— Понял. Что надо? — пробасил перепуганный Игорь.

— Чтобы жить? Сесть вот в эту машину и не дёргаться…

— Пошёл вперёд, — подтолкнул его ребром ладони в спину Олег Никифоров. — И если подашь знак своим, прикончим на месте. Нам терять нечего, жизнь человеческая поставлена на карту.

Из парадной двери казино вышел мордастый охранник.

— Игорь Андреевич, к вам приехали! — крикнул он.

— Да, скоро буду, тут очень важный разговор, — ответил Игорь довольно бодрым голосом, поскольку дуло пистолета в этот момент особенно сильно прижалось сзади к его рёбрам. — Пусть Димка разберётся, — добавил он. — Там все в порядке.

Охранник зевнул, пожал плечами и зашёл обратно в казино.

Игорю ничего не оставалось, как влезть на заднее сиденье припаркованной у обочины «девяносто девятки». Туда же быстро забрались Алексей, Олег и Валера.

— Ответите… — пробормотал Игорь. — Кровью умоетесь, падлы…

Но Алексей не слушал его. Он, сидя на водительском месте, напряжённо смотрел куда-то.

— Ты что? — спросил его Олег. — Куда ты смотришь? Ехать надо…

— Погоди, погоди, — шептал Алексей, продолжая смотреть в том же направлении. — Ты немножко погоди, дорогой мой друг…

Олег поймал его напряжённый и в то же время задорный взгляд, словно внезапная мысль осенила Кондратьева, и увидел, что он смотрит на запылённый джип «Мицубиси», стоящий справа от казино. Как раз в этот момент с правой передней стороны из машины вышел какой-то человек и направился к служебному входу в казино. Его лицо было довольно трудно разглядеть, тем более что Олег был несколько близорук, а лицо вышедшего из машины было повёрнуто вполоборота. Но Алексей с его прекрасным зрением хорошо разглядел это лицо. И Олег понял, что Алексей знает этого человека…

— Чего прибалдели, братаны? — послышался откуда-то справа весёлый, слегка хрипловатый басок. — А ну-ка, выкладывайте, что это вы такое задумали…

Алексей быстро гнал машину в сторону Кольцевой дороги. Олег и Валера сидели рядом с заложником.

— Олег, придави-ка там своей нежной ручкой эту гниду, чтобы он поменьше колыхался…

Никифоров немедленно выполнил просьбу, так сдавив шею Глотова, что у того из выпученных глаз потекли слезы, он захрипел и закашлялся.

— Пригни его пониже, а то по Рублёвке опасно ехать с таким пассажиром…

— Пригну, пригну, но ты не беспокойся, я тут всех гаишников знаю… — успокоил Никифоров.

На выезде из Москвы Олег высунулся из окна и махнул рукой гаишнику. В это же время Валера пригнул Глотова к сиденью, да с такой силой и злостью, что у того хрустнули спинные позвонки.

Доехали по окружной до Минского шоссе и покатили по нему. Когда отъехали на почтительное расстояние от Москвы, Алексей неожиданно остановил машину у обочины.

— Кровью, говоришь, умоемся, гадёныш? — тихо спросил он. — А ну, пошёл из машины! Вылезай на хер, ублюдок!

Увидев в глазах Алексея свою смерть, Глотов не на шутку перепугался. Он уже не угрожал, он бормотал себе под нос нечто невнятное. Не хватало ещё, чтобы этот сумасшедший убил его, когда так все хорошо, когда рекой текут деньги, когда никто не смеет ему даже слова худого сказать из страха перед его крутым братаном.

— Ты что, оглох? — спросил Алексей. — А ну, ребята, выталкивайте его из машины!

Олег вышел и встал рядом с машиной. Вылез и Алексей и подошёл к задней дверце.

— Вперёд, живоглотыш… Вперёд и с песней… Кровью, говоришь, умоемся? Пошли… Я даже оружия с собой не возьму… Вот оно… — Он швырнул пистолет на переднее сиденье. — Выйдем с тобой в лесочке один на один… И никто из них даже не будет вмешиваться. Справишься со мной, будешь свободен. Пошёл…

Глотов нехотя вылез из машины и глядел остекленевшими от страха глазами на своего противника. Теперь он понял, кто перед ним.

— Ну что? Перетрухал без «быков» своего братана? Какая же тебе в базарный день цена? — усмехнулся Алексей. — Боишься со мной гребень на гребень? А я ведь лет на пятнадцать тебя старше, ты питался чёрной икрой и коньяком, на дорогих курортах своё бычье здоровьичко поправлял и в тренажёрных залах бицепсы накачивал, а я семь лет баланду хлебал и на лесоповале загибался… Ну, что же ты, крутой? Где твоя крутость?

Глотов молчал, переминаясь с ноги на ногу.

— Говори, паскуда, что я вам сделал? Тебе, братану твоему, твоему шефу поганому Лычкину? Вашему хозяину Гнедому? Отвечай, когда спрашивают!

— Ничего ты мне не сделал… Только и я тебе ничего не сделал… Я за их дела не ответчик. Меня посадили администратором в казино, я и сижу. А в разборках я не участвовал и никого не подставлял…

— Серьёзно? — округлил глаза Алексей. — Тогда будешь жить… Пошёл обратно в машину, но если ты свою пасть поганую ещё раз откроешь, я тебя убью. И пулю на тебя расходовать не стану. Вмажу один раз, и череп твой круглый пополам треснет. Понял?

— Понял, — еле слышно пробормотал Игорь и полез на заднее сиденье машины.

Алексей сел на водительское место. Сунул пистолет в карман и тронул машину с места.

Через час с небольшим они подъехали к даче Никифорова. Дача находилась в уединённом лесном месте. Вокруг не было никаких построек. Забора вокруг дачи тоже не было. Небольшой дом из бруса пах свежей древесиной.

— Вылезай, приехали, — сказал Глотову Алексей.

Заложника вывели из машины. Олег открыл дверь дачи и пропустил туда Глотова. За ним вошли остальные.

— Говори номер телефона своего братана и номер Михаила Лычкина тоже, — сказал Алексей. — Если, разумеется, хочешь жить. А не хочешь — можешь и не говорить…

Глотов жить хотел и номер телефона назвал.

— Где будем его держать? — спросил Алексей хозяина.

— Можно в сарай, вон там хороший сарай стоит. Крепкий, с замком, оттуда не выберется. Свяжем вдобавок…

Алексей осмотрел сарай снаружи и изнутри. Помещение понравилось ему.

— Сойдёт, — одобрил он.

Пленника с завязанными сзади крепким шпагатом руками втолкнули в сарай. Олег повесил замок.

— Это дело сделано, — сказал он. — Что дальше?

— Дальше-то? Будем звонить его братану. И предлагать ему меняться заложниками, как в фильмах про шпионов.

Они вошли в дом, Олег поставил чайник, а Алексей набрал номер Живоглота.

— Здорово, Живоглот, — сказал он. — Кондратьев беспокоит.

— Очень приятно, — произнёс довольным голосом Живоглот. Он давно уже ждал звонка, так как было договорено, что позвонят в офис, где работает Инна, и сообщат номер телефона, по которому с Кондратьевым договорятся об условиях. — Заждался уже… А номер твоего сотового она нам не сказала… Крутая, падла… Мои ребята её так отделали, живого места нет, а кобенится и кобенится… Скоро трахать её начнём… Тут много желающих объявилось…

Алексей побледнел как полотно, но закусил губу и взял себя в руки.

— Трахать интересную женщину — дело приятное, — тихо произнёс он. — Совсем другое дело — трахать здорового парня… Кстати, почему ты не спрашиваешь, откуда у меня номер твоего телефона?

На том конце провода воцарилось напряжённое молчание. До Живоглота только сейчас дошло, что Кондратьев не должен был звонить на его номер.

— Ты труп, — прошипел наконец озадаченный Живоглот.

— Я давно труп, — отмахнулся Алексей. — Я труп уже с тех пор, как семь лет назад вы подослали своего Мойдодыра ко мне. Я труп после того, как вы в колонию командировали Нырка. А уж с тех пор, как я отправил в ад Гнедого и трех его сотоварищей, я и вовсе потенциальный труп. Только вот хожу и хожу в качестве трупа и никак не могу поспать вечным сном… А, честно говоря, так устал от жизни… Вернее, не от самой жизни, а от того, во что вы её превратили, погань позорная… Ладно, хватит базарить… Я тебе сказал, что твоего братишку Игоря мы тут отоварим так, что никому мало не покажется… И сфотографируем, и пошлём, кому надо… И тебе, строящему из себя крутого, тогда уже не командовать никем. Петушиным братаном будешь, Живоглотище… Только, ради бога, не говори в очередной раз, что я труп. Надоело…