На пятый день я настойчиво попросил Казакова «во что бы то ни стало извлечь из цепких лап терминала столь жалкую крестовину, используя все свои связи и опыт!» Подействовало.

Но каков же был ужас, когда заветная посылка с запчастями оказалась у нас в руках, но в её недрах Владимир, нетерпеливо нащупывающий нужное, нашёл вначале карданный вал в полном комплекте, за это — особое спасибо! — затем извлёк запасную штангу клапана — спасибо! — и, в конце концов, две дополнительные крестовины, однако, вовсе не «ураловские», а опять (представляете себе выражение лица Володи!!!) «жигулёвские», абсолютно ненужные нам здесь! Что за издевательство? Что за напасть? Что это — опять ошибка сортировщика? Слов не было — словно специально подложили ненужное!?

— Наверное, они с закрытыми глазами запчасти в посылки кладут! — только мог среди крепких нелитературных выражений вставить Володя. Благо, что в карданном вале стояли родные — «ураловские». Сняли оттуда, но теперь полезность самого вала стала мизерной.

За каких-то полтора часа наш чудо-механик устранил неполадки в «Урале» Очевидно, тоже торопился в путь. Пора рубить якоря!

Наконец-то порвана паутина непредвиденных томительных ожиданий и мы на СВОБОДЕ!!!

Супружеская чета Казаковых, вместе с их маленьким сыном, проводили нас, проехав с нами в сторону города Гуаякиль более 10 км. Им тяжело было расставаться с нами, словно с Родиной, наверное. У эмигрантов грустная судьба — вспомнил я слова из песни Игоря Талькова.

Мы решили спуститься с Анд в сторону Тихого океана, в долину — надоели нам эти крутые серпантины, а может быть, нас просто тянул к себе океан. Его зов живёт во мне с детских лет, он в моих мыслях, рисунках, мечтах.

Вечерело, моросил мелкий дождь, мы медленно скользили вниз. Благо, что задние тормоза работали исправно, это позволяло обгонять скопившиеся колонны автомобилей за каким-нибудь грузовиком с прицепом. Не привык я волочиться за тихоходами, они — как кость в горле. Мотоцикл — самый удобный, красивый и стремительный транспорт! Это — сугубо личное мнение, я думаю, меня поддержат многие байкеры?!

Через дорогу быстро перебегали птицееды — огромные мохнатые, тёмные пауки, величиной с ладонь. Я с неприязнью объезжал их, а вот индейские дети, шедшие по обочине, не обращали на них никакого внимания, чуть ли не наступая на них босыми стопами. Привыкли, человек ко всему привыкает!

От города Санто-Доминго-де-лос-Колорадос, через Куеведо (Quevedo), до города Гуаякиль протянулась низменная равнина, славящаяся на весь мир банановыми плантациями. Тут же располагаются сортировочные базы. Грузовики один за другим спешат доставить ещё зеленые бананы в порты Эквадора, откуда они экспортируются в Европу. Кстати, обратите внимание на бананы в магазинах и рынках, везде вы увидите на большинстве из них эквадорские наклейки. Это отсюда бананы!

Не успели мы оставить позади предгорье, как экваториальный ливень хлынул на наши головы «как из ведра». Через стекло шлема ничего не видно — что там на дороге! Я поднимал стекло И тяжёлые капли барабанили по глазам, заливая лицо. В таком положении мы проехали 3 часа, а ливень и не собирался прекращать свои ритмы. Зарядил на всю ночь.

Встречные грузовики обдавали нас потоками грязи и ударами брызг. Нам мешали узость дороги и выбоины в асфальте.

В полночь мы остановились возле харчевни в маленьком проезжем городке, взбодриться кофеином. Тут же находился небольшой сельский отель, далеко не респектабельный на вид, в котором и решили переночевать. Уж очень не хотелось ставить палатку в лужах.

Хозяйка этого достойного заведения подозрительно-изучающе оглядела наши физиономии. Но, удовлетворившись созерцанием, бегло проронила два значимых слова:

— Десять долларов! — мы напряглись, но посмотрев на мотоцикл, добавила ещё: — Вместе с мотоциклом!..

— Где ставить? — вопрошаем.

— В помещении гостиницы! — безапелляционно заявляет дамочка. Кое-как затолкали в узкий дверной проём «Урал» со всем грузом. Потом дамочка провела нас к комнате через внутренний дворик. «Хорошо, что койки отдельные!» — подумал я.

У тётеньки оказался хороший, здоровый взгляд на мужчин.

На вешалку и спинки стульев повесили сушиться одежду. По пустым и пустотелым фанерным стенам «нарезали» круги юркие тараканы. Бельё на койке своими мутно-тёмными тонами и пахучими свойствами побуждало лечь не раздеваясь. В кранах отсутствовала вода, к сожалению, и мы не смогли смыть грязь с ботинок и одежды. Мир снов мгновенно унёс меня в своё царство. Володя — туда же.

В четыре часа утра меня разбудила надтреснутая хриплая петушиная песня. К петухам присоединились смеющиеся индейки, ни в лад, ни в склад своими голосами дополняли они утренний концерт петухов. Вначале я надеялся заснуть, прикрыв одеждой уши, но какофония всё усиливалась и уже серьёзно раздражала нервы. На соседней койке завертелся Владимир, и я понял, что пора собираться в путь.

Наскоро одевшись, выходим из помещения, взглядом ища злосчастных начинателей несвоевременного шума. Но их и след уже простыл. Петухи, наверное, почуяли во мне злейшего врага, а может быть, увидели у меня в руках замаскированный несвежий апельсин, который я собирался отправить в сторону «милейших» птичек.

В довершение всего, дверь во входное помещение из внутреннего двора, где стоял наш «Урал», была крепко заперта.

Мы стали барабанить по двери, взывая ко всем живым. След хозяйки, кажется, простыл.

Было ещё довольно темно, в этом сыром и мрачном дворе мы чувствовали себя очень неуютно. Под ногами хлюпали продукты петушиной жизнедеятельности. В общем, прилично досадили нам эти домашние курицы.

Наконец-то внутри послышались тяжёлые шаги, дверь открыл какой-то верзила, что-то пробормотал по поводу столь раннего подъёма. Я же в свою очередь обратил его внимание на тех, кто прерывает сон усталых путников, на его беспардонных петушков и индеек. Ну, да ладно, вперёд!

Дождя уже не было, видимо за ночь хляби небесные растратили все свои силы.

До рассвета было ещё далеко, а до места пересечения с трассой «Пан-Американ», с которой мы съехали ещё в Кито на второстепенную дорогу, оставалось уже немного — всего несколько сот километров. По «Пан-Американ» ехать значительно веселее, она шире и лучшего качества. Целью дня мы ставили доехать до Перу.

От перуано-эквадорской границы «Пан-Американ» будет придерживаться Тихого океана. Это радует, мы будем чувствовать дыхание великого бассейна, который уже не видели с момента перелёта из Панамы. Соскучились.

За весь путь от Гватемалы до Перу нас много раз останавливали полицейские, но ни разу дело до штрафа не доходило. Смотрели со всех сторон на мотоцикл и желали счастливого пути. Почему? Полицейские здесь следят больше за порядком, а не за тем, как кого «обуть» или «пошарить» в карманах, как у нас в стране. Да и вообще — их не так много на здешних дорогах.

Скоро я въеду в девятую страну Латинской Америки и очень рад, что не встречал грубого и бестактного обращения со стороны местных жителей. А ведь многие путешественники, возвращаясь из этих мест, полны предубеждений и страхов в этом отношении. В таких случаях я бы советовал больше покопаться в себе и посмотреть на себя, вспомнить своё поведение в чуждой и незнакомой обстановке. И я уверен, что нам, во многих случаях, не хватает умения вести себя подобающим корректным образом.

За день мы проехали около 600 км, оставив позади песчаную пустыню, расположенную рядом с заливом Гуаякиль, в южном Эквадоре. Позади остались и зелёные леса и вся тропическая растительность, потому что с 20-й южной широты тихоокеанское побережье представляет собой уже голые горы и серые пески.

Такие безлюдные просторы я не ожидал увидеть! Какой контраст: вчера ещё нас заливали дожди, а сегодня под ногами струится сухой песок пустыни!

К перуанской границе подъехали поздно вечером. Так разогнались, что миновали офис таможни Эквадора, и сквозь улицы города, усыпанные торгующими и покупателями, подкатили к перуанской таможне. Подозрительные перуанские пограничники попросили нас вернуться обратно. Нам пришлось опять прорываться сквозь толпы людей, прилавки, сигналом разгонять тесные ряды ротозеев и городских обывателей. Кто вздумал устраивать таможни в городах, а базарные ряды рядом с окошками со столь значимыми названиями: «Entrada и Salida»? Наверное, для Латинской Америки это норма.