Литмир - Электронная Библиотека

Не прошло и года, как русские прислали посольство.

Кайып расправил плечи, снова стал разговаривать со всеми свысока. Да и как ему было не возгордиться, если теперь он мог в любое время отправиться на любой русский базар, если он теперь мог перекочевывать всем улусом на зеленые прохладные джайляу близ русской границы.

Абулхаиру хотелось дознаться: что же стоит за этим внезапным просветлением лица русского царя, еще недавно столь грозно нахмуренного.

Тобольский правитель знал, что джунгарские контайджи настырно лезут в казахскую степь. Джунгарам нравится самим вторгаться в чужие пределы, но они страсть как не любят, когда на их земли посягает кто-то другой. «Это русским тоже известно, - размышлял Абулхаир. -Три года назад джунгары за одну ночь разгромили в пути русский отряд, который двигался к истокам Черного Иртыша строить крепость. Джунгары увезли тогда на своих конях иноземных ученых, за золото нанятых русским царем в дальних странах. Люди толковали, что этим ученым открыты все тайны земли...

Тобольский правитель почему-то палец о палец не ударил, чтобы образумить распоясавшихся джунгар. Почему казахам ничего не спускает, малейшей дерзости не прощает. Сгноил в заключении ханского посла — из-за своей черни. Русские не похожи на народ с заячьим сердцем. К тому же их много, не счесть! Раскинули крылья от студеных морей до Иртыша! Все это так - и однако же оставили без последствий это нападение джунгар. Почему? Почему? Что кроется за этим?..»

Ответ на мучивший его вопрос Абулхаир получил случайно. Однажды у него на ночлег остановился калмыцкий посол, который следовал домой от джунгар. В беседе с его уст сорвалось, что шуршиты, народ, подвластный цинской династии, собрали войско и начали войну с джунгарами. Смекнув, что проговорился и сообщил казахам тайну, посол поторопился загладить промах, исправить ошибку:

— Разве отважные воины контайджи уступят тонконогим шуршитам? Искромсали их на куски, а как же иначе.

Как только караван посла удалился из его аула, Абулхаир послал гонца к Сеиту и Абдрахману. Они были предводителями беглых башкирских и татарских повстанцев. Когда их народы приняли подданство русского царя, они нашли прибежище у каракалпаков. Руками беглых татар Абулхаир отправил неосторожного посла на тот свет. От каждого не к месту оброненного слова может возникнуть беда аж с гору.

«Да, царь не по доброте душевной, не по незлобивости прощал контайджи и его разбойникам. Шуршиты -как муравьи, их не счесть! Недаром в народе их так и прозвали — «муравьи!» Шуршитов больше, чем даже урусов. Поэтому в интересах царя и России, чтобы шуршиты не смогли одолеть джунгар. Он, не исключено, и ученых уступил джунгарам с какой-то целью... Зачем царю щелкать по лбу отчаянных джунгар, когда они являются лучшим щитом, надежным препятствием на пути шуршитов?.. Но зачем в таком случае гонцы тобольского правителя снуют так часто в аул Кайыпа? Так, так.,. Чтобы повернуть назад шуршитов, царю нужны безудержные джунгары. Чтобы сдерживать джунгар, которые не могут жить спокойно, не пуская в ход копья, ему выгодно под рукой иметь казахов. Мы по сорок раз в день получаем тумаки, они так и сыплются на нас со всех сторон. Мы тоже оскаливаемся, показываем зубы... Выходит, царю выгоднее, чтобы три народа - шуршиты, джунгары и казахи -враждовали, грызлись между собой. Белый царь не станет вмешиваться, удерживать всех нас от схваток и вражды... Если каждый из этих народов обратится к нему за помощью и поддержкой, он не обидит никого, всем надает пустых обещаний, выпроводит с миром... Русские гонцы и гости зачастили к Кайыпу не из-за молодой, душистой баранины и жирных курдюков. Нет, они хотят все знать, обо всем ведать, чтобы проводить в жизнь замыслы царя».

Люди Абулхаира доносили ему, что Кайьп безмерно радовался, когда к нему приезжали русские из Тобольска. Надеялся, глупец, что русские отвалят ему войско для походов против контайджи. Но как ни просил Кайып русских, они не спешили давать ему войско, и Тобольские правители, оказывается, себе на уме, плуты прожженные. О чем ни попросишь, что ни скажешь, на все согласно кивают головами. Совсем как бухарские мошенники-купцы. Однако толку от их кивков и обещаний пока никакого, - не без злорадства думал Абулхаир. - И тем не менее Кайып радуется: важно, чтобы другие видели, что синие русские повозки распрягаются у его орды. Свита и аулчане Кайыпа бахвалятся перед всеми: «Куда бухарской бязи до русской!.. Русскую легко принять за шелк! Так и ласкает, так и нежит тело!..»

Будучи до мелочей осведомленным о том, что происходило в ауле Кайыпа, сам Абулхаир притих, затаился в ожидании. Он разгадал цели русского царя, и это хорошо, это важно. Однако теперь для него еще важнее предугадать, в какую сторону склонится в скором будущем его собственный народ. Он изменчив, как весенний день. И готов молиться утром - аллаху, в обед - Тенгри, вечером - Христу. Зачем же ему, Абулхаиру, до времени открывать такому народу свой тайный замысел?..

Постепенно события начали принимать новый оборот. Тобольские чины принимали посланцев Кайыпа по-прежнему благосклонно, но вот казанские воротилы - с холодком. Настал день, когда русские правители Казани так и заявили: «Мы протянем вам руку помощи, если вы примите подданство русского царя! Если нет, то держитесь отсюда подальше, вы нам не нужны!..»

Кайып взбесился. Аул его сразу же опустел, русские больше не наведывались туда. Люди Кайыпа, еще вчера чувствовавшие себя вольготно на базарах тобольской земли, через день принимавшие у себя урусов и их зеленоглазого тонкоголосого толмача, готовы были кусать локти от досады и обиды. Крепко они обиделись! И по извечной привычке своих предков они начали нападать на своих обидчиков, начали задерживать и грабить русские караваны.

Абулхаир счел уместным последовать примеру Кайыпа. Никогда не получал Абулхаир даров от царских посланцев а теперь решил вспомнить науку древних мудрецов: «Дашь - возьму из рук, не дашь - отберу силой!»

Ему был нужен союзник: один не многого достигнешь. Его союзником в этой ситуации мог быть лишь один человек - Кайып. Он оскорблен и обижен, живет в треволнениях и одиночестве: знает, что во всех улусах только о нем и злословят, злорадствуют по поводу того, что русские забыли к нему дорожку. Только в одном улусе, улусе Абулхаира, помалкивают, будто воды в рот набрали. Расчет Абулхаира был точен и беспроигрышен: если сейчас кто и поддержит его, так это Кайьш. Он единственный, терпящий насмешки от других улусов. Кайыпу, как воздух, необходим союз с Абулхаиром, ибо этот союз поможет ему залатать изодранный в клочья авторитет.

Абулхаир не стал обнаруживать излишней торопливости. После очередного набега своих джигитов на русский караван, едущий к каракалпакам, послал в аул Кайыпа человека, чтобы тот прощупал почву, прислушался к разговорам, пронюхал, чем там дышат. Кайып не мог не заметить этого человека, он тоже к нему пригляделся. И в свою очередь, как конь с натянутыми поводьями, начал наблюдать за аулом Абулхаира.

По прошествии подобающего приличиям времени Абулхаир оседлал коня, прихватил с собой уважаемых людей улуса и взял путь к аулу Кайыпа.

Кайып встретил Абулхаира с распростертыми объятиями. Держа под руку, провел дорогого гостя на торь. В честь дорогого гостя Кайып устроил щедрое угощение, внимательно выслушал Абулхаира. Изменился в лице и все всматривался в лицо гостя испытующе: слова Абулхаира попали в цель, угодили в самое больное, в самое уязвимое место.

«Бывалый человек Кайып! Привык действовать наверняка, все взвесив, выведав твои намерения! Каждое слово твое обмозгует, в душу, кажется, заберется, перевернет ее, переворошит к поисках тайных мыслей. Да разве смутишь меня этим? Теперь уже нет, не смутишь! А главное — в душу свою я не пущу никого. Никого!..» — с торжеством и гордостью думал Абулхаир, не отводя взгляда от глаз Кайыпа...

С тех пор минуло уже тринадцать лет! Было время, когда они с Кайыпом шли рука об руку, стремя в стремя.

44
{"b":"234912","o":1}