Литмир - Электронная Библиотека

Коннел принес Нессе ужин и тотчас же ушел. Несса забралась на высокую кровать и задвинула потрепанные шторы. Она закрыла все четыре занавески, чтобы создать хоть какое-то убежище от холода — комната согревалась только теплом очага, пылавшего внизу, в Большом зале. Скрестив ноги, она села на середине кровати, в которой когда-то спали родители, и подоткнула чистые простыни, принесенные слугой. Когда граф приказал ей уйти в эту комнату, она была занята поисками способа уменьшить опасность, грозившую со стороны сэра Гилфри, и поэтому не заметила, что в его голосе уже нет льда, который хрустел при недавней стычке с кастеляном.

Сейчас страх за его жизнь временно отодвинулся перед более насущной проблемой. Будет ли ее муж, этот искуситель с серебряными глазами, делить с ней ложе? А если да, то повернется ли к ней, как прошлой ночью, раскроет ли свое нежное сердце? А ее сердце тут же отчаянно забилось, но она боялась спросить себя от чего — от страха или от предвкушения. «Ха! — насмешливо шепнул внутренний голос. — После вчерашнего ответ найти несложно».

Страх за свое несоответствие идеалу и воспоминание о том, как он оттолкнул ее, когда она хотела снова прильнуть к нему, не давали ей уснуть. Час проходил за часом, давно уже смолкли доносившиеся снизу голоса мужчин, а граф все не шел. Несса готова была расплакаться. Он не пришел, он держится в стороне, и это доказывает, что вчера его жар был не более чем животным откликом на женское тело. А еще скорее — мечта об Алерии. Когда же он очнулся и увидел в своих объятиях ее, Агнессу, желание сменилось отвращением. Из глубины души поднялось такое отчаяние, что гордость не устояла перед ним и слезы полились рекой. Она уткнулась в бугристую подушку, чтобы никто не услышал ее рыданий.

Посреди круглого каменного очага в центре Большого зала, где совсем недавно горел и ревел огонь, теперь остались только тлеющие угли. Коннел улегся в темном углу сразу после ужина, многие из воинов тоже спали. Только сонный сэр Джаспер бодрствовал — верный рыцарь считал своим долгом оставаться с графом, пока тот не пойдет наверх. Было уже очень поздно, а утро принесет еще один долгий и утомительный день. Несмотря на благие намерения, рыцарь забылся чутким сном, и Гаррик решил, что хотя бы ради него не стоит задерживаться с отходом ко сну. «Она, конечно, уже спит», — убеждал он себя. Граф так устал, что мог бы улечься рядом с девушкой и даже не почувствовать ее близости. Он встал, и сэр Джаспер, на мгновение проснувшись, с благодарностью кивнул ему.

Гаррик осторожно пробрался среди спящих. У подножия лестницы он взял свечу с низкого напольного подсвечника и поднялся по расшатанным скрипучим ступеням. Наверху, на площадке у самого края лестницы, спал один из воинов. Гаррик сапогом осторожно подтолкнул его, тот перевернулся на живот и улегся на согнутую руку, как на подушку. Граф переступил через спящего, потом еще через одного и подошел к двери комнаты.

Войдя, Гаррик закрыл за собой дверь и подошел к занавешенной кровати так тихо, как только позволяли сапоги и голые доски пола. Он осторожно отодвинул занавеску и увидел, что девушка спит, прижав кулачок к губам. Тусклая свеча осветила роскошные кудри и следы слез на покрасневших щечках. Его словно пронзил удар невидимого копья. Она плакала? Потому что он не пришел? Он тут же высмеял себя за пустую надежду. Нет, скорее она все еще боролась с открытием, что обладает страстной натурой, и винила его в том, что он вызывает в ней страсть.

Хотя страдание Нессы отзывалось в нем болью, он не мог отвести глаз от ее лица, от густых мягких кудрей и изящных очертаний тела. Ничего не хотелось ему так, как улечься рядом с ней, обнять ее, прогнать печаль, отогреть теплом своей любви… Любви? Раньше он не позволял себе думать об этом, слово «любовь» вызывало у него лишь усмешку. Что ж, он и теперь не позволит себе об этом думать — такая женщина заслуживает только холодной жалости, не более того.

Граф решительно задул свечу и тем самым разрушил чары лежавшей перед ним девушки. В темноте он осторожно разделся и улегся рядом с женой на одеяло, стараясь не соприкоснуться с ней. Нет, бесполезно, чары не разрушились. Он ее не видел, но ощущал, он слышал ее тихое дыхание. Лишь под утро усталость взяла свое, и граф наконец-то погрузился в глубокий сон.

Глава 11

— Черт побери, осторожнее!

Нессу разбудили крики воинов, доносившиеся из-за двери, и она тотчас же вспомнила, как долго ей пришлось дожидаться мужа. Но он все-таки пришел — она чувствовала тепло его тела.

Боясь открыть глаза, Несса думала о том, что муж скоро проснется, встанет и уйдет к своим воинам. Но сейчас он еще спал — в тишине слышалось его ровное дыхание. Однако его люди проснулись — значит, рассвет уже наступил… Ох, негоже, чтобы мужчина видел ее среди неубранной постели, тем более этот мужчина. Несса с величайшей осторожностью спустила ноги с кровати и поднялась. Она привыкла спать без одежды, но на сей раз осталась в зеленой сорочке, потому что ждала мужа. Что ж, он пришел к ней и теперь спит… Собравшись с духом, она заглянула в щель в занавесках — и у нее глаза на лоб полезли.

Граф явно не страдал от застенчивости — он спал голый. Да и чего стесняться при таком совершенстве фигуры?! «Нет, смотреть нельзя, это плохо», — упрекнул внутренний голос, ко Несса тут же возмутилась: в конце концов, они муж и жена! Их венчал сам епископ! Но отмахнуться от многолетних предубеждений было не так-то просто, ощущение греха осталось — и так случалось каждый раз, когда темперамент властно толкал ее поддаться соблазну. Увы, как она ни старалась, ей не удавалось отвести взгляд от графа — точно так же она не могла бы перестать дышать. Несса впервые в жизни видела обнаженного мужчину, и он был прекрасен. Но это была не нежная женская красота, а мужественная красота воина. Шрамы, полученные в боях, тонкими белыми линиями спускались от бронзовых плеч к черным завиткам на груди; они только подчеркивали совершенство могучего тела. У нее возникло страстное желание провести по ним пальцем, пробежаться по дорожке, ведущей к центру его огня. Но ее удержал стыд, потому что в ответ на это воздаяние его красоте она не сможет ничего дать взамен. К тому же прошедшие две ночи доказали, что сам он не имел подобного желания…

Как ни устал Гаррик после двух суток трудов и недосыпания, инстинкт воина предупредил о том, что за ним наблюдают. Он проснулся и тотчас же сел на кровати, чтобы встретить врага… Врага? Перед ним стояла девушка, изящная, как нимфа, девушка с распущенными волосами и в короткой зеленой сорочке, открывавшей соблазнительные точеные ножки. Граф поднял взгляд повыше и увидел очаровательное личико и широко раскрытые глаза, такие же зеленые, как ее тонкое одеяние. Она опять совершенно неумышленно искушала его, искушала так, как ни одна женщина на свете! Он слышал нарастающий гул голосов; конечно, его воины с нетерпением ждут указаний на новый день. Гаррик призвал на защиту свое главное оружие — холодность и выдержку.

Стоя под изучающим взглядом серых глаз, Несса поняла: он знает, чего она хочет. Непозволительно красивое лицо графа не выдавало эмоций, это была деревянная маска актера, и Несса почувствовала, что сбылись ее самые страшные опасения — он ее отверг. Ему был нужен только Суинтон — для каких-то политических целей короля. Но чего еще могла ожидать такая невзрачная женщина, как она? Те несколько поцелуев, которыми они обменялись — из самоуважения она больше не посмеет о них думать, — были вызваны временным помешательством из-за лунного света, уравнивающего всех женщин, и тем, что она находилась рядом. Она уже так низко пала, что грех гордости мало что может добавить, но только гордость поможет ей вынести горькую правду. Значит, следовало убедить мужа в том, что она желает его не больше, чем он ее.

Вскинув подбородок, Несса сказала:

— Если это облегчит вам путь, я бы хотела остаться в Суинтоне, пока вы поедете в свои земли.

27
{"b":"23431","o":1}