Горькая улыбка была ему ответом, и Джейк от всей души пожалел, что не может предложить этому человеку столь необходимого решения. Поднявшись, он объявил:

— Мы уезжаем. Я беру женщину с собой. Команчи тоже встал и кивнул:

— Ты завоевал ее в драке. Она твоя. Если отдашь ее дону Луису де Ривера, он заплатит золотом.

— Спасибо за совет.

Его подозрения подтвердились, но Джейк по-прежнему горел молчаливой яростью. До какой же низости опустился дядюшка!

Он подхватил Анжи с земли. Девушку все еще трясло, но она не протестовала, когда Джейк завернул ее в одеяло, бросил поперек седла, а сам сел сзади. Вскоре лагерь остался позади. Хотя погони он не ожидал, все-таки рисковать не следовало, и поэтому лошадей гнали во весь опор. Один за другим команчи, сопровождавшие его, исчезали, растворялись в ночи, словно по какому-то молчаливому соглашению, и он наконец остался наедине с Анжи. Теперь возможным преследователям придется разделиться: следы ведут сразу в нескольких направлениях.

К утру Анжи, немного успокоившись, забылась от усталости в его объятиях. Одеяло сползло, открывая мягкие белые груди. Джейк вспомнил, как она боролась с похитителями, выказывая поразительные стойкость и мужество, и снова ощутил холодную ярость при мысли о том, что чужие грязные руки касались этого изящного тела.

Ему страстно захотелось прикончить их всех. И совсем недостаточно, что он расправился с тем, кто хотел первым обесчестить Анжи. Будь ситуация несколько иной, Джейк зарезал бы его как свинью, по обрядам апачей, как полагается при подобного рода преступлениях. При мысли о том, как он едва не потерял ее в ночи и отыскал только благодаря крику Анжи и отсветам костра, у него кровь стыла в жилах. Насильников было шестеро. Вряд ли бы Анжи пережила эту ночь.

И всему виной его дядя.

Больше всего на свете он хотел бы заставить дона Луиса заплатить за эту гнусность, но доказательств нет. Вряд ли кто-то поверит словам грязного индейца. Даже если против дона Луиса выступят люди, затаившие на него зло, показания их наверняка окажутся слишком расплывчатыми и неубедительными. Джейку нужно нечто большее. Неопровержимые улики или свидетели, словам которых поверят, если против столь влиятельного человека будет возбуждено судебное расследование. Но за все эти годы не удалось найти ни того, ни другого. Оставалось надеяться, что когда-нибудь безнаказанность сделает его неосторожным и чересчур самоуверенным. Когда-нибудь…

Анжи пошевелилась.

— Куда мы едем? — сонно спросила она. — Нужно скорее увидеть маму или дать ей знать, что я жива.

Джейк, умудрившись заплести ее волосы в подобие косы, свисавшей со спины, поспешно прикрыл одеялом ее груди.

— Мы пока не можем вернуться, Анжи.

— Почему нет? — вскинулась девушка, и он только сей час заметил расплывшийся по ее скуле багровый синяк. — Я не вернусь на ранчо «Де Тезон»!

— Ни в коем случае. Но я не рискну отвезти тебя домой Если такое случилось однажды, значит, вполне может повториться.

— Хочешь сказать, бандиты… я действительно в опасности? И все из-за этой земли?

Вместо ответа Джейк натянул поводья под укрытием карниза, нависающего над крытым откосом Собачьего каньона. Столовые горы с плоскими вершинами окрасились алым под лучами рассветного солнца. Каньон прорезал каменные пласты, поднимаясь к вершине горы, самой западной из хребта Сакраменто, и петляя прихотливыми изгибами между огромными многоцветными отрогами. Извилистая горная тропа, льнувшая к скалам, серпантином поднималась все выше, до перевала, где росли горные сосны и узкая речушка прокладывала звенящую дорожку среди валунов, собираясь природными бассейнами в каменных впадинах.

Это ущелье, которое мексиканцы именовали каньоном де Перро, считалось местом сбора апачей мескалеро. Часто безрассудные горячие мексиканцы, преследуя шайки индейцев, попадали сюда по узкой тропе, загороженной скалами с обеих сторон, и слишком поздно замечали, что за каждым кустиком и булыжником прячется враг. Град камней и стрелы сбивали их вниз, с огромной высоты, в бездонную пропасть, где поджидала старуха с косой. Многие находили на дне каньона свой последний приют.

Идеальное место для засады.

Джейк спрыгнул на землю, снял с седла Анжи и отнес в тень. Она что-то пробормотала, но Джейк молча, несмотря на слабое сопротивление, отнял одеяло, проделал ножом дыру и надел на Анжи импровизированное пончо, которое к тому же подвязал кожаным ремешком.

— Придется обойтись этим, пока не найдем тебе одежды поприличнее, — коротко буркнул он, вкладывая нож в расшитый бисером чехол.

— Я сначала посчитала тебя одним из них, — созналась Анжи. Это было первое ее упоминание о прошедшей ночи, и он мрачно свел брови.

— Знаю. Но никто, даже ты, не должен был узнать во мне племянника дона Луиса. Если бы это произошло, я никогда бы не сумел отнять тебя у них.

Анжи вздернула подбородок, а рот упрямо сжался. Как хорошо он помнил этот жест!

— Мог бы каким-то способом дать понять, что это ты!

— Ты и сама знаешь, что не мог. Девушка, тяжело вздохнув, отвернулась.

— Да, ты прав. Представить не могу, что сказала или сделала, если бы подумала… поняла, что это ты.

Лицо ее слабо порозовело. В глазах сгустились тени, нижняя губа слегка задрожала. Джейк потянулся к ней, но Анжи отстранилась.

— Нет! Пожалуйста. Не касайся меня, Джейк! Рука Джейка бессильно повисла.

— Господи, Анжи, неужели боишься, что я обижу тебя? Девушка уставилась в землю, поросшую желтой травой и усыпанную галькой.

— Нет. Но ты видел. Видел, что они делали…

— Причинили тебе боль? — с трудом выдавил Джейк. Глаза девушки наполнились слезами.

— Конечно! — гневно выпалила она. — Не в том смысле, какой ты, верно, подразумеваешь, но бесцеремонно дотрагивались до меня там, где… где… раньше касался… только ты… и это было так… так постыдно! Мерзко! Ах, Господи, я хотела умереть или убить и… — она прерывисто вздохнула, — чувствую себя такой грязной! И теперь все гадаю, что я должна была сделать, чтобы остановить их или удержать… предотвратить то, что произошло… может, если бы мы не встретились в беседке, или я не выбежала бы навстречу бедному Темпу, или…

— Анжи, тут нет твоей вины. Как ты могла справиться с шестерыми индейцами? Подумай хорошенько! Ты ничего не могла поделать. Именно это я и пытался объяснить тебе тогда, но не хотел пугать и вдаваться в подробности, боясь, что ты не поверишь. Но хоть теперь, может, поймешь меня. Случившееся не имеет ничего общего с тобой. На карту поставлены ранчо, вода и рудник, а может, и золото. Людям рот не заткнешь. Ходят разные слухи, правдивые или нет. Но эти негодяи способны на все, лишь бы разбогатеть. Их не интересует, кто попутно будет принесен в жертву в процессе получения желаемого. Главное — захватить «Дабл Икс». Вы с Ритой попали в паутину, вырваться из которой будет сложно.

— Рита жива?

— Да. Во время нападения она находилась в доме, и двое армейских офицеров пришли ей на помощь. Повезло. К тому же им главным образом нужна была ты, поскольку в этом случае Рита быстро сдалась бы и отказалась от всяких прав на землю и рудник.

— Кто это они? О ком это ты все толкуешь? Джейк спокойно встретил ее взгляд.

— Мой дядя и твоя мать.

Побелевшая как полотно Анжи покачала головой:

— Твоя дядя — возможно, но не мать. Она не стала бы!

— Анжи, говорю тебе, она тут замешана, хотя не думаю, чтобы она знала о намерениях дона Луиса.

— Ни за что не поверю, — с бешенством прошипела девушка, — чтобы мать рисковала жизнью собственной дочери!

— Ты совершенно права, и Миньон не позволила бы, чтобы с твоей головы хоть волос упал! — И когда Анжи недоуменно подняла брови, добавил: — Если бы все знала.

— Мать не настолько глупа!

— Да, но с дядей ей не тягаться. Он жаден, коварен, лжив, но чертовски умен и привык говорить людям то, что они хотят слышать. Он наверняка сказал матери, что увезет тебя в безопасное место и убедит продать землю, а потом даст вам достаточно денег, чтобы вы смогли вернуться во Францию и жить в роскоши. Но как только ты подпишешь бумаги, он отречется от своего слова, не отдаст ни цента — и что ты сможешь поделать? Ничего. — Но это нечестно!