Вдалеке послышалась длинная пулеметная очередь. Это был финал побега армянских парней. Они проявили мужество, но зло снова одержало верх. Она не могла не думать об этом, ощущая маленькую руку Ани в своей руке. Зло сбежало из какого-то темного и потайного места, следуя заговору ведьм в далеком Константинополе. Она вспомнила те имена, которые прошептала тетя Соня: Талаат, Джемаль-паша, Энвер.

Тётя Соня могла быть очень старой, неловкой, могла уже устать от жизни, но голова у нее была очень ясная. У Норы была возможность разговаривать с ней, и до сих пор она чувствовала себя под влиянием ее личности. Старушка не могла бежать — ее старые ноги мешали ей, но побег Норы — своего рода компенсация за это. Ручка Ани сжимала ее руку. Она тоже была частью тети Сони, так же как и Лерна.

В темноте, разорванной узкими полосками света, она вдруг осознала: смелость, мужество, добро постоянно противостоят злу. Надо сопротивляться ему, неустанно давая понять, что никто ему не уступит. Только ценой постоянных жертв, таких как отчаянный побег молодых навстречу верной смерти, только такие примеры могут в один прекрасный день загнать зло в угол. Один, разовый, поступок не имел большого значения, важен был общий стиль поведения. Добро и Зло…

Зло, казалось, не обращало на них особого внимания. У них хватало забот с организацией перехода. На самом деле, как они потом догадались, речь шла о постыдном бегстве. Восстал армянский батальон, когда какие-то турецкие офицеры задумали комбинацию, чтобы застать его врасплох и всех перестрелять. Батальон ушел в горы, захватив с собой большое количество оружия и боеприпасов.

Турецкие военнослужащие проклинали свою судьбу. Это совсем не одно и то же измываться над безоружными гражданскими лицами или сражаться против группы вооруженных солдат, обученных ими же!

Сквозь зубы они проклинали все на свете и отчаянно били мулов, тащивших перегруженные телеги, утопавшие в грязи по самые оси колес. Да, это было не одно и то же. Лучше уж было унести ноги.

Ани, Лерне и Норе повезло. Военные спешили и очень боялись. Они хотели уйти как можно раньше из этой треклятой долины. Это место было настоящей западней. На нескольких армянок они просто не обратили внимания.

Вдруг кто-то стал стрелять в тех женщин, которые должны были остаться. Это был человек в штатском, сопровождавший военных. Нора из-за деревьев с ужасом наблюдала за этой картиной. Она видела, как убийца рылся в одежде и узлах которые несли с собой женщины. Потом он в задумчивости отошел от них. Он поднял камень и направился к одной из них. Нора не могла поверить своим глазам.

Всего в метрах десяти от того места, где среди поваленных деревьев прятались девушки, он наклонился и, игнорируя малейшие принципы гуманности, открыл рот одной из мертвых женщин. Потом поднялся и прошел к следующей. И здесь он ничего не нашел. Он пошел дальше. На этот раз он ударил камнем по лицу мертвой женщины, выбивая ее зубы.

Нора с ужасом осознала, что искал этот человек. Он искал золотые зубы и золотые пломбы, столь часто встречавшиеся у пожилых людей из-за плохого качества местной воды.

Убийца проделал то же самое со всеми остальными телами. Одно из них еще билось в конвульсиях, тяжело агонизируя. Но человек не обращал на это никакого внимания, рассматривая полуоткрытые рты. Он поднял руку, приветствуя человека, проделывавшего то же в мужском отделении лагеря. Когда он закончил, он помочился на одно из тел и потянулся, довольный своей работой. Потом оба они побежали вслед уходящим солдатам.

Нора, спрятавшись среди поваленных деревьев, рыдала. Она сомневалась, что Ани могла видеть эту сцену, но заметила, как девочка пыталась ее утешить, время от времени сжимая ее руку.

Потом наступила тишина. Несколько тел прислонилось к ограде, издавая громкие стоны. Они как будто понимали ситуацию. В том мире, в котором они еще жили, они не могли упустить возможности дать знать о себе.

Они долго ждали, прежде чем выйти. Их тела потеряли всякую чувствительность. Норе было очень трудно пройти через узкий лаз. Она даже не могла понять, каким образом она вошла в него. В конце концов все трое вышли наружу и увидели ужасающую сцену. Мертвые тела были разметаны, окровавленные лица обезображены ударами, одежда разорвана, жалкие узлы с пожитками женщин раскрыты. Несколько старых фотографий — сепий — старые воспоминания о любимых существах — измазаны в грязи.

Нора подумала о том, насколько абсурдна жизнь. Ома — всего лишь внутренняя иллюзия. Она представила себе парадокс, что, если бы и они тоже умерли, единственными зрителями всего этого стали бы вороны. Как бы они отнеслись к этой сцене? Потом они снова полетели бы к своим гнездам, оставив после себя только ночь и полную тишину. А через короткое время там остались бы одни скелеты да разлагающиеся в грязи трупы. Всего неделю назад у всех этих людей были мечты, воспоминания, чувства. Сейчас все это закончилось навсегда. Словно этих женщин никогда не было в живых. Когда-то у них начиналась жизнь и они старались понять мир… А все свелось к застывшим глазам, в которых отразилось сплошное непонимание.

Лерна не казалась потрясенной. Она что-то искала среди узлов с пожитками. Ей удалось найти несколько банок сардин, мешочек чая, нож, несколько кусочков хлеба, две коробки спичек, металлическую кружку. Все это она собрала в грязную сумку из толстого полотна. Потом указала на отверстие в загородке. Им надо было уходить отсюда как можно быстрее. Она пробормотала, что это — проклятое место и что смерть зовет к себе смерть. Нора подумала, что она права. Ничего другого им не оставалось. Даже если бы они захотели похоронить трупы, эта задача была бы для них непосильной.

Они быстрым шагом пошли к ближайшему лесу, большие деревья и густая растительность которого казались им прекрасным укрытием. «Там они будут вне опасности, и, даже если вернутся военные, их не найдут в этом дремучем лесу.

Лерна стала естественным лидером их группы. Казалось, ничто не может удержать ее. Она решительной походкой шла впереди, таща с собой сумку и внимательно оглядывая лес. Только иногда в ней просыпалось какое-то чувство и она оборачивалась, чтобы убедиться, что ее спутницы не отстали.

Нора подумала, что среди всего этого ужаса и стольких несчастий им по меньшей мере повезло встретить такого человека, как Лерна. На вид ей было двадцать три или двадцать четыре года, но она, казалось, вобрала в себя опыт куда более взрослого человека.

Она никогда раньше не видела ее, и, кроме того, ее акцент ей казался несколько странным. Она была уверена, что Лерна не из этой провинции. Откуда она могла прийти? Ей было интересно узнать, кто она…

Они заметили, что кто-то ходит в кустах неподалеку. Лерна замерла и сделала знак пригнуться. Вдруг из кустов вышел молодой парень.

Норе показалось, что она узнала в нем одного из тех, кто прыгал через забор. По крайней мере, один из трех смог убежать! Когда он подошел поближе, то убедилась, что это был армянин. Лерна пошла ему навстречу, они остановились в двух шагах, молча рассматривая друг друга и не решаясь заговорить.

Ситуация была настолько странной, почти нереальной, что Норе ничего не оставалось, как пойти ему навстречу, потому что, казалось, они настороженно относятся друг к другу, а он не решается сделать первый шаг. В тех условиях, в которые они попали, это было естественно.

Нора встала между ними, но они словно не видели ее. Тогда она со всей непосредственностью спросила, кто он. Парень ответил хриплым от волнения голосом: „Арег Балакян, Арег Балакян“. Он повторил свое имя, как будто сам хотел убедиться, что это еще он. Словно на какое-то мгновение ему показалось, что его уже нет в живых.

Норе захотелось успокоить его. Показать ему, что они тоже армянки и что он может расслабиться.

„Меня зовут Нора Азатян, я дочь Дадхада Азатяна из Эрзерума. А это Ани. А она — Лерна, она помогла нам бежать. Успокойся, мы все армяне. Они ушли, — она показала в сторону заборов. — Там никого не осталось. Если хочешь, можешь идти с нами. Нам нужно побыстрее уйти отсюда“.