– Ты не единственный в Организации, кто так думает, – сказал он. – Что касается меня, то я никогда не слышал, чтобы иваны сначала спрашивали у леди разрешения или давали ей несколько плиток шоколада. Они – животные. – Он улыбнулся пришедшей ему в голову мысли. – Все равно, признаюсь, некоторым из этих женщин следует быть благодарными русским, иначе они, возможно, никогда бы не узнали, что это такое.

Шутка была дурного толка, но я все равно засмеялся вместе с ним. Я все еще его настолько боялся, что старался составить ему хорошую компанию.

– Так что же ты решил относительно своей жены и того американского капитана? – спросил он, перестав смеяться.

Чувство осторожности заставило меня сдержаться, прежде чем я ответил. Артур Небе – умный человек. До войны, возглавляя уголовную полицию, он по праву считался самым выдающимся полицейским в Германии. Было бы слишком рискованно давать ему ответ в том духе, что я вознамерился убить капитана американской армии. Небе мгновенно подмечал мельчайшую особенность, заслуживающую расследования, там, где другие видели только руку капризного провидения. Я слишком хорошо его знал, чтобы поверить, будто он забыл, как однажды поручил Беккеру расследование убийства, которое вел я. Любой намек, каким бы случайным он ни казался, на связь между смертью одного американского офицера, касающейся Беккера, и смертью Другого, касающейся меня, – и, я не сомневаюсь, Небе без колебаний отдал бы приказ убить меня. Нет, довольно одного убитого американского офицера, двое – слишком большое совпадение. Поэтому я пожал плечами, закурил и сказал:

– Что можно сделать, как удостовериться, что это она, а не он получит оплеуху? Американские офицеры не любят, когда их бьют, а уж тем более если их бьют капустники. Одна из привилегий завоевателя состоит в том, что вам не нужно получать всякое дерьмо от побежденного противника. Не могу представить, что вы забыли об этом, герр группенфюрер. Это вы-то?

Я наблюдал за его улыбкой с любопытством. То была хитрая усмешка на лице старой лисицы, однако его зубы походили на настоящие.

– Ты поступил мудро, – сказал он. – Нехорошо убивать американцев. – Подтвердив мои опасения, он после длинной паузы добавил: – Помнишь Эмиля Беккера?

Было бы глупо изображать мучительное воспоминание: он меня слишком хорошо знал.

– Конечно, – быстро ответил я.

– Это его девушку Кениг приказал тебе убить. Вернее, одну из его девушек.

– Но Кениг сказал, что она работала на МВД, – нахмурился я.

– А она и работала. И Беккер тоже. Он убил американского офицера. А раньше пытался проникнуть в Организацию.

Я медленно покачал головой.

– Возможно, он плут, – сказал я, – но не могу себе представить Беккера в роли шпиона Иванов. – Небе настойчиво закивал. – Здесь, в Вене? – Он кивнул опять. – А Беккер знал, что ты жив?

– Конечно нет. Мы время от времени использовали его для небольшой курьерской работы. Но это было ошибкой. Беккер стал торговцем на черном рынке, как и ты, Берни, причем довольно удачливым, как оказалось. Но он заблуждался относительно своей собственной значимости для нас, думал, что находится в самом центре очень большого пруда. Но его даже на берегу-то не было. Честно говоря, если бы в середину пруда упал метеорит, то Беккер не заметил бы даже и ряби от него.

– Как вы его раскололи?

– Все рассказала его жена. Когда он вернулся из советского лагеря для военнопленных, мы подослали к нему домой наших людей, чтобы прощупать, нельзя ли его завербовать в Организацию. Самого Беккера они дома не застали, к тому времени он уже оставил семью и жил здесь, в Вене. Зато жена Беккера много чего порассказала об отношениях Беккера с русским полковником из МВД. По каким-то причинам – скорее всего, из-за нерасторопности некоторых людей, работающих на нас, – это произошло до того, как соответствующая информация поступила к нам сюда, в Вену. К тому времени Беккер был уже завербован.

– Так где же он теперь?

– Здесь, в Вене. В тюрьме. Американцы собираются судить его за убийство и наверняка повесят.

– Как это, должно быть, удобно для вас! – сказал я, решив немного рискнуть. – На мой взгляд, очень удобно.

– Профессиональный инстинкт, Берни?

– Лучше назвать это интуицией, тогда, окажись я не прав, не буду выглядеть дилетантом.

– Все еще доверяешь своему нутру, да?

– Особенно после того, как в нем опять кое-что появилось, Артур. После Берлина Вена – жирный город.

– Значит, ты думаешь, это мы убили американца?

– Все зависит от того, кем он был, а также имелся ли у вас серьезный повод. Очень уж удобно складывались обстоятельства, чтобы за шкирку схватили кого-то другого, кого вы, возможно, хотели убрать. Таким образом, одним ударом удалось бы убить двух зайцев. Я прав?

Небе слегка наклонил голову в сторону.

– Возможно. Но даже и не старайся напомнить мне, каким ты был хорошим детективом, сделав такую глупость, как доказав это. Для некоторых наших людей это все еще больной вопрос, поэтому рекомендую тебе по этому поводу вообще рта не раскрывать.

Послушай, если ты действительно намерен разыгрывать из себя детектива, лучше дал бы совет, как нам найти одного из наших пропавших людей. Его зовут Карл Хайм, и он – зубной врач. Пара наших людей должны были отвезти его сегодня рано утром в Пуллах. Они приехали к нему домой, но его не оказалось. Конечно, он мог просто отправиться на обход, – Небе, похоже, имел в виду прогулку по барам, – но в нашем городе нельзя исключать вероятности, что его схватили иваны. Здесь есть две самостоятельные шайки, которые работают на русских. В знак благодарности они получают концессии для продажи сигарет на черном рынке. Насколько мы смогли выяснить, обе эти шайки курирует русский полковник, приятель Беккера. Вот таким образом он, возможно, и получал большую часть своих табачных запасов.

– Конечно, – сказал я, расстроившись от известия, что Небе в курсе отношений Беккера с полковником Порошиным. – И что требуется от меня?

– Поговори с Кенигом, – пояснил Небе, – посоветуй, как лучше организовать поиски Хайма или, если у тебя есть время, даже помоги ему.

– Ну, это достаточно легко, – сказал я. – Что-нибудь еще?

– Да, я хочу, чтобы ты вернулся сюда завтра утром. Один из наших людей специализируется на всех вопросах, относящихся к МВД. У меня такое чувство, что ему захочется поговорить об этом твоем источнике. Давай условимся на десять часов.

– Десять часов, – повторил я.

Небе встал и обошел вокруг стола, чтобы пожать мне руку.

– Хорошо увидеть знакомое лицо, Берни, даже если оно похоже на мою совесть.

Я слабо улыбнулся и сжал его руку.

– Что прошло, то прошло.

– Именно так, – сказал он, опустив руку мне на плечо. – Ну, до завтрашнего утра. Кениг отвезет тебя в город. – Небе открыл дверь и стал спускаться по лестнице к выходу. – Меня огорчили твои проблемы с женой. Я бы мог устроить так, чтобы ей посылали какие-нибудь продукты, если хочешь.

– Не беспокойся, – быстро сказал я. Вот уж чего я хотел меньше всего, так это чтобы кто-нибудь из Организации появился у меня дома в Берлине и задавал Кирстен разные вопросы, на которые она не будет знать, как ответить. – Она работает в американском кафе и имеет все продукты, какие ей нужны.

В холле мы увидели Кенига, играющего с собакой.

– Ах, женщины, женщины... – засмеялся Небе. – Ведь это женщина подарила Кенигу собаку, да, Гельмут?

– Да, герр генерал.

Небе нагнулся, чтобы приласкать пса. Тот перевернулся и покорно подставил живот под пальцы Небе.

– А знаешь, почему она купила ему собаку? – Я уловил смущенное подобие улыбки на лице Кенига и сообразил, что Небе сейчас отколет шуточку. – Чтобы научить мужчину послушанию.

Я рассмеялся вместе с ними. Но даже после нескольких дней более близкого знакомства с Кенигом я знал, что Лотта Хартман скорее научила бы своего дружка по памяти пересказывать Тору[51].