* * *
Об этом я узнаю через несколько часов. Рано утром мне позвонил Мохамед Нури, мой старый приятель. Его недавно произвели в генералы, и он сказал, что в своей новой должности сможет иметь доступ к историческим архивам турецкой армии.
Я многократно пытался проникнуть туда. И всякий раз меня не пускали. Теперь обстоятельства были на моей стороне.
9
Затерянное донесение (ноябрь 1996 г.)
Найти это донесение было непросто. Капитан Саид Тофик не поддавался на мои уговоры, пока я не показал ему письмо генерала Нури. После этого он часто извинялся и старался быть очень услужливым. Это учреждение напрасно называлось архивом. По словам капитана, все документы исторического характера были собраны от разных воинских подразделений, разбросанных по всей стране, и помещены в новый Генеральный архив армии в Анкаре.
Когда я увидел состояние хранилищ и огромное количество ящиков, я подумал, что мы никогда не найдем то, что нам нужно. Это все равно, что искать иголку в стоге сена. Когда капитан спросил, что меня интересует, я ответил: «Эдремит, 1896 год». Тогда он, слегка волоча левую ногу, прошел между пыльных ящиков. «Курдская пуля в Дийарбакире», — пробормотал он. Потом он принялся искать в картотеке, и нашел «Эдремит». Он щелкнул языком и нервно пристукнул раненой ногой по полу.
Тофик пригласил меня проследовать за ним и деревянной рукой показал на длинную лестницу. Вдвоем мы подняли ее — я в моем немолодом возрасте, и он, наполовину инвалид. Он прислонил лестницу к полке, на которой была прикреплена темная бумажная этикетка с надписью «1896», и вновь улыбнулся мне. Он указал наверх, и я понял, что если хочу найти документы, то мне придется рискнуть жизнью.
Все началось уже давно и пошло от Нади. Ее брак с моим сводным братом Крикором Нахудяном, распавшийся под влиянием обстоятельств, от которого родилась Лейла, сблизил меня с ней.
Она нашла часть дневников Халил-бея в доме Нади и позволила мне скопировать их. Тогда я подумал, что если мне повезет, то смогу узнать, кто были родители Халил-бея, и стал заниматься исследованиями. В одной из газет появилась дата пленения и имя генерала, участвовавшего в нем. Я позвонил генералу Нури, занимавшему большой пост в Генеральном штабе. Нури сказал, что турецкая армия организована куда лучше, чем думают многие, и предложил мне поехать в Анкару, куда направлялись все армейские архивы.
* * *
Я нашел нужную папку с бумагами без особых проблем. На ней был слой пыли толщиной с палец, края были изъедены мышами, а бумага рассыпалась под пальцами. Но документы были здесь. Обрадованный, я спустился по лестнице под бормотание Тофика, что, мол, мне сильно повезло.
Он разрешил мне занять его кабинет и воспользоваться копировальной машиной. Но, поскольку она не работала, сообщение мне пришлось переписывать от руки. Это будет большим сюрпризом для Нади Халил и Лейлы, его дочери и моей племянницы.
Мое расследование было трудоемким, сложным, утомительным и нередко разочаровывающим. Но оно приносило и удовлетворение, самое главное из которых состояло в том, что можно было добавить еще одну ветвь на древо, которое, благодаря нашим усилиям, понемногу росло и набиралось сил.
Халил-бей никогда не знал о нем. Несмотря на все старания, он не смог найти бумаги, лежавшие передо мной. Я понял, что не зря приехал сюда в такую даль.
Тофик хотел продемонстрировать мне свое дружеское расположение — принес чашку чаю и тихо попросил разрешения удалиться. Он продолжит свою работу на той огромной горе бумаг.
Я отпил чай. Он был таким, как я люблю, — горячим и горьковатым. Я расстегнул веревочки на папке, открыл ее и смог прочесть то, за что Халил-бей отдал бы свою жизнь.
III. Императорская армия.
2-й пехотный полк.
Его Превосходительству Камил-паше, Великому визирю Империи.
Донесение генерала Юсуфа Бекира о зачистке, проведенной в Эдремите, озеро Ван, 22 и 23 ноября 1896 года.
Именем Всемогущего и Милостивейшего Бога.
Второй полк под моим командованием выполнил приказы Генерального штаба.
Полковник Хусейн Джафер.
Майоры Ахмед Фехми, Ибрахим Исхан, Осман Хамид.
Прочитав это имя, я почувствовал, как по мне прошла нервная дрожь. От волнения я пролил немного чая на стол. Осман Хамид! Это уже не была судьба. Там было написано имя моего деда. Развратное существо, тягостный след которого преследует меня уже много лет. Я хорошо его знал. Я следовал за ним, лучше сказать, преследовал его всю жизнь. Но в тот момент среди сотен тысяч рапортов и донесений, собранных в том огромном помещении, он снова удивил меня, представ перед моими глазами.
О, эта судьба! Никто так не верил в судьбу с большой буквы. Как ни парадоксально, но я всегда был сторонником полной и абсолютной свободы. Но время от времени она появлялась вновь, словно хотела предупредить меня: «Я здесь! Ты от меня не уйдешь!..»
Нет, я не мог уйти от нее. Она поджидала меня там, среди папок в плотной обложке, прячась под слоем пыли, словно хотела остаться незамеченной. Там меня поджидал Осман Хамид. Сто лет спустя он смотрел мне в глаза.
В соответствии с приказами Генерального штаба, Второй полк выдвинулся из Битлиса на Гурпинар. Была проведена зачистка в Гевасе и в самом Гурпинаре. Я назначил майора Османа Хамида ответственным за проведение рейда по зачистке Эдремита. Нам было известно, что несколько видных армян города укрылись в этой деревне, надеясь, вероятно, совершить побег через озеро Ван на другую сторону, где можно было пришвартоваться.
Назначение майора Хамида было вызвано тем, что у него имелся определенный опыт в проведении подобных рейдов и он хорошо знает армян и особенность их маневров.
При проведении зачистки нам было оказано сопротивление, из-за которого мы понесли потери — всего 11 человек, в том числе шесть убитых и пять раненых. Среди последних сам майор Осман Хамид. Операция прошла вполне успешно, поскольку все видные армяне были уничтожены.
Ван, 30 ноября 1896 года.
Примечание. Как обычно, прилагается донесение, надиктованное самим майором Османом Хамидом штатному писарю, поскольку майор Хамид ранен в правую руку.
Вот он. Осман Хамид. Отец Кемаль Хамида — человека, который зачал меня. Он пришел, чтобы сообщить мне лично о некоторых фактах, считавшихся затерянными под серой пылью того, что когда-то было сердцем Армении. А я уже был готов получить это затерянное наследство.
Временный лагерь на холмах Гурпинар, провинция Ван.
Его Превосходительству генералу Юсуфу Бекиру 26 ноября 1896 г.
Именем Всемогущего и Милостивейшего Бога.
Направляю настоящее донесение о моих действиях в поселке Эдремит вечером 22-го и утром 23 ноября 1896 года.
В соответствии с приказами вышестоящих инстанций я выехал из лагеря Гурпинар с подразделением в составе двадцати четырех всадников. Наше задание состояло в подавлении бунта армянских предателей, укрывшихся в Эдремите. Согласно поступившим сообщениям, один из их лидеров Ширак Арамян — глава семьи Арамян — был причастен к беспорядкам в армянском квартале в Ване. Мне было приказано употребить все человеческие и технические средства, чтобы захватить и уничтожить его а также его пособников и приближенных.
Как офицер, с удовлетворением докладываю Вам, что указанные приказы исполнены надлежащим образом, описанном в направляемом секретном приложении.
В подтверждение изложенного перед вышестоящим командованием подписываю настоящее донесение в месте и в день, указанные выше.
Подпись Османа Хамида была вычурной и нечитаемой. Я никоим образом не считаю себя опытным графологом, но в подписи Хамида были видны черты сильном и амбициозной личности. Эта подпись много говорила о нем, и я почувствовал сильный холодок в затылке.
