— Кто ты такая?! — громко крикнул он.

Но он с ужасом увидел её мутные глаза, дрожащие губы, мертвенно-бледный цвет лица и брезгливо оттолкнул её.

— Она же накачана наркотиками, — прошептал он. — Вот это да… Провели, как младенца… И все же, поглядите, как она похожа на Инну…

Она не столь была похожа на Инну, сколь являлась как бы грубой пародией на Инну. То же сложение, те же волосы, тот же овал лица, да и черты лица очень похожи… Откуда они откопали эту странную личность?!

— Помнишь фильм «Крестоносцы?» — спросил у Алексея Олег.

— Помню, — вздохнул он. — Понимаю, что ты имеешь в виду… Только он не признал в той юродивой свою дочь Данусю, а я фраернулся так, что… — схватился за голову он. — А про фильм ты вспомнил не зря… Теперь я пойду за Инной сам… Другого выхода у меня нет… Пусть будет что будет… Жизнь мне не дорога. Ради чего жить? Что я, ради того, что не успел отомстить Лычкину, поставлю на карту жизнь любимой женщины? Какой вздор… Нет, буду ждать их звонка… Пока вот молчат, сволочи…

— А с этой-то что делать? — спросил Валера.

— Отпускать её не надо. Завтра придёт в себя, я и с ней побеседую. Хотя вряд ли она мне сообщит что-нибудь путное, но мы не имеем права брезговать никакой информацией. Только вот куда мне ехать, спрашивается? К Инне нельзя, там меня наверняка уже ждут. А другого дома у меня нет…

Тут раздался звонок мобильного телефона Алексея.

— А вот и они… — прошептал Алексей. — Алло…

— Братаны! — раздался в трубке хрипловатый басок. — Я вам сейчас такое сообщу, обалдеете!

Алексей слушал, и Олег поражался, как меняется выражение его лица. Только что удручённое, почти отчаянное, оно стало по мере разговора просветляться, и наконец он яростно взмахнул кулаком и выкрикнул какой-то непонятный клич. А когда разговор закончился, он внимательно поглядел на Олега и Валеру и тихо произнёс:

— Нет, кажется, ещё не вечер…

Алексей сел на своё место, и они поехали в Москву.

— Так куда едем? — спросил, недоумевая, Олег.

— Кстати, не так уж далеко, — ответил Алексей. — Пересечение Можайского шоссе с Рябиновой улицей. Там нас ждут. И я предчувствую, что завтра нас ждёт хороший день. И очень интересный…

— Какие там предчувствия? — поморщился Олег. — Давай выкладывай, что он там тебе сообщил…

— Что сообщил, говоришь? Не могу пока сказать, тут присутствует нечто враждебное и непонятное, — покосился он на женщину, сидящую в сомнамбулическом состоянии на заднем сиденье машины. — Могу сказать только одно — новости очень хорошие, настолько хорошие, что даже не верится…

— Инна свободна? — вскрикнул Олег.

— Нет, — нахмурился Алексей и снова замкнулся в себе.

Доехали до Рябиновой улицы, загнали машину во двор.

— А ну, пошла из машины.

Выпустив Олега, Алексей схватил женщину за рукав и резко дёрнул на себя. Та покорно вышла, по-прежнему не произнося ни слова, что было очень странно. «А не немая ли она, часом? — пришла в голову Алексею вполне логичная мысль. Ведь подставная фигура, к тому же накачанная наркотиками, могла ляпнуть что-нибудь ненужное им ещё тогда, когда он в темноте вглядывался в лицо женщины, сидевшей в машине в Иннином пиджачке, с её причёской, даже надушённой её духами… А эта только молчит либо мычит нечто нечленораздельное…

Она вышла из машины, и они вчетвером медленно пошли к подъезду, который назвали Алексею по телефону.

Было очень поздно, вернее сказать, очень рано — шёл пятый час утра… Было ещё совсем темно. Они поднялись на лифте на пятый этаж и встали перед обитой дерматином дверью. Алексей нажал кнопку звонка.

Медленно открылась дверь.

Перед Алексеем стоял человек лет сорока. Крупная голова, копна светлых волос с заметной проседью, густые рыжие усы, могучее сложение, уверенный взгляд небесно-голубых глаз, с весёлым прищуром глядящих на Алексея. А из-за его спины высовывалось бородатое лицо Барона.

— Здорово ещё раз, тёзка! — хриплым баском приветствовал его хозяин квартиры. — Здорово, братаны, Олег и Валерка! А вот блядь с собой зря привели, да какую-то корявую вдобавок. Гоните её взашей, не до неё сейчас…

— Кинули нас, Алёха, — глядя в сторону, проговорил Кондратьев. — Кинули, как котят… Вместо Инны вот эту… подсунули…

— Ладно, не переживай, — утешил его хозяин. — У тебя, видать, зоркий глаз через раз. То, что ты лоханулся с женщиной, — это, разумеется, хреново, но то, что ты углядел около казино с такого расстояния, это полностью искупает твою вину…

— Как искупает? Инну ведь могут убить… А для меня это самое страшное…

— Не убьют, — продолжал утешать его хозяин. — Резону нет им её убивать. Ты жди звонка. Тебе скоро позвонят. А мы все вместе к звоночку этому подготовимся как положено. Чтобы уже не лохануться ни в коем случае. Эту сучару запрём в кладовке. А потом поговорим с ней… А пока разработаем план действий. Время тут тоже не терпит.

— Ты знаешь, тёзка, я опасаюсь, что с ней никак не поговоришь. Похоже, она глухонемая, да ещё накачанная наркотой.

Хозяин поглядел на неё внимательно. В глазах его появилась брезгливость.

— Где Инна?!!! Говори, падла! — закричал он ей на ухо, но та как-то странно отреагировала на его крик — дёрнулась в сторону и замычала.

— Вроде так и есть, — покачал головой хозяин. — Изобретательны, падлы… Но ничего, наш сюрпризик побогаче будет…

— Ты меня извини, Лыко, или Мишель, как тебе будет угодно, за то, что я тебя тогда… того… — говорил Живоглот Лычкину. — Погорячился, и не прав. И за мной шикарный банкет в любом кабаке, который выберешь… Кстати, кабак может быть не только в Москве, но, например, в Париже или Амстердаме. Где наша не пропадала, почему бы на радостях туда не слетать? Твоя смекалка спасла мне брата и сохранила меня от гнева братвы… Игоряха на месте, и дамочка наша тоже на месте… А эта твоя глухонемая шлюха, любительница героина, пусть горит ясным огнём… Пусть что хотят с ней, то и делают…

— Она не моя, — вздохнул Лычкин. — Она покойного хозяина. Кого я только у него не видел за время нашей с ним дружбы. И негритянок, и японок. А тут в голову взбрело привезти убогую, мало того что глухонемую, так ещё и наркоманку… Меня заставил глядеть на их развлечения, — стиснул зубы Михаил. Теперь его радовало, что издевавшийся над ним Гнедой мёртв, а он по-прежнему пользуется авторитетом у братков. Потому что умный никогда не пропадёт… — Я глядел на то, что они творят, и ужасался — эта шлюха была так похожа на Инну, что порой просто жутко было… Си-дел, глядел, мне казалось, что я вижу страшный сон, какой-то кошмар, фантасмагория какая-то… А Гнедой мне все подмигивал… Вот и доподмигивался, — злобно сверкнул глазами Михаил. — А вот — все на свете может пригодиться, даже такое… Как хорошо, что именно меня он послал за этой стервой в её нору, оттуда мы её ночью с тобой и выволокли…

— Да и она сыграла роль не хило, — улыбался довольный Живоглот. — Облапошили Кондратьева как ребёнка… И твоя идея с ментовскими машинами тоже хороша, ей-богу, хороша… А обошлось-то все в гроши, двести баксов одним, двести другим, а постановочка-то какая… Нет, Мишель, ты действительно ума палата… Быть тебе авторитетом, помяни моё слово…

— Не перехваливай меня, загоржусь. Идея с появлением ментов в нужный момент стара как мир… Как только появились кидняки, появилась и эта идея… А насчёт подмены женщины… Книги надо читать, фильмы смотреть, что-нибудь когда-нибудь, глядишь, и пригодится…

— Ладно, что бы там ни было, а давай выпьем с тобой… Молодец Игоряха, что тебя в наше дело пригласил… Глянь-ка на него, спит без задних ног, — с нежностью поглядел он на мирно сопящего на железной кровати младшего брата. Михаил, видя эту нежность в бесцветных коровьих глазах обычно жестокого и не склонного ни к каким человеческим чувствам Живоглота, вдруг почувствовал не симпатию к нему, а, напротив, внезапно подступившую брезгливость… Будто он воочию лицезрел пресловутые крокодиловы слезы…