Председательствующий:

«Подсудимые, встаньте!.. Имеется ли у подсудимых отвод против состава суда?»

Голоса по-немецки:

«Нет!»

«Товарищ секретарь, отберите у переводчиков подписку…»

Ремлингер разглядывает потолок, стены, публику. Начинается опрос подсудимых. Ремлингера спрашивают о биографических данных. Он стоит — руки на барьере. Отвечает:

«Родился в тысяча восемьсот восемьдесят втором году. Уроженец местечка Поппенвейер, Людвигсбург, Германия. С тысяча девятьсот второго года по февраль тысяча девятьсот сорок пятого года служил в немецкой армии. С тысяча девятьсот девятнадцатого года — на командных должностях. Последняя должность — комендант города Будапешта. Звание — генерал-майор.

Образование — народная школа. Беспартийный. Не судим».

«Копию обвинительного заключения на немецком языке получили?»

«Да…»

«Ходатайства есть?..»

«Нейн!..»

Краткие сведения из своих биографий сообщают другие, в числе которых: Зоненфельд Эдуард, уроженец г. Ганновера, 1911 года рождения, высшее учебное заведение, инженер, солдат, бывший лейтенант германской армии, командир «особой группы» 322-го пехотного полка. «Под стражей с 25 октября 1945 года».

Энгель Фриц — уроженец Гера, провинции Тюрингии, 1915 года рождения, образование — народная школа, восемь классов, командир первого взвода первой роты второго батальона «ОН»[67]…

«Судимость?..»

«Был один раз».

«Звание?»

«Обер-фельдфебель».

Скотки Эрвин, уроженец г. Кенигсберга, 1919 года рождения, восемь классов народной школы, три года ремесленного училища, состоял членом «Гитлерюгенд», сын полицейского. С 1940 года обер-ефрейтор, служил во втором батальоне «ОН». «Под стражей с 24 октября 1945 года».

У Скотки лицо гориллы.

Янике Гергардт — уроженец м. Каппе, округ Темплин, восемь классов народной школы, солдат 322-го пехотного полка, затем второго батальона «ОН».

«Под стражей с 28 ноября 1945 года».

Герер Эрвин-Эрнст, уроженец г. Асберг, провинции Штутгарт, 1918 года рождения, восемь классов народной школы, беспартийный, солдат кавалерийского полка «Норд», а затем второго батальона «ОН». «Под стражей с 24 октября 1945 года».

Отвечают на те же вопросы и свидетели, сидящие отдельно (охраняемые часовым), — немцы и один русский. Прочие свидетели — в публике, в первом и во втором рядах. После опроса свидетелей — соучастников злодеяний вопросы председателя обращаются к свидетелям этих злодеяний. Они встают в два ряда — «пскопские», клинобородые старички, женщины в вязаных платочках. Их уводят в отдельную комнату, отобрать подписку…

«Подсудимые, встаньте!»

Председательствующий объясняет им их права: имеют право давать свои объяснения, как в целом, так и в деталях, задавать вопросы свидетелям и проч. и проч. Слушают внимательно…

Председательствует генерал-майор Исаенков. Военный прокурор — генерал-майор юстиции — Петровский. Объявляются фамилии присутствующих защитников, назначенных судом: Зимин (защитник Ремлингера), Борхов, Волков, Галебский, Кроленко — для всех других.

Председательствующий спрашивает подсудимых: нужно ли еще раз переводить на немецкий язык обвинительное заключение? Его текст на немецком языке был вручен заранее каждому из подсудимых. Все они отвечают: «Нейн!..»

11 часов 55 минут

Начинается чтение обвинительного заключения порусски. Подсудимые сидят за барьером в таком порядке: в первом ряду справа налево — Ремлингер, Бем, Штрюфинг, Скотки, Янике, Фогель. Во втором ряду — Зоненфельд и остальные четверо.

Все подсудимые сидят в той своей военной форме, в какой были взяты в плен. Плотный, коренастый Ремлингер — в серой куртке без погон, но с петлицами. На правой стороне фашистская нашивка: эмблема — птица. В серых брюках, в высоких сапогах. Его темные волосы аккуратно расчесаны на пробор.

Он слушает внимательно, склонив голову набок. Держится «аккуратно», сосредоточенно. Видно, что думает, вдумывается во все, воспринимает происходящее. Надевает пенсне, что-то читает, очевидно следит по немецкому тексту за словами обвинительного заключения.

У Бема лицо бледного недоросля, губы сомкнуты. Он выше среднего роста, штаны на нем — холщовые. У Штрюфинга отвратительное лицо холуя, садиста, подхалима, этакий чернобровый красавчик, типа альфонса. Его волосы гладко прилизаны, на пробор. Скотки — худой блондин, тип каторжника, дегенерат, удивительно схожий с гориллой: выдвинутая вперед челюсть, покатый лоб, запавшие глаза преступника. Янике — примерно тот же тип, но менее характерно выраженная дегенеративность. Он хилее Скотки. Рыжий, волосы гладко стрижены.

Воротник куртки распахнут, в отличие от других, аккуратно застегнутых, кроме Визе, у которого воротник куртки тоже небрежно расстегнут. Фогель — худой, лицо сластолюбца, голова яйцом. У Энгеля лицо явного идиота, без мысли, приоткрытый бессмысленно рот. Тип лица также преступника, дегенерата. Все сидят в одинаковых позах, нога на ногу, скрестив руки, очевидно подражая Ремлингеру, актерски напыщенному; он мелкоглазый, его глаза как точечки.

Сейчас они приспущены. А губы его способны сжиматься, превращаясь почти в прямую линию. Они придают лицу выражение жестокости.

Я смотрю на состав суда, на председательствующего, на тяжелые папки дел в коричневых переплетах. А позади этого стола — защитники в штатском, за ними — переводчики. Правее и левее подсудимых стоят, по трое, солдаты и офицер охраны. Позади всего состава суда — огромный барельефный макет Кремля и белый пьедестал перед ним, на котором бронзовая фигура Сталина во весь рост, как бы выходящего из Кремля. Поворот и наклон его головы — к скамье подсудимых. После чтения обвинительного заключения — вопросы по очереди к каждому из них: признают ли себя виновными? Все, кроме Ремлингера и Визе, коротко отвечают: «Я» («Да»). А те двое так же коротко: «Нейн…»

Объявляется перерыв на пятнадцать минут.

…Начинается допрос Бема — штабс-фельдфебеля из охранной полиции, командира первого взвода первого батальона «ОН». Тот спокойно признает свое участие в поджогах деревень Дедовичи, Кривица и других, сообщает, что его взвод расстрелял в районе г. Остров пятьдесят — шестьдесят человек, а он лично — шестерых стариков и женщин.

«По чьему приказу?»

«Действовали на основании приказа командира батальона подполковника Клозе — первого батальона, и во время отступления командовавшего всеми тремя батальонами вместе. Подполковник Клозе получал приказы от «Пихта, генерал-майора, командира 21-й авиаполевой-авиадесантной дивизии.

Рассказывает: когда 22 февраля 1944 года получил приказ от Клозе, то разбил свой взвод на четыре группы, сжигал дома. Приказ Клозе гласил:

«Сжигать на своем пути все населенные пункты, выгонять скот и, если население не будет эвакуироваться, рассматривать его как партизан и расстреливать…» Гражданских лиц расстреливали прямо на улицах.

«Приказывали покинуть горящие дома жителям, а они не хотели… Возможно, что гражданские лица прятались в подполах…»

«Понимаете ли вы преступность?..»

«Прекрасно понимаю преступность, почему и стою здесь в качестве обвиняемого…»

На вопрос, имеет ли награды, отвечает: «Железный крест второго класса, значок штурмовика и крест за военные заслуги второго класса и медаль «Зимней битвы на Востоке…»

В зале — смех.

«Как называется эта медаль?»

«Восточной медалью» или «Медалью за зимние битвы на Востоке». Давалась тем, кто перенес тяжелую зиму. Все время был на фронте».

«Кого еще из подсудимых можете назвать как расстрельщика?»

«Энгеля…»

Допрос Фогеля

Отвечает: «Участвовал в деревне Юдино, уничтожил двадцать человек со своим взводом. Во взводе — двадцать шесть человек». Признает: «Сжигал и другие деревни». — «Сколько было расстреляно?» — «Точно не могу сказать, но около двадцати — двадцати пяти человек». С готовностью обличает Дюре, Янике, одного из немцев-свидетелей. На вопрос, сколько лично убил в деревне Юдино, отвечает: «Около десяти человек. Потому, что были расположены далеко от деревни».