Моментально все аулы, находящиеся на берегах Шоптикуля и Жаманкуля, узнали о моем появлении. Кто на лошади галопом, кто пешком заторопились в аул, чтобы повидаться со мной. Дальше скрываться я уже был не в состоянии.

Пообедав, напившись кумыса, мы запрягли в телегу двух отборных упитанных жеребцов и помчались дальше. По пути встретили едущего из города купца, полутатарина. С ним были два жигита из нашего аула, работающие у него по найму. Жигиты проехали мимо, не узнали меня. Нас сопровождал паренек из аула Кошмагамбета. Мы посылали его вдогонку за жигитами из нашего аула, чтобы он тайком от купца сообщил им обо мне.

— Сначала пусть незаметно придет старший из них — Дильмагамбет, а после пусть подойдет младший — Алшагир, — наказал я.

Паренек убежал. Вскоре к нашей телеге прибежал Дильмагамбет. Плачет, торопливо озирается и спрашивает у нас:

— Где Сакен?..

Он тоже не узнал меня.

Купец сделал привал на берегу Нуры, пустил лошадей пастись. Мы тоже остановились, распрягли лошадей и вскипятили чай. Подошел Алшагир, безмерно веселый, как ребенок.

На другой день мы прибыли в наш аул. Дильмагамбет нашел предлог, отпросился у купца и поехал вместе с нами. Я послал его в аул, чтобы он подготовил мою семью — отца и мать, братьев и сестер, и, во-вторых, предупредил, чтобы, кроме нашей семьи, никто не узнал о моем приезде. Повидавшись с родными тайком, я отправлюсь в Туркестан.

— Скажи, что мы являемся нагашы моему отцу, прибыли из Павлодарского уезда, — несколько раз строго наказал я Дильмагамбету.

Быстро подъехали к соседнему с нашим аулу. Увидели большую группу мирно беседующих людей. Нам навстречу поскакал мальчик на коне. Я сразу узнал Жамана, сына Сулеймена. Поздоровавшись, он спросил, куда мы едем и откуда.

— Едем из Павлодарского уезда, доводимся нагашы Сейфулле. Мы из Айдабола, относимся к большому роду Суюндика…

Мальчик помчался обратно к своим, чтобы рассказать.

Оставалось совсем немного до нашего аула. Мы увидели скачущего навстречу жигита со вторым свободным конем в поводу. С этим жигитом я вместе рос с детства. Зовут его Кадырбек. Увы, он тоже не узнал меня! Он круто остановил коня, спросил у Мукая, куда едем, и хотел было скакать дальше, но я не вытерпел:

— Вы из какого аула?

Он узнал меня по голосу, быстро оглянулся. В сильном смущении торопливо спрыгнул с лошади. Тут мы все рассмеялись.

Подпрягли обеих лошадей Кадырбека и помчались. Вскоре заметили вдали группу всадников. Скачут, торопятся. Издалека видно, что среди всадников скачет одна женщина в белом кимешеке.

Кадырбек начал махать им рукой. Всадники галопом направились в нашу сторону, пыль летит столбом. В белом кимешеке скакала моя мать Жамал. Мы остановились, почтительно сошли с телеги. Люди моего аула осаживали коней и бежали ко мне. Все в растерянности. Бедная мать совсем лишилась рассудка, о чем-то лепечет, сама не зная о чем…

Я хотел приехать в родной аул тайком. На другой день о моем приезде узнали жители пяти окрестных волостей. Через неделю о моем приезде узнали все сорок восемь волостей Акмолинского уезда…

Взбесившийся волк нападает на всех без разбора. Обагряя все кровью, бесится волк, пьянеет при виде жертвы…

Вначале, испугавшись Колчака, народ спрятался от навалившейся беды, а потом, убедившись, что беда окружила со всех сторон, стал защищаться. Вооружился топорами, кетменями, мотыгами, вилами, лопатами, шестами.

Когда я прибыл в аул, Колчак уже был на исходе предсмертной ярости. Трудовые люди рука об руку вышли против черной беды.

В Кустанайском районе простые крестьяне, доведенные до отчаяния, подняли вооруженное восстание против Колчака и освободили Кустанай. Но по железной дороге подоспели многочисленные регулярные войска Колчака и снова заняли город.

Повстанцами руководили выходцы из крестьян — Жалеев и Таран.

Одновременно с кустанайцами поднялись против Колчака селения, расположенные между Атбасаром и Акмолинском по берегам Ишима. Они вооружились, создали народно-революционную армию. Штаб находился в поселке Амантай, по-русски — Марииновка. Руководили восстанием Горланов и Королев. Горланов работал в поселке медицинским фельдшером. Я с Горлановым познакомился еще во время учения в Акмолинске. Он стал убежденным сторонником советской власти еще в 1917—18 годах в Акмолинске, Королев был командиром нашего красного отряда. При падении совдепа он попал в тюрьму, был этапирован в Петропавловск вместе с арестованными красногвардейцами. Мы встречались с Королевым в Петропавловском лагере. Освободившись, Королев отправился к себе домой и вскоре возглавил восставших.

Поселок Амантай стал путеводной звездой революционно настроенного народа. Отсюда с боевым призывом помчались гонцы во все стороны. Отовсюду начали прибывать крестьяне в Амантай под красное знамя. Днем и ночью повстанческая армия набирала силы. Наметили захват Атбасара и Акмолинска. В замешательстве администраторы и буржуи Атбасара и Акмолинска начали посылать телеграммы в Омск, прося помощи у Колчака. В ответ Колчак немедленно перебросил туда карательные отряды из Кустаная, Омска и Петропавловска. Вели карателей известные изуверы, казачьи атаманы Катанаев, Волков и Шайтанов. Из Акмодинска и Атбасара белогвардейские отряды вышли на Амантай. К колчаковцам добровольно присоединились городские буржуи Акмолинска и Атбасара вместе с немногочисленными представителями алаш-орды. В назначенный час Амантай окружили со всех сторон — с юго-востока белогвардейцы Акмолинска, с севера — белые Атбасара и с востока — белые Кустаная. Отряды Катанаева и Волкова прибыли на автомобилях с пулеметами. Начался обстрел, село оказалось под градом пуль. Будто тысяча молний разом упала на землю.

Отважные герои Амантая сражались до последней пули, не подпуская врага. Когда иссякли патроны, амантаевцы оставили село. Каратели перевернули Амантай вверх дном. Рекой лилась человеческая кровь от сабель белогвардейцев. Дома обливали керосином и поджигали. Выбежавших на улицу стариков и старух, женщин и детей белогвардейцы поднимали на штыки, топтали конями, давили колесами автомобилей. Стонущий Амантай засыпали золой и залили кровью…

Подлые ловкачи алаш-орды не отставали от своих хозяев. Добровольно прибывший сюда член Акмолинского комитета алаш-орды торгаш Ташти Нусерчин вывозил отсюда на бричках свою кровавую добычу.

Бешеные волки сравняли с землей героический поселок. В Акмолинске собрали около семидесяти казахов и русских и, считая их приверженцами большевиков, расстреляли. Офицерье за одну ночь расстреляло всех рабочих, занятых на строительстве железной дороги около Акмолинска. Всех «сочувствующих» большевикам арестовывали, наказывали розгами и бросали в тюрьму. Моего друга учителя Нургаина Бекмухамметова, оставленного по болезни в Акмолинской тюрьме, расстреляли без суда и следствия. Начались повальные аресты рабочих Караганды, Спасска и Успенки. Были арестованы Орынбек Беков, П. Юмашев, Блудин, Ушаков, Хасен Мусин. Однажды возле завода Нурмак Байсалыков нечаянно проронил слово «товарищ». За это солдаты Колчака выпороли его розгами, обыскали квартиру, напугали его старуху-мать и сестер, стреляя из ружей выше их головы. Нурмака заключили в тюрьму в Акмолинске и выпустили только после ходатайства богатого татарина Бабаева.

Злодеи алаш-орды поймали и заключили в тюрьму фельдшера Адильбека Майкотова, революционера, бывшего члена совдепа в Атбасаре. Алаш-ордынцы добились его расстрела. Когда кровопийцы повели на расстрел Адильбека, за ним побежал его родной сын! Адильбек остановился, чтобы попрощаться с сыном. Остервеневшие палачи приготовили винтовки, чтобы пристрелить и сына вместе с отцом… Адильбек, не простившись, только помахав рукой, пошел дальше. Через сто шагов его зверски убили.

Был расстрелян и наш товарищ Макалкин, бежавший из Омского лагеря в Акмолинск.