Господи, как трудно было сдержаться, когда Миньон узнала обо всем! И еще труднее не потребовать ответов от этой темнокожей девчонки, младшей дочери. Какое оскорбление, удар по ее гордости и положению законной жены! Даже после смерти он ухитрился ее унизить! И ведь наверняка понимал при этом, что Миньон должна испытывать, как будет страдать, и все же никогда не намекнул даже о ребенке от своего бесстыдного и незаконного союза с мексиканской крестьянкой! И остальные, включая Паттерсона, кому бы следовало пожалеть ее, ни словом не обмолвились. Какой позор! И что теперь делать с этой девчонкой? Впервые она, Миньон, не знает, как выйти из положения.

Миньон глубоко вздохнула. Нужно быть справедливой: Рита ни в чем не виновата, но пусть не ожидает ни уступок, ни компромиссов. Поместье принадлежит Анжелике, законной наследнице Джона Линдси, а не наглой особе в дешевых платьишках и с откровенно-зазывной улыбкой, особе, которая к тому же предъявляет права на капитана Брейдена.

Горячий ветер шевелил зеленые листочки на яблоне, приятно овевал щеки, и Миньон нахмурилась было, но тут же постаралась разгладить лицо. Не дай Бог, соберутся морщинки!

Миньон улыбнулась. Неужели в ней все еще сохранилось тщеславие? Желание молодиться? Глупая привычка, все равно она ни о ком не думала, кроме Джона. Если не считать еще… нет, все это было так давно… правда, если верить его клятвам, он до сих пор находит ее прелестной. Может, так оно и есть. Хотя, если проживет в Нью-Мексико еще несколько лет, ветер и палящая жара скоро превратят лицо в настоящую сушеную сливу, и уж тогда никто на нее не посмотрит.

Ах, какое это имеет значение? И без того ее время прошло. Теперь главное — Анжелика и ее будущее. Все, о чем мечтает Миньон, — увидеть дочь замужем за порядочным человеком, не похожим на Джона… или Джейка Брейдена, который не сводит с нее пристального взгляда. Он слишком напоминает Джона, жесток и неумолим, как эта земля, с пристальным взором неулыбчивых глаз и пугающей самоуверенностью. По мнению Миньон, Джейк Брейден еще опаснее Джона. Человек, который будит в окружающих страх, всегда опасен. Неужели она одна это понимает? Временами так и казалось. Но никто не желает ее слушать, особенно Анжелика. Правда, Миньон ничего другого не ожидала. Анжелика слишком упряма и своевольна.

— Капитан Брейден не джентльмен, — заявила Миньон Дейву Логану. Тот пробормотал вежливое извинение и оставил ее одну в саду.

Она закрыла глаза, вспоминая, как сажались эти деревья, тогда еще тонкие прутики, под жарким солнцем, которое должно было почти наверняка их сжечь. Но яблони выросли. И не только они. Все изменилось с тех пор, почти неузнаваемо. И она тоже. А Джон? Каким он был перед смертью? Анжелика не знала о том, что мать тоже получила письмо, трогательное напоминание о том, что было между ними. В нем Джон умолял разрешить дочери приехать в Нью-Мексико. Но Миньон боялась не только этой неукрощенной земли, но и Джона… тех чувств, что питала к нему, схороненных в самой глубине души. Опасалась нарушить свой, как выяснилось, хрупкий покой.

Водоворот воспоминаний закружил ее с такой силой, что сердце сжало от боли. Миньон поспешно поднялась и направилась к дому. Ветер закружил маленький пыльный смерч по. самыми ее ногами, принося запах полыни и креозота. Как он, ненавидела этот смрад, напоминавший ей о прошлом.

И о Джоне…

Миньон тихо всхлипнула. С того момента, как она во шла в дом, муж мерещился ей в каждой комнате этой огромной асиенды, бывшей когда-то трехкомнатной глинобитной лачугой. Теперь же в ней пятнадцать комнат, не считая кухни. Есть даже ванна и туалет в самой глубине дома, современное чудо, установить которое вряд ли пришло в голову Джону. Нет, это, несомненно, идея Риты. Джон Линдси, которого она знала, не заботился ни о чем подобном. Но он. должна признаться хотя бы себе, что дом с красной крышей сверкающими белыми стенами, утопающий в зелени, — со всем не та примитивная постройка, которую Миньон ожидала увидеть. Такие прелестные детали, как душистые травы благоухающие цветы, высаженные в укромных уголках и огороженные тонкими планками, придавали саду изысканность и элегантность. Настоящий рай… окруженный толстыми стенами.

Но за ними… все то же самое, злоба и смерть таятся в холмах и каньонах.

Но как примирить это место с ранчо ее воспоминаний?

Не успела она приблизиться к крыльцу, как из кухни вышел Джейк Брейден и направился к ней. Длинные ноги в мгновение ока поднесли его к Миньон. На талии Джейка перекрещивались два широких оружейных пояса; обе кобуры висели на бедрах достаточно низко, чтобы можно было сразу выхватить револьверы. Брейден был похож скорее на разбойника, чем на армейского разведчика, и Миньон снова задалась вопросом, почему Джим Паттерсон именно ему поручил доставить их в Нью-Мексико.

И как всегда, при мысли о Джиме Миньон постаралась незамедлительно выбросить его из головы и приветствовала Брейдена холодным кивком.

— Доброе утро, капитан. Похоже, вы спешите.

— Как раз собирался вам сказать, мэм, что уезжаю.

— Неужели? Я думала, вы немного погостите.

— Нет, мэм. Здесь достаточно людей. Ни мне, ни Логану совсем ни к чему путаться у вас под ногами.

— А как насчет остальных?

— Спенсер, Хигдон и их спутники отправляются утром, но для обороны людей вполне достаточно. Норт — хороший человек, он сумел не только сохранить, но и укрепить ранчо. Не волнуйтесь.

— Понимаю.

Миньон поколебалась. За его внезапным решением что-то кроется. Намеренное безразличие этого человека слишком очевидно.

— Ваш неожиданный отъезд каким-то образом связан с моей дочерью, капитан? Я знаю, Анжелика иногда бывает неуправляемой, а последнее время всячески выказывает к вам неприязнь.

Выпад был сделан вслепую, поскольку Анжелика, наоборот, была явно заинтригована Джейком, но, должно быть, попал в цель: лицо Брейдена чуть побледнело.

— Простите за дерзость, мадам, но ваша дочь не просто неуправляема. Она слишком своенравна и может попасть в нешуточную беду, если будет и впредь пренебрегать здравым смыслом. Кто-то должен держать ее в узде.

— Возможно. Но Анжелика всегда была капризна и свое вольна, а после того как получила письмо Джона, с ней совсем сладу не стало. Она словно чужая. С тех пор как мы выехали и Сан-Антонио, я просто ее не узнаю, — пожаловалась Миньон но тут же сообразила, что Джейк ничего не выдаст, даже если у него и был роман с Анжеликой. И оказалась права.

Безразлично пожав плечами, он заметил:

— Все меняется.

— Да, но моя дочь, похоже, мгновенно повзрослела, капитан. Я нахожу это очень странным.

Джейк продолжал похлопывать шляпой по бедру, и Миньон ощутила его растущее нетерпение поскорее убраться отсюда.

— Ей двадцать один год. Давно пора стать взрослой, вы так не считаете, мадам?

— Взрослеть и набираться опыта — вещи совершенна разные, капитан.

— Не всегда, — бросил Джейк, глядя ей в глаза. — Иногда все происходит одновременно. Причина мгновенно рож дает следствие.

— Знаете, капитан, вы меня интригуете. Сначала я видела вас всего лишь грубого, примитивного приграничного жителя Теперь я не так уверена. Если пытаетесь скрыть, что получит образование, все же ваша речь и взгляды вас выдают.

— Но почему я стал бы скрывать, что получил образование, мэм? — насмешливо осведомился Брейден.

— Не знаю, если только у вас нет на это своих причин Однако вы достаточно знаете латынь, чтобы обмениваться остротами с другим наемником, и прекрасно говорите по-французски. Только не утверждайте, что выучили его в Новом Орлеане потому что это неправда. Произношение совсем другое.

Джейк снова пожал плечами.

— Девушка, которая преподала мне основы французского, родилась в долине Луары. Мы долгое время были близки.

— Вне всякого сомнения, но я все же не верю, что вы так невежественны, каким хотите перед всеми предстать. И временами вы кажетесь мне смутно знакомым, словно мы встречались до моего второго приезда сюда.