Когда подошел Джейк, Анжи уже была вполне готова тронуться в путь.

— Ты поела? — спросил он и, когда девушка покачала головой, сообщил: — У меня в седельной сумке галеты и бекон. Позавтракаем по дороге. Едем, пока солнце не поднялось слишком высоко.

Анжи даже зажмурилась от неожиданно нахлынувшего удовольствия. Почему она так счастлива, стоит ему взглянуть на нее? Почему становится трудно дышать, а душу тревожит предвкушение чего-то неизведанно-прекрасного? И снова — в который раз! — сердце тревожат непрошеные воспоминания о ночи в отеле Сан-Антонио и о гладком мускулистом теле под ее ладонями.

— Что ж, пора, — пробормотала она, боясь вымолвить лишнее слово и признаться в том, чего сама не вполне Понимала.

Быстро оставив спутников позади, она вырвалась вперед, лишь мельком заметив побледневшее лицо матери. Анжи понимала, что Миньон вне себя и непослушной дочери еще достанется. Но ведь это ее жизнь, и, кроме того, что может произойти такого, чего уже не случилось?!

Анжи вызывающе вскинула голову при мысли об ожидающей ее сцене.

Некоторое время они ехали молча; единственными звуками были удары копыт по иссушенной земле и поскрипывание седел. В воздухе разливались запахи полыни и пыли. Повсюду были раскиданы острые иззубренные камни, поднимавшиеся из земли подобно океанским волнам. То и дело попадались довольно высокие холмы, по мере того как равнинная местность сменялась гористой.

Анжи в два счета расправилась с галетами и беконом, которые запила затхлой водой с металлическим привкусом из фляжки, пристегнутой к седлу. Ветер пригибал поля ее шляпы, зато, поскольку они ехали на запад, солнце оказалось за спиной и уже не било в глаза.

Они остановились, чтобы отдохнуть и напоить коней в небольшой впадине у подземного родника, найденного Джейком у огромного валуна, нависавшего над скалой. Джейк встал на колени, чтобы намочить платок и обтереть лицо и шею.

— Недалеко отсюда есть пещеры, — сообщил он, глядя вдаль. — Огромные, с соляными наростами на полу и потолке.

— Покажешь?

Джейк с сожалением покачал головой и свел брови.

— Не могу. Времени нет. Даже если бы и было, все равно без факелов ничего не увидишь.

Он встал и принялся отряхиваться.

— Кроме того, до форта Ланкастер путь неблизкий.

Анжи почувствовала, что ему не по себе. Чем-то расстроен и явно спешит. Но она из какого-то необъяснимого упрямства не торопилась, а усевшись на плоский булыжник, сняла шляпу и принялась медленно обмахиваться, искоса посматривая на Джейка. Но ведь и он наблюдает за ней!

Что он скажет? И что она хочет услышать? О, Анжи сама не знала… ощущала только, что должна получить ответ, который рассеет неотвязную тревогу в душе.

Он был так невыносимо вежлив все это время, словно обращался к чужой, незнакомой женщине, а не к той, кого так страстно любил в Сан-Антонио, и до сих пор не сделал ни малейшей попытки хотя бы намекнуть на их отношения. Наоборот, они почти не разговаривали, и их беседы были так же редки, как зеленая растительность на этой бесплодной земле.

Наконец Джейк подошел к ней и властно протянул руку.

— Нужно торопиться, пока не потеряли слишком много времени.

— Уже… — Проигнорировав красноречивый жест, она продолжала обмахиваться. — Я думала переждать, пока они нас нагонят.

Уголок рта Джейка дернулся в усмешке.

— Если мы хотим, чтобы нас нагнали, нужно быть впереди кавалькады, иначе они просто проедут мимо, не заметив отставших.

— Для разнообразия и это неплохо, — пробормотала Анжи, но оставила свое занятие, внезапно ощутив такое же беспокойство. — Вынужденное общение иногда может быть крайне утомительным, как ты думаешь?

— Зависит от того, кто твой спутник.

Анжи подняла голову. Челюсти Джейка были плотно сжаты, и девушка раздраженно дернула плечиком. Почему он привез ее сюда, где на многие мили вокруг нет ни единой души, если не хотел сказать или сделать что-то?! Но она тут же с ужасом услышала собственный голос:

— Что тебе нужно от меня, Джейк Брейден? Рука Джейка бессильно упала.

— Мы здесь одни, — настаивала девушка. — Неужели все, что я услышу от тебя, — несколько учтивых фраз?

Джейк настороженно отступил, но тут же пожал плечами.

— А что ты ожидала услышать?

Выведенная из себя, Анжи гордо вскинула голову.

— Сама не знаю что… только… лишь бы» ты был честен со мной. Откровенно сказал, что чувствуешь. Или чего хочешь от меня.

Она на минуту замолчала, но не дождавшись ответа, беспомощно развела руками, ощущая, как влажный ситец блузки натянулся на потных плечах.

— Не понимаю, почему мужчины либо болтают без умолку, либо все время молчат! Неужели нельзя выбрать что-то среднее? Ну почему ты откровенно не признаешься, чего желаешь от меня? Я считала тебя непохожим на других, человеком, который делает что хочет и берет что приглянется, не заботясь о том, что скажут люди.

Господи, что за чушь она мелет?

Анжи поражалась себе самой, но никак не могла остановиться, слова лились потоком, слетали с языка, прежде чем она успевала опомниться. Но взгляд Джейка оставался холодно-непроницаемым.

— Ты безжалостен, никого не боишься, люди считают тебя наемником, полукровкой и слишком опасным, из тех, кому не следует переходить дорогу.

— Иисусе! — резко бросил он, готовый, кажется, вот-вот взорваться, и рывком поднял ее на ноги, так что шляпа вылетела из ослабевших пальцев и покатилась по земле.

— Именно поэтому я так тебя заинтересовал? Из-за слухов?

— Нет! Просто это все, что я о тебе знаю… ты отказываешься говорить о себе и терпеть не можешь, когда я задаю вопросы, и мы… нам так и не представилось возможности потолковать без ссор и споров или…

— Или без того, чтобы я не потащил тебя в кровать, — закончил он за нее и с кислой гримасой разжал руку. — Требуешь от меня честности, Анжи Линдси? Ладно, слушай: я захотел тебя с той первой ночи, как увидел на балу в отеле «Сен-Луис», такую невинную и целомудренную в белом платье и кружевах. Но тогда у меня хватило ума держаться от тебя подальше. Ты дочь Джона Линдси, а он был моим другом. Господи, да ведь ты была девственной, как я мог совратить тебя! Я день и ночь проклинаю себя за то, что позволил похоти взять верх, забыл о чести и здравом смысле… Но еще не поздно остановиться, пока мы не увязли во всем этом по самое горло!

Анжи с трудом верила собственным ушам и смутно ощутила, как кровь резко отлила от лица, а каждое слово терзало, словно удары кнута.

— Будь ты проклят, Джейк Брейден! Неужели действительно вообразил, будто имеешь право корежить чужие судьбы, не думая о последствиях своих поступков? — Дрожащей рукой она пригладила растрепавшиеся волосы. — Неужели не понял: уже слишком поздно. Назад дороги нет, как и возможности вернуть то, что было взято, то, что я отдала тебе той ночью. Вина лежит не только на тебе, но и на мне. Я взрослая женщина, с определенными потребностями, и чувствами и достаточно разумная, чтобы решать, какой дорогой идти. И не смей думать, будто все в ту ночь зависело только от тебя, потому что, клянусь Богом, если бы я не хотела тебя, ты бы и близко ко мне не подошел!

Тяжело дыша, трепеща от непролитых слез, Анжи тем не менее смело смотрела на него влажными фиалковыми глазами. Нижняя губа едва заметно вздрагивала, и пришлось сделать над собой усилие, чтобы не разрыдаться.

Она не позволит ему видеть, как оскорблена, не даст понять, как жестоко он ее ранил. О, какой же дурочкой она была, забыв о преподанных Симоной уроках… а может, считала себя умнее кузины… Так ей и надо!

Он привез ее сюда не для того, чтобы сказать о любви, даже не для того, чтобы вновь овладеть… просто равнодушно заявил о необходимости положить конец их отношениям. А она… она была почти пьяна от восторга, возлагая такие надежды на его ничего не значащее приглашение!

Немного придя в себя, Анжи прошла мимо, и Джейк вежливо отступил, чтобы дать ей дорогу, с видимым равнодушием наблюдая, как она наклоняется, чтобы поднять шляпу Руки так тряслись, что пришлось несколько раз перевязывать ленты. Наконец, когда шляпа надежно сидела на голове, девушка подняла глаза и встретилась с его жестким взглядом.