— Все меняются с годами, — тихо заметила Хелена, спрашивая себя, изменится ли, в конце концов, она или Франко. Жизнь так страшна для робких душ!

При расставании Хелена была грустной. Вдова снова попросила Лауру поберечь себя. Франко произнес свою обычную проповедь — в последнее время это стало его коньком.

— Я скоро приеду в Англию! Сразу после бала. Буду вести себя хорошо. Ничего дурного вы обо мне не услышите. Я буду благоразумной, обещаю вам! Буду каждый день сообщать Пьеру и тете Лорне, где нахожусь.

Пьеру Дюмону приходилось ежедневно выслушивать жалобы жены на Лауру. Он чувствовал себя обязанным извиниться перед своим близким другом графом д'Арлингеном, который когда-то был обручен с Джинни, за то, что ее дочь дралась на дуэли с его сыном.

— О, не извиняйся, мой старый друг! Эдуарду давно следовало образумиться и умерить свой пыл. Я рад, что женщина продемонстрировала, насколько он глуп. Я отправил его на некоторое время в Южную Африку залечить раны и пережить позор.

Отмахнувшись со смехом от этой истории, Мишель Реми почувствовал, что он заинтригован. До него доходило множество слухов о дочери Джинетт — эта девушка обладала немалым состоянием и красотой.

Поэтому граф д'Арлинген договорился о деловой поездке в Лондон, где он организует свою встречу с мисс Лаурой Морган — последней американской наследницей, появившейся на брачном рынке. Однако, похоже, она не станет предметом купли-продажи. Родителям, воспитавшим в свое время в Лауре чувство собственного достоинства, ни за что не удалось бы навязать этой девушке нежелательный для нее брак. Говорили, что она сама выберет себе супруга, когда пожелает, и что ей нет никакого дела до титулов. Она заявляла, что превыше всего ценит интеллект и понимание.

Как она похожа в этом на Джинетт! Судя по журнальным фотографиям, она унаследовала не только характер, но и внешность матери. Граф с нетерпением ждал встречи с этой девушкой.

Поначалу, когда все уехали, Лаура обрадовалась: теперь ей не придется оправдываться и защищаться. Наконец она обрела полную свободу и может наслаждаться ею без всяких угрызений совести. Тогда почему ее вдруг охватило легкое чувство утраты? «Подобное ощущение, — сказала себе Лаура, — возникает в Париже, когда заканчивается сезон и все в погоне за развлечениями и радостями перебираются в какое-нибудь другое место».

Но это еще не подлинный Париж, который отныне будет принадлежать настоящим парижанам. Лаура ждала бала; теперь она располагала временем для литературной работы.

Ее по-прежнему раздражала загадка, связанная с таинственным мистером X. Как он посмел?! Похоже, в последнее время его заинтересованность угасла. Или Лиана увидела в этом предложении вызов и решила очаровать его?

Черт возьми, все эти заботливые подруги считали ее наивным, неопытным ребенком! Но она еще постоит за себя!

— Ну, малышка, ты думаешь, что уже созрела? Совсем не боишься неизвестного, неиспытанного? Ты в этом уверена?

«Иногда, — подумала Лаура, — Селеста раздражает меня своим умением читать мои мысли. Вероятно, все они относятся ко мне со снисходительным презрением». Что ж, она созрела! Лаура заявила об этом Селесте. Позже она решила, что ее голос прозвучал излишне дерзко.

«Господи, — подумала Лаура, — мне придется провести целую неделю в ожидании потрясающего праздника — бала-маскарада! Чем я займу себя в это время?»

Как обычно, предложение поступило от Селесты. Она всегда говорила по телефону таким томным, сонным голосом, словно только что проснулась.

— О Лаура! Чуть не забыла нечто интересное — мне как раз напомнили об этом Жюстина и Лиана. Я подумала, что ты, возможно, захочешь отправиться сегодня с нами к Арману де Флери. Он только что вернулся из Индии, где провел целый год, или он был в Тибете? Не уверена, дорогая, но ты это узнаешь, если поедешь с нами. Это тот самый человек, которого называют Загадочным Маркизом! Очаровательный мужчина… Его салон открыт для друзей только после полуночи. — Помолчав, Селеста добавила: — Ты ведь сказала, что уже созрела для того, чтобы приобрести опыт, верно? Если ты действительно так считаешь, думаю, этот прием доставит тебе удовольствие!

Все это звучало ужасно интригующе. «Конечно, я пойду, — решила Лаура. — Это спасет меня от скуки!» Она уже несколько часов разочарованно смотрела на чистый лист бумаги.

Она действительно хотела писать, но ничего не приходило ей в голову. Возможно, развлечение подействует на нее вдохновляюще. Энтузиазм Селесты говорил о том, что вечер обещает быть весьма интересным.

— Не удивляйся ничему, что ты увидишь или услышишь, моя дорогая! — прошептала Лиана на ухо Лауре, когда они устроились в карете. — А если что-то тебя и шокирует, пожалуйста, не подавай виду! Нам предстоит встретиться со многими интересными людьми, свободными от условностей и предрассудков. Там, вероятно, будут мадам Уилли и эксцентричная молодая писательница Колетт. Обещаю, тебе не придется скучать!

— А также не подавай виду, если узнаешь кого-то из знакомых! — улыбаясь добавила Жюстина. — Господи, до чего забавно общаться с друзьями и любовниками так, словно впервые их видишь! Но впрочем, ты сама в этом убедишься.

В конце концов, наслушавшись этих откровений, Лаура уже не знала, чего ей ожидать.

Загадочный Маркиз жил под Парижем в замке, окруженном темным лесом и ухоженным парком.

— Это очень, очень старое имение! — сказала Лиана. — Попроси Армана рассказать тебе об одной женщине из его рода, которая в эпоху террора переспала почти со всеми влиятельными лицами. Ею руководило только желание выжить!

Каким было первое впечатление Лауры? Она так и не смогла толком определить его. Полумрак, насыщенный ароматом благовоний. Худощавый человек аскетичного вида сидел на ковре скрестив ноги — позже Лаура узнала, что это называется позой лотоса. На мужчине были лишь набедренная повязка и тюрбан.

В ее воображении никогда еще не возникали подобные картины, она не ожидала увидеть такое! Следовавшие одна за другой комнаты были тускло освещены лампами, на стенах висели гобелены, каменные лестницы вели в холодные башенки. К тому моменту, когда Лауру представили хозяину замка, она уже окончательно потеряла ориентацию.

— Добро пожаловать, друзья, в Храм Удовлетворения.

Устраивайтесь поудобнее. Я рассказывал о моем опыте и некоторых истинах, которые, как мне кажется, открыл для себя. Но вы вовсе не обязаны слушать! Разговаривайте с кем хотите, ешьте и пейте, осуществляйте все свои желания!

Что бы это значило? Думая об этом, Лаура обнаружила, что ее плотным кольцом окружают подруги.

— Он изменился после поездки в Индию, — сказала Лиана. — Там он жил в пещере, предавался медитациям в течение нескольких месяцев. Он очарователен! Маркиз — настоящий гедонист и друг Ричарда Бартона, исследователя ощущений. Арман считает, что физические наслаждения помогают раскрыть истинную духовность! Интересная теория, правда?

— Только лишь теория? — с наигранной дерзостью спросила Лаура, пытаясь привести в порядок свои мысли и впечатления. Она спрашивала себя, почему находится здесь, как должна реагировать на то, что видит и слышит, насколько готова к тому, что может испытать здесь.

Сидя на разбросанных повсюду подушечках, гости курили сквозь трубки с булькающей водой какое-то вещество со сладковатым запахом — Лауре сказали, что это гашиш. Здесь не было кресел и больших столов. Экзотическую пищу, постоянно появлявшуюся перед гостями, следовало есть исключительно пальцами правой руки. В комнате царил полумрак, точно это был индуистский храм, освещенный несколькими лампадами.

Селеста — или, может быть, Лиана? — коснулась лица Лауры, и девушка вдруг вспомнила, что задала вопрос.

— Теория? У тебя хватит смелости выяснить это? Получить ответы не только с помощью вопросов?

Лаура даже не знала, что сказать, — похоже, пока что от нее не ждали какого-то конкретного ответа. До ее ушей донеслась странная музыка, не похожая ни на какую другую. Даже инструменты, на которых ее исполняли, были диковинными — ситар, виз, мягко звучащая табула. Звуки последней напоминали Лауре биение сердца. Казалось, что музыка несет какое-то послание, раскрывает смысл чувственности. Все отступало куда-то… Все, кроме инстинктов, эмоций и невысказанных вопросов, которые таились в душе Лауры.