Когда тайджи передали слова Карабаса, он приказал: «Пусть подъедет, потолкуем!»

Карабас потребовал: «Верни мне Киялды, и я не буду чинить тебе препятствий». Тайджи распорядился, чтобы перед Карабасом провели всех пленных девушек. Любимой Карабаса среди них не оказалось. Тогда батыр взял в руки домбру и заиграл на ней. Конь его к огромному перевернутому вверх дном котлу. Он валялся в сторонке. Конь остановился возле котла и начал рыть землю передними ногами.

- Странно, очень странно! Ты живой, здоровый, а казан твой почему-то перевернут! – усмехнулся Карабас и кончиком копья перевернул его. Оттуда показалась Киялды. – Эх, мог бы, мог заставить моего коня лягнуть твою драгоценную голову, да не досуг сейчас мне! – захохотал Карабас, посадил на коня свою суженую и поехал своей дорогой.

Тайджи изрек:

- Попав в руки врага, моя дочь однажды уже обломала мне хребет. Родив этого волчонка, она обломала мне хребет еще раз…

Кушею везло на детей – на свет божий появилось еще несколько сыновей. У тех тоже родились, как водится у людей, дети. Из его потомков особенно был известен Жанибек. О нем существовала такая легенда. Когда мать носила его в своем чреве, к отцу Жанибека явились однажды духи предков и повелели: «Твоя жена родит батыра, который затмит всех казахов. Назови его Жанибеком!»

Едва Жанибек подрос и сел на коня, как отправился за благословением к абызам трех жузов. Один из абызов Сокыр провозгласил тогда:

- Ты возглавишь народ! Ты поднимешь его славу и дух, ты поведешь за собой войско и победишь врагов!

Сейчас не только аргыны, весь Средний жуз гудит: вот наш предводитель! И правда все идут к нему за справедливым судом и поддержкой.

На днях лучшие люди из племени аргынов пришли к нему на поклон. За советом пожаловали.

- Давным-давно, - сказали они, - наши предки отправили в Младший жуз двух мальчиков. От них пошли две большие ветви, стали двумя аулами. Терпят аулы обиды и притеснения в Младшем жузе, ох, терпят! Не хотят там считать их ровней себе, никак не хотят! Относятся почти как к рабам. Хотим вернуть эти два аула в родной косяк!

Жанибек рассудил так:

- Не будем нарушать обычаи предков. Сначала отправим к Абулхаиру двенадцать биев из двенадцати аулов аргынов. Если Абулхаир не внемлет их просьбе, пораскинем умом, как нам быть дальше. От братьев нам отказываться не следует!

Мырзатай глубоко вздохнул и торжественно возвестил:

- Вскоре сюда явятся двенадцать биев Среднего жуза!

Так вот в чем была, оказывается, суть долгого рассказа Мырзатая! Он умолк, уставился выжидательно на Абулхаира.

Абулхаир задумался, отыскивая самое важное и нужное в шелухе повествования, где сплелись правда и вымысел, истина и фантазия. Он знал – Мырзатай большой мастак делать из мухи слона, из пуговицы верблюда. Нелегко сразу разобраться, где легенда, где быль. Чтобы сделать свое повествование более интересным и захватывающим, любой степняк так его приукрасит, так его расцветит, что оно превращается в сказку. Кто может поручиться, во скольких устах, ушах и сердцах переночевал и этот рассказ, пока дошел до табунщика? Сколько отсебятины добавил сам табунщик? Да и Мырзатай небось наврал с три короба и теперь верит в каждое свое слово!..

С другой стороны, пословицы недаром гласят: без ветра даже макушки трав не колышутся! В горе слов всегда есть смысл хотя бы с лодыжку!

И в рассказе Мырзатая есть, конечно же, дуновение того самого ветерка, от которого колышутся верхушки трав.

Среди аргынов есть немало достойных мужей. Слава о Жанибеке в самом деле гремит во всех трех жузах. Жанибек – джигит, каких мало. Когда речь заходит о нем, весь Средний жуз забывает о пище, которая стоит перед ним. Старший жуз тоже с уважением относится к Жанибеку. Значит, следует добиться расположения батыра… Они сверстники, оба заслужили авторитет и уважение. Они могут сблизиться. Если он, султан Абулхаир, покажет свое расположение, то наверняка не отпрянет от него, словно дикий конь из табуна, и преуспевающий джигит. Появится у Абулхаира возможность завязать крепкие связи с Жанибеком, а через него – со всеми аргынами. Если, конечно, и в самом деле пожалуют к нему двенадцать биев.

Однако перед ним не простая задача. Как ее решить? Как должно ему поступить, чтобы честь сородичей не уронить и чужим угодить?

Уступи он сразу просьбе биев, отдай по первому их слову два аула, надменные его гости, гордость которых и так возносится до небес, вернутся домой, кидая вверх шапки, начнут хвастаться: «Разве способен кто-нибудь устоять перед нами? Не выдержал молодой султан, сразу сломался! Не успели мы рта раскрыть, как он, еще не дослушав нас, уже на все согласился! Поднял руки вверх, голову склонил!» Выигрывает ли Младший жуз от такой молвы? Нет, тут нужно применить другую тактику: пусть явятся к нам просители, пусть они склонят передо мной головы. И уедут, даже получив желаемое, просителями, которых милостиво наградили… Иначе быть мне посмешищем для всей степи. Слава дарующего, слава, благодетеля мне не помешает!

Абулхаир думал день и ночь и нашел наконец выход. Однако никому не открыл, каков его замысел.

Послал во главе с Мырзатаем несколько пронырливых джигитов в аулы Среднего жуза вызнать, едут к нему двенадцать биев или не едут? Когда же Абулхаиру сообщили, что они уже в дороге и им осталось до аула всего два дня пути, он распорядился, чтобы на лужайке со свежей нетронутой травой поставили нарядные гостевые юрты.

- Резать для гостей, потчевать их только полугодовалыми жеребятами и жирными годовалыми овечками, - приказал Абулхаир. – Поить лучшим кумысом! Стелитесь перед ними пуховиками, склоняйтесь подушками!

Отдал распоряжения, а сам уехал со свитой на охоту.

На второй день из-за холма показались островерхие шапки двенадцати биев. Посланцев встретили с великими почестями. Устроили всех в белоснежных юртах, усадили на мягкие как пух одеяла. Поставили перед гостями блюда с самым вкусным, самым нежным мясом, чаши с пенистым кумысом.

День гостят они, два… Обижаться вроде не на что. Почет и уважение оказывают такие, что не придерешься!

И только одно смущает биев: от хана нет вестей, будто в воду канул хан. Ждут день, другой, третий. Обхаживая гостей слуги твердят: «Вестовой отправился за ханом. Наверное, вот-вот возвратится!»

Бии в безделье проводили дни в ауле, а хан пропадал на охоте, словно вознамерился сюда не возвращаться, пока не перебьет всех до единого куланов и сайгаков, обитающих в бескрайней степи.

Абулхаир тем временем высматривал не только зверей. Посылал лазутчиков и в свою орду, и в улус аргынов. Ему привезли известие, которого он ждал, - аргыны начали волноваться: «Как же так? Двенадцать наших биев пролеживают бока в ханской орде, но Абулхаир до сих пор не вернулся с охоты» Абулхаиру донесли также, что аргыны отправились за советом к Жанибеку, но того в ауле не оказалось, и, куда он выехал, никто не знал. Достоверно известно лишь то, что сел он на коня, как только двенадцать биев отбыли к Абулхаиру.

Почему же тогда он до сих пор не встретил его, не обнаружил в степи? Абулхаир не на шутку встревожился: как бы его замысел не провалился!.. Батыр бесследно исчез.

Абулхаир был невесел: неужели все его планы, все надежды были пустыми! Опять не везет ему? До каких же пор?.. Бии вот-вот возмутятся и уедут – и будут правы! Если он еще немного промедлит, то это приведет к осложнениям с аргынами. Абулхаир очень надеялся, что молодой, горячий батыр Жанибек не выдержит и сам поедет вслед за биями. Тут Абулхаир, будто невзначай, и перехватил бы его на полпути, услышал бы из его уст просьбу. И он как гостеприимный хозяин выполнил бы буюмтай – просьбу гостя, прибывшего с добрыми намерениями. Жанибек – ведь молод еще, тщеславен! – стал бы гордиться: «Вот-де, как оно бывает! Знатных биев нежили в орде, ублажали, да только хана они так и не дождались! А я едва успел вымолвить словечко, как дело было решено, да еще какое дело! Из-за которого могла пойти жестокая вражда между нашими жузами». Небось был бы в душе благодарен Абулхаиру за то, что молодой хан так высоко поднял его авторитет перед сородичами. Могущественные же, многочисленные аргыны стали бы должниками не старых, надутых от важности заправил, а молодого батыра: Жанибек стал бы – в свою очередь – должником Абулхаира, был бы ему обязан. В общем, выиграли бы оба.