— До приезда гостей эта девочка и два мальчика приходили сюда каждый вечер, и Несса рассказывала им истории из Священного Писания и из книги, которую я ей дал. В последнее время они оставались без сказки.

— Приведи остальных, — сказал Уильям. — Я буду рассказывать вам легенды, которые в молодости слышал от менестрелей. — Он не сомневался, что придет его внук, а он сегодня не видел его весь день и скучал.

Зная, что отец терпеть не может детей, Гаррик изумился — как легко тот принял известие о присутствии детей в замке. И еще больше удивился тому, что старый граф изъявил желание их развлекать!

Кивнув, девочка убежала. Уильям чувствовал, что обязан поговорить с Гарриком еще кое о чем.

— Ты должен узнать один секрет. Несса приносит мне еду, а ей помогает мальчик по имени Уилл. — По мнению Уильяма, сын заслуживал того, чтобы узнать о происхождении Уилла, и с нескрываемой гордостью сказал: — Видишь ли, его назвали в мою честь, то есть в честь его деда.

Гаррик вздрогнул. Мальчик с первого же взгляда показался ему знакомым, и теперь он удивлялся: как же раньше ни о чем не догадался, когда Уилл заявил, что у него благородное происхождение?

— Я потерял годы радости, — продолжал лорд Уильям. — Я почти потерял надежду установить отношения с сыном, но с внуком я этой ошибки не повторю, пусть даже он незаконный. В этом — тоже моя вина. Когда умерла твоя мать, я напился до бесчувствия и, не понимая, что делаю, овладел девушкой-служанкой, скорее всего против ее воли. Наутро ничего не помнил и отказался признать ее, когда она пришла сказать, что у нее будет мой ребенок. Родилась дочь. Сейчас они обе умерли, а мальчик остался один. Я не могу исправить ошибку, но намерен проследить, чтобы мальчика никогда не бросили и не отвергли.

Гаррик кивнул Он не знал, какие у отца планы на мальчика, но готов был сделать все от него зависящее. Спросить он не успел — в комнату вошли дети и остановились у двери. Увидев деда в этой части замка, Уилл поразился, но радостно улыбнулся в ответ на приветствие старого графа.

— Заходи, Уилл, садись рядом со мной. — Лорд Уильям подвинулся, освобождая место на кресле. — Я расскажу вам историю про знаменитого воина. О его доблести менестрели сложили много песен, я их слышал, когда был таким, как ты. Это бастард Вармейн.

Несса вышла за тяжелую дверь замка и остановилась, оглядывая грязный двор. Ранним утром разразилась буря, она несколько часов изрыгала свою ярость на истерзанную землю. Сэр Гилфри не уехал с первыми проблесками зари. Гаррик решил не выгонять рыцаря под буйство стихии, как это было в Суинтоне. Только к середине дня буря улеглась, оставив на небе серые облака.

Нессу, как железо магнитом, притягивал к себе Гаррик — она сразу же нашла его в тени крепостной стены. Его присутствие можно было считать вежливым прощанием с нежеланным гостем, но Несса знала, что он, как и она, хочет убедиться в том, что тот уехал. Ей станет легче, когда этот рыцарь скроется за воротами и унесет с собой опасность для ее любимого.

Ее внимание привлекло какое-то движение на самом верху стены. На фоне неба мелькнул силуэт. Вот он наклонился, поднял что-то тяжелое… Несса замерла в ужасе, но когда что-то тяжелое перевалило через парапет, она пронзительно завизжала.

Гаррик резко обернулся и сделал шаг в сторону. В тот же миг за его спиной упал на землю огромный камень, расплескавший волны грязи вокруг того места, где должен был погибнуть граф. Несса вздохнула с облегчением — и тут же провалилась в благословенную тишину.

Мощный всплеск заставил Гаррика снова развернуться. На том месте, где он только что стоял, лежал огромный камень. Гаррик инстинктивно перевел взгляд на всадника — на лице сэра Гилфри было неподдельное удивление. Граф не стал терять время на недостойного противника или на размышления о миновавшей его смерти — он мог думать только о хрупкой женщине, лежавшей у ступеней замка.

— Пока вы будете переодеваться, я посижу с Нессой, — предложила Алерия, больше заботясь о графе, чем о сестре.

Гаррик отрицательно покачал головой и опустился на колени возле Нессы, все еще лежавшей без движения.

— Но вы пережили такое ужасное потрясение, вам нужно время, чтобы прийти в себя. — Алерия не могла примириться с тем, что ее отвергают.

— Уйди и оставь нас в покое, — сквозь зубы процедил Гаррик. Если она сейчас же не уйдет, он свернет ей шею. Мерту и Мод он отослал вежливо, понимая их искреннее беспокойство за графиню, но фальшивый жест Алерии он не примет. Да, в первый момент она испугалась, когда он вошел в зал с Нессой на руках, но как только поняла, что опасность грозила ему, а состояние сестры — реакция на эту опасность, она кинулась за ним с преувеличенным сочувствием.

Алерия наконец-то разглядела в глазах графа ярость и направилась к двери.

— Если вам понадобится моя помощь, я рядом, через коридор.

Гаррик ее почти не слышан. Держа в могучей руке нежные пальчики Нессы, он вглядывался в ее прелестное личико. Несса казалась такой слабой, такой беспомощной, а ведь это она возродила жизнь в замке, вывела отца из немощного состояния и спасла ему, Гаррику, жизнь — не только сейчас, но и вчера вечером. Он страстно хотел верить, что она сделала это из любви к нему — отчаянная надежда выражала всю глубину его любви к ней.

Граф окунул платок в воду, отжал его и протер щечки и лоб жены. Ее поступки говорили о том, что не она была виновницей покушений — во всяком случае, Гаррику очень хотелось верить в это, и сейчас в душе его шла битва между любовью и подозрительностью.

Конечно, было очевидно, что не она являлась источником угрозы для его жизни, но это не снимало с нее подозрения. Вероятно, ею манипулировали, а она даже не знала о заговоре, заботилась о его безопасности и тем наталкивала на мысль, что Генрих желает его смерти, чтобы одарить любимого сыночка.

Да, Несса не причастна к покушению на его жизнь, но вот ее дружок — совсем другое дело. Рейнард был с ним на охоте, хоть Гаррик не видел его, когда стрела чуть не вонзилась ему в грудь. Вчера Рейнард подал ему отравленное вино, кто бы ни положил ядовитые семена в кубок. А сегодня он не видел Рейнарда, значит, тот вполне мог стоять на крепостной стене. Рейнард — сторонник королевы…

Тут Несса наконец-то открыла глаза и увидела серебряные глаза и скрученный платок, с которого на покрывало капала вода. Муж заботливо склонился над ней, но его мысли витали где-то далеко. О чем он думал? Об Алерии? Постоянное чувство вины без труда подсказало, что он расстраивается из-за красавицы, на которую в последнее время источал свое обаяние. Он бы заполучил эту красавицу, если бы не вмешалась она, Несса.

— Я сожалею, я очень, очень сожалею, — вырвалось у Нессы. Она еще не совсем пришла в сознание и говорила вслух. Она его любила, так любила, что готова была дать ему все, даже другую женщину.

Гаррик оторвался от своих мыслей и нахмурился. О чем она сожалеет? О покушении на него? Но он только что ее оправдал…

Несса увидела, что муж хмурится — что ж, она приучена выносить от других неприятности за то добро, что им делает. Она продолжала говорить о том, как она откроет Гаррику путь к счастью.

— Я знаю, что разочаровала тебя, что тебе трудно смириться с мыслью, что вместо красавицы тебе подсунули меня. Кто понимает, как ты неотразим… — Она не нашла слов, чтобы описать совершенство своего мужа, и только махнула рукой. — С самого начала я знала, что предназначена для практических дел, а не для страстной любви мужчины. У меня нет ее золотых волос, ее веселых глаз, я… — Несса опять не находила слов и знаком показала, что ей не хватает пышных форм. Затем тотчас же отругала себя за то, что опять скатилась на жалость к себе, и окончательно утратила дар речи.

Ее самоуничижение так отличалось от признания, которое Гаррик ожидал услышать, что он онемел. Она — не для страстной любви мужчины? Что же, во имя Девы Марии, влекло его к ней в постель снова и снова? Он не успел ничего сказать — она продолжала: