Она явно хотела загладить свою грубость, но Анжи уже невозможно было утихомирить.
— Жаль, что ваш характер далеко не столь очарователен, как ваши танцы, — бросила она по-французски, злорадствуя при виде виноватого румянца на щеках соперницы. — От души надеюсь никогда вас больше не видеть, ни при свете, ни в темноте. Доброй ночи.
Джейк негромко рассмеялся. Эжени охнула от неожиданности и, наверное, бросилась бы на Анжи, но Брейден резко приказал:
— И думать не смей, Эжени, тем более что я не разделяю твоей уверенности в ее немощности и покорности. Пусть идет, иначе ты поднимешь на ноги весь отель.
Анжи не обернулась и хотя понимала, что мулатка ни перед чем не остановится, но вынудила себя не убыстрять шага, словно происходящее совершенно ее не касалось. Только сердце тревожно билось и во рту пересохло.
К счастью, Бетт оказалась на месте и ждала госпожу.
— Вы здоровы? — встревожилась маленькая горничная, когда Анжела захлопнула за собой дверь и глубоко вздохнула, чтобы прийти в себя.
— Нет, голова болит. Наверное, слишком много шампанского. Ты приготовишь мне отвар, Бетт?
Пока горничная возилась с травами, Анжи неустанно металась по комнате. Сверху доносилась музыка, ветерок играл с газовыми занавесками. Девушка пошире открыла двери на балкон и, прислонившись к косяку, подняла глаза на усыпанное звездами небо.
Как отважилась эта девчонка так ее оскорбить? Пусть она красива и талантлива, но все же не поднялась в жизни выше содержанки человека, чья репутация по меньшей мере сомнительна, если верить Анри!
Может, Америка не так уж и отличается от Франции, ибо и здесь ей пришлось столкнуться с теми же предрассудками. Покорная и немощная? Эжени определенно ошибается на ее счет, ибо никто и никогда не считал Анжи покорной.
Девушка со вздохом подошла к зеркалу. Ничего не скажешь, она определенно бледна… если не считать красных пятен гнева на щеках… лицо белое как простыня. Неужели она настолько непривлекательна? Эжени считала именно так… а Джейк Брейден? Очевидно, он предпочитает смуглых брюнеток, иначе не назначил бы свидание мулатке, как заверил Делакруа. Разумеется, Анжи должно быть совершенно все равно. Какое ей дело до мнения и морали человека, подобного Брейдену?
Все это ужасно неприятно, тем более что Эжени оказалась настолько груба, чтобы бесцеремонно унизить незнакомого человека, словно Анжи показалась ей достаточно глупой и неспособной распознать оскорбление. Но даже если девушка и не совсем поняла креольское наречие, которым пользовалась Эжени, пренебрежительный тон был очевиден, как, впрочем, и высокомерный тон мулатки, особенно когда та попыталась избавиться от Анжи, как от не стоящей внимания служанки.
Можно подумать, Анжи действительно отправилась в сад, чтобы встретиться с Джейком. Дурацкая случайность угораздила ее оказаться в уединенном местечке, где он ждал свою любовницу. Какая чушь! Почему Эжени взбрело в голову, что Анжи хотя бы отдаленно заинтересуется Джейком Брейденом? Он интриговал ее лишь потому, что казался одним из тех безнравственных негодяев, каких, по словам матушки, в этой стране немало. Только по этой причине она так пристально рассматривала Брейдена.
И в самом деле, Анжи нашла его довольно неприятным человеком, хотя не лишенным определенной привлекательности. Нет, ее он ни в коей мере не интересует, хотя, несмотря на то что лично она находит его крайне отталкивающим, не может оставаться слепой к его довольно сносной внешности.
С этими своими чересчур длинными волосами и хищной улыбкой он ужасно похож на пирата и вполне может считаться даже красивым. И уж во всяком случае, весьма уверен в себе, обладает властными, повелительными манерами, словом, воображает себя настоящим мужчиной. Ни один поклонник не обращался с ней таким образом, чуть издевательски, с насмешливой снисходительностью, как с низшим существом. Недаром в его присутствии она чувствовала себя неловко, словно школьница перед строгим наставником, по-дурацки смущалась… Нет, нужно взять себя в руки. Может, Анри Делакруа прав и он просто частично укрощенный, не до конца прирученный полукровка?
Но почему он так настойчиво занимает ее мысли? Все равно они больше не увидятся. Скоро она покинет Новый Орлеан и, если мать настоит на своем, вернется во Францию. Но нет, Анжи на этот раз должна победить! Ей так хотелось увидеть Нью-Мексико, дом, который выстроил отец в дикой пустыне. Если судьба лишила ее шанса увидеться с ним, пусть хоть вещи и стены, среди которых он жил, напомнят ей о навеки ушедшем человеке. Правда, не стоит говорить об этом матери, до сих пор сохранившей неприязненные чувства… и даже ненависть к бывшему мужу; недаром она все эти годы решительно отказывалась с ним увидеться. О, как противно, что она не может открыто говорить с матушкой о вещах, так ее занимавших, но при каждой попытке Миньон едва не впадала в истерику. Поэтому Анжи приучилась держать язык за зубами.
Но теперь она достаточно взрослая, чтобы самой принимать решения. И знает, чего хочет. Ее желания не имеют ничего общего с деньгами! Она спешит узнать, что может предложить ей жизнь. И это уж точно не брак с каким-нибудь скучным толстяком, сварливым и старым. Пусть девушки, подобные Эжени, продают душу и тело за покровительство мужчины, который уйдет, как только поблекнет ее красота. Нет, Анжи сделает все, что в ее силах, лишь бы добиться своего. Ее ничуть не привлекает судьба матери, ожесточившейся, снедаемой ненавистью женщины. Но и участь Эжени, рискнувшей всем, чтобы не получить ничего, отвратительна. Даже бедняжку Симону стоит пожалеть, ибо в своем благополучном замужестве она глубоко несчастна. Красавчик возлюбленный бросил ее после короткого романа, безжалостно разбив сердце. В день свадьбы Симона безутешно рыдала, шествуя по проходу в своем роскошном платье навстречу ждавшему у алтаря жениху. Анжи искренне поражалась бесчувственности окружающих, не заметивших, что невеста проливала слезы не радости, а горя.
Только Анжи знала все.
Сколько горьких исповедей Симоны она выслушала перед венчанием! И только еще больше убедилась, что не позволит поставить себя в такое же положение. Уж лучше вообще прожить без любви, чем позволить какому-то распутнику разбить ей сердце.
— Никогда не влюбляйся, кузиночка, — твердила Симона, — если не хочешь жестоко разочароваться в жизни.
Анжи жадно впитывала каждое слово. Ей не приходилось вдалбливать палкой печальные истины. Никто не причинит ей душевной боли!
В зале снова заиграли музыканты. Первые аккорды вальса…
Анжи отвернулась от зеркала как раз в тот момент, как вошла Бетт с отваром в белой фарфоровой чашке.
— Вас расшнуровать, госпожа? — спросила Бетт, осторожно ставя чашку на стол, покрытый кружевной скатертью. — Может, вам потому и стало плохо, что корсет слишком сильно затянут?
— Да, пожалуйста, — пробормотала Анжи. — Ненавижу корсеты и надеюсь, когда-нибудь дамам не придется их носить.
— Думаю, такому не бывать. Но вы такая худенькая и совсем не нуждаетесь в шнуровке. Такая узкая талия… мне в жизни не приходилось сильно вас затягивать.
Бетт ловко расстегнула маленькие пуговки на спине и принялась развязывать бесчисленные узлы.
Освободившись от корсета, Анжи облегченно вздохнула и потерла ноющие ребра. Когда же Бетт сняла кринолин, девушка бросилась на кресло в одних лишь длинных панталонах, чулках и шелковой сорочке, липнувшей к телу. Расправив складки, девушка недовольно нахмурилась.
— Какая жара! Все эти юбки отсырели от пота! Как можно столько всего надевать в такую погоду! Когда-нибудь я наотрез откажусь все это носить, Бетт! Бессмысленно и нелепо терпеть подобные пытки в угоду моде! Сама стану важной дамой и законодательницей мод… да-да, вот именно, дай только время!
— А что, если будущий муж не согласится с вами? — засмеялась Бетт. — Не так уж много мужчин захочет расстаться со своими денежками ради элегантных нарядов жены.
— А может, я вообще не выйду замуж и сделаюсь куртизанкой! У них свободы куда больше! — выпалила Анжи и улыбнулась, услышав негодующий вопль Бетт. — О, не смотри с таким ужасом, я просто шучу. Но если подумать хорошенько, я права. Женам приходится сидеть в золотой клетке, подчиняться бесконечным строгим правилам и ограничениям, совсем как ребенку малому. Или рабыне. Вот именно, невольнице. Но куртизанки… сами выбирают себе любовников, позволяя осыпать себя драгоценностями и деньгами в обмен на несколько часов наслаждения. А когда устанут от них — пф-ф-ф!. — бросают ради других, более привлекательных мужчин, которые так же щедры, если не больше! Разве не правда?
