Кажется, у Лауры не осталось права выбора. Конечно, в конце концов, ей дали список гостей, и большинство имен оказались незнакомыми. Она надеялась, что леди Онория не сочтет нужным пригласить — как она должна его называть? — Ройза. Но нет, он был приглашен, как и леди Сабина Вестбридж!

К этому времени Лаура почти смирилась с тем, что она сталкивалась с ним повсюду. В Эскоте, в Эпсом-Даунсе. Похоже, скрыться от него было невозможно.

Ей не удавалось понять до конца некоторые вещи, даже касающиеся ее самой, — возможно, она не хотела замечать это. Например, свою скрытую чувственность, которую игнорировала. Эта сторона ее натуры таилась где-то внутри, грозя вырваться на поверхность. Будь он проклят! Почему она всегда ощущала его присутствие, холодный огонь направленных на нее глаз? Взгляд Трента проникал в нее сквозь все слои одежды, прежде чем она успевала увидеть его самого.

Лауре было не с кем обсудить эти чувства. Эна блуждала в собственном мире, была то счастливой, то несчастной — это зависело от Франко. Однажды она призналась Лауре, что, когда Франко, поддавшись минутному порыву, предложил ей бросить все и всех и уехать с ним, она испугалась, спасовала, и поэтому он рассердился на нее. Но сейчас, когда Франко вдруг согласился принять ее условия, она все равно чувствовала себя несчастной, хотя и не понимала причину этого.

Приготовления к балу проходили в том же бешеном темпе, что и непрерывная светская жизнь Лауры, в которую она пыталась погрузиться целиком. В большинстве случаев ей это удавалось, пока судьба не сталкивала ее снова с этим проклятым Ройзом!

Лаура с чувством облегчения поняла, что Хелена была права. Вдова и мисс Эдж позаботились буквально обо всем — пригласили музыкантов, наняли дополнительных лакеев, подготовили стол, который должен был занять весь конец огромного зала для танцев. Лаура вспомнила о театрализованном представлении и стала расспрашивать Эну, но та лишь засмеялась, поскольку хорошо знала свою свекровь.

— Дождись этого вечера, — сказала Эна. — Ты почувствуешь себя принцессой, ждущей своего принца… или, может быть, герцога?

— Эна! О… не будь ты моей лучшей подругой, я бы… Знаю, что ты дразнишь меня, но одного упоминания об этом негодяе достаточно, чтобы я пришла в ярость. Как я хочу, чтобы он устал от этой игры и оставил меня в покое! — Лицо Лауры раскраснелось, в глазах засверкал холодный огонь. — Возможно, в этот вечер я обручусь с кем-то! Мишель сделал мне предложение, и я ему, конечно, отказала. По-моему, лорд Энтони почти созрел. Я уверена, что при желании мне удалось бы подтолкнуть его к этому шагу.

— Но сама-то ты этого хочешь? — прямолинейно спросила Эна.

«Иногда Эне удается видеть меня насквозь», — неохотно призналась себе Лаура. Конечно, она не хотела! Она с удовольствием встречалась с Энтони и его сестрой, у них было много общего: любовь к лошадям, книгам, опере, — но…

«Почему, когда я думаю обо всех этих мужчинах, мне кажется, будто что-то отсутствует?» — раздраженно подумала Лаура. Что именно? Огонь? Страсть? Нечто тайное, чем владели ее родители, — то, что она ненавидела и чему завидовала? Если бы она знала! Но огонь страсти однажды уже опалил ее, и она поклялась себе, что выбросит из головы подобные мысли.

Наконец пришел этот вечер; собираясь спуститься вниз и приготовиться к приему гостей, леди Онория посмотрела на охваченную необъяснимым волнением Лауру.

Вдова осталась довольна своей подопечной. Лаура выглядела просто восхитительно! В ушах у девушки были простые рубиновые серьги; рубиновое ожерелье подчеркивало изящество ее шеи. Подол лазурного атласного платья был расшит розами из малинового бисера; такой же рисунок украшал и приталенный лиф. На бретельках платья горели розы из малинового, зеленого и золотистого бисера. В руке Лаура держала черный кружевной веер, расшитый шелковыми нитями.

«Да, — подумала леди Онория, попросив Лауру в очередной раз повернуться перед ней, — сегодня эта девушка произведет фурор и заставит сердца мужчин забиться чаще!»

— А теперь ты, Эна! — приказала вдова. Хелена дважды повернулась, она привыкла к подобным «инспекциям» со стороны свекрови.

Хелена выбрала для этого вечера бледно-зеленое шелковое платье с золотистыми розами на плечах и расшитым золотистыми нитями низом. В ее ушах сверкали бриллиантовые серьги. На шее и запястьях девушки также переливались бриллианты. Хелена надеялась, что Франко оценит то, как она выглядит в этот вечер. Она оделась и украсила себя драгоценностями исключительно для него!

Закончив осмотр, облаченная в роскошное платье из пурпурного бархата и атласа, леди Онория дала команду спускаться.

— Я знаю, что это показалось тебе пыткой, — шепнула Хелена на ухо Лауре, когда они шагали вниз по лестнице вслед за вдовой. — Но скоро ты начнешь получать удовольствие от этого вечера.

— Я в этом уверена. Особенно если Ройз не приедет, — ответила Лаура. — Мне так жаль, что он приглашен! Ненавижу его!

Услышав эти слова, леди Онория остановилась и посмотрела на Лауру:

— Ха! Будь осторожна, моя дорогая! Любовь и ненависть — коварные чувства, их разделяет один шаг!

«Нет!» — подумала Лаура, однако ничего не произнесла вслух. Нет, им это не грозит. Она чувствовала себя неловко, когда находилась возле Ройза и слышала, как он, слишком сильно прижимая ее к себе, бормочет что-то о сатирах и вышедших из воды нимфах… Леди Онория избавила Лауру от этих мыслей, расставив девушек в том порядке, в каком им предстояло встречать гостей.

Большой зал Седжвик-Хауса был украшен гирляндами и высокими вазами с розами, восхитительный аромат которых заполнял пространство под начищенными золотыми и хрустальными канделябрами.

Массивные резные двери, ведущие в танцевальный зал, были широко распахнуты; именно здесь, у верхнего конца мраморной лестницы, леди Онория в течение получаса принимала гостей. Хелена и Лаура стояли справа и слева от вдовы. О прибытии опоздавших объявил мистер Маннеринг, выглядевший сегодня особенно помпезно.

— Запомни, моя дорогая, — прикрывшись веером, предупредила леди Онория Лауру, когда они, наконец, решили присоединиться к гостям, — ты должна уделять всем одинаковое внимание. Прежде чем позволить себе потанцевать больше одного раза со своим любимым поклонником, ты должна дать хотя бы один шанс каждому джентльмену, который пожелает тебя пригласить. Ты можешь пропустить один или два танца, чтобы побеседовать с кем-то. Я снова представлю тебя тем, кому ты захочешь подарить свое время. В первую очередь — старой гвардии! Ты должна произвести на нее впечатление своими манерами и вежливостью. Пожалуйста, оставь при себе свои шокирующие современные взгляды относительно прав женщин!

Лауре захотелось скорчить гримасу, но она знала, что за ней наблюдают. Почему она позволила леди Онории подвергнуть ее такому испытанию? Но сейчас, когда ей приходилось следовать за вдовой, величественно обходившей зал, сожалеть об этом было уже поздно.

Зазвучала музыка, зал заполнился огнями, красками, смехом. Женщины в блестящих нарядах придерживали шлейфы. Их драгоценности сверкали под канделябрами, отражая падавший свет. Красоту и яркость женских нарядов оттеняли строгие черно-белые костюмы мужчин.

Здесь собрались представители высшего света, которые могли танцевать по ночам и проводить дни в любых развлечениях по собственному выбору. «Что я делаю в этом совершенно нереальном мире?» — подумал Франко. В мире Хелены, который она, похоже, боялась покинуть.

«Забудь об этом!» — сказал себе Франко. Он находился здесь, и Хелена оставила для него столько танцев, сколько смогла. Сейчас он должен отыскать свою пользующуюся успехом сестру и пригласить ее хотя бы на один танец, если только ему удастся вытащить ее из толпы поклонников. Решительным шагом приближаясь к своей яркой, как бабочка, сестре, Франко спросил себя: «Где, черт возьми, Трент?»

Этот же вопрос чуть ранее шепотом задала Лауре Хелена: