него с некоторым сочувствием. Оказавшись за их спинами, Рыманов попросил капитана загнать в гараж «тойоту» и, сдерживая нервную дрожь, вошел в здание. Перед кабинетом генерального директора он сунул руку в карман и включил диктофон на запись.
Господи, подумал он, в кого мы превратились! Бронежилеты, диктофоны, «жучки»… И это организация, призванная воплотить в действительность давнюю мечту человечества о мире без войн!
— Уф! — сказал он, ввалившись в кабинет. — Еле ноги унес!.. Я понимаю, самоубийство Глинки должно было вызвать интерес у прессы, но чтобы такой!..
Кшижевский сидел за столом, сцепив пальцы рук и положив на них подбородок, и взгляд его глаз Рыманову не понравился.
— Кретин! — сказал тихо Кшижевский. — Ты и в самом деле все проспал, знаток тайных операций!.. Если бы твой Глинка только застрелился! Если бы!.. Твой Глинка на весь мир раззвонил и об Ультиматуме, и о «Мэджик стар». «Я, — видите ли, — в корне не согласен с методами и формами работы Организации Объединенных Наций По Вопросам Разоружения, — процитировал он с бланка, лежащего на его столе. — Деятельность ЮНДО, — видите ли, — глубоко порочна и только дискредитирует благородную идею освобождения планеты от скверны оружия».
Рыманов замер, ошеломленно открыв рот.
Сорвалось, думал он. Черт бы побрал этого Вацлава! Весь мой замысел пустил коту под хвост!..
Кшижевский расценил его молчание по-своему.
— Как будем выпутываться? — спросил он.
Рыманов пожал плечами и сел в кресло.
— Ты можешь мне показать, что он там раззвонил миру?
— Да все, что только мог!.. Включи тейлор и сам увидишь. По всем каналам глобальной сети крутят… И назвал-то как! «Обращение к человечеству»!.. Только нет времени, Серж! Сам понимаешь. Сейчас такое начнется — от меня не останется ничего! Надо что-нибудь предпринять.
— Пожалуй, теперь уже поздно, — сказал Рыманов и устало вздохнул. — Ноги бы унести!..
Кшижевского словно подбросило из-за стола. Он заметался по кабинету.
— Ну нет, — прошептал он ядовито. — Ты потому так говоришь, что тебе практически не грозит ничего! Это было бы слишком просто: ноги унести… Мы пока еще руководители ЮНДО, а ЮНДО — одна из двух самых мощных в мире организаций, имеющих оружие. — Он успокоился и снова сел за стол. — Как ты думаешь, кто поддержит нас в случае конфликта с Советом Безопасности?
Теперь уже вскочил Рыманов.
— Ты что? — заорал он. — Ты хочешь пойти на открытое столкновение со всем миром?.. Да ты рехнулся, парень!
— Ничего я не рехнулся, — сказал Кшижевский. — Разве есть другой выход?.. Отдуваться за всех я не намерен! Подготовь приказ о приостановке операций против FMA и о приведении спецподразделений ЮНДО в боевую готовность… Скажем, в связи в чрезвычайными обстоятельствами.
— С какими чрезвычайными обстоятельствами? — Рыманов возмущенно фыркнул. — Ты считаешь то, что под тобой зашаталось кресло, чрезвычайным обстоятельством?.. Из-за этого можно рисковать миллионами жизней?
