Тут Несса наклонилась и осторожно положила свою ношу к кровати, на то место, куда утром ступит нога Гаррика. Она раскатала богатый сарацинский ковер и улыбнулась, когда он мягко шлепнул по полу.

При слабом свете из камина Гаррик увидел робкую улыбку на пухлых губках и скатился с кровати к наклонившейся жене.

Она не выдала удивления от того, что муж все видел, и ответила на его немой вопрос:

— Когда я пришла к тебе в нашу первую ночь, я говорила себе, что хочу дать тебе тот единственный подарок, которого ты от меня хочешь — наследника.

Гаррику была неприятна мысль, что только это привело Нессу в его постель. Занятая признанием, Несса не заметила недовольство мужа и продолжала, не ведая, что льет бальзам на его рану:

— В течение ночи я поняла, что это был не дар тебе, а оправдание моего собственного желания. Я целыми днями гадала, что могло бы тебя порадовать, и однажды утром ты встал и что-то сказал про холодный пол. Я вспомнила роскошный ковер возле моей кровати в Солсбери-Тауэре, он так приятно ласкал босые ноги. Я написала Элеоноре и попросила переслать мне его. Сейчас я понимаю, что секретность этой переписки навела тебя на неверные мысли о ее цели, но вот ковер, и я сожалею только о том, что к нему прикасались руки сэра Гилфри.

Какое простое и безобидное объяснение переписки с королевой… Гаррику было стыдно; она так старалась угодить ему, даже приняла на себя осуждение ради сюрприза. Правду сказал отец: золотая радость, которую приносит эта женщина, стоит того, чтобы получить в будущем страдание.

— В твоей власти принять мое настороженное сердце и утолить его страхи, — сказал Гаррик; он вознес Нессу в их личный, интимный рай и через распахнутую ледяную ограду пропустил к пылающему очагу любви.

Пока в господской комнате пылал огонь и расцветала любовь, в сыром холодном лесу возле замка Таррант спорили двое мужчин.

— Как можно было за один день два раза так глупо промахнуться?!

Презрение и насмешка Гилфри ранили гордость собеседника.

— Очень жаль, что это дело кажется вам таким простым, — проворчал Эрделл.

Молодой рыцарь стоял в глубокой тени, так что узнать его можно было лишь по голосу. Он прилагал отчаянные усилия, он делал все, что мог, а этот человек над ним насмехается!

— Если после устранения графа вы собираетесь навести новые порядки, то лучше, Чтобы обвинение пало на кого-то из близких, — продолжал Эрделл, чтобы как-то объяснить свои промашки.

— Так и будет. — Гилфри помедлил, чтобы слова прозвучали более веско. — Но важно, чтобы в этом участвовали простолюдины.

— Для кого важно? Если люди восстанут, то получат не обещанную свободу, а подавление мятежа.

— Да, но при этом Тарранту срочно потребуется хозяин, и не видно причин, по которым надо ставить на этот пост старика, когда всем известно, что его здоровье все ухудшается.

— Лорд Уильям выздоровел, — возразил Эрделл.

— А король Генрих об этом не знает! И не узнает до тех пор, пока не выполнит данное им обещание.

Разговор о королях и обещаниях был не понятен Эрделлу, но одно он понял: его таланты снова с презрением отвергнуты!

— Значит, моя помощь не потребуется?

— Потребуется. — Гилфри растянул губы в насмешливую улыбку. Этим дураком легко манипулировать; под конец можно будет свалить вину на него — как на предводителя взбунтовавшихся крестьян. Он утешил честолюбивого рыцаря разговором о принце и закончил лестным выражением доверия: — Ты должен предупреждать нас о действиях графа, тогда мы не будем блуждать в потемках. Да, и вот что особенно важно: ты нам нужен, чтобы возглавить армию, если она вдруг появится.

Роль полководца — не самая безопасная, но Эрделл, полагая, что сумеет избежать опасности, ведь он уже дважды ушел от обвинения в покушении! И нет нужды напоминать этому человеку, что смерть графа — их общая цель. Если он будет держать язык за зубами, то ему еще и заплатят за то, что он сделает в любом случае.

— Какова будет моя награда за службу?

— Феодальный надел. Хоть маленький, зато свой. — Гилфри спокойно предложил то, что не в его власти было давать, потому что знал: после выполнения задачи Эрделлу не понадобится никакая награда. — Через две ночи приходи к скале Хайдата на собрание воинов. — Гилфри снова усмехнулся, он был уверен, что молодой рыцарь полностью ему доверяет и ничего не заподозрит.

Ветви деревьев сплелись так густо, что лунный свет не проникал сквозь них, и Эрделл не видел выражение лица собеседника. Он без колебаний пожал протянутую руку сэра Гилфри и, принимая предложение, сказал:

— Договорились.

— Но Рейнард уверял, что они оба, сэр Гилфри и принц Джон, находились в Солсбери. — Несса с мольбой в глазах посмотрела на мужа, стоявшего возле двери.

Гаррик пожал плечами и ответил:

— Даже если Рейнард сказал правду, мне трудно поверить в союз между сторонниками короля и королевы. — Ему не хотелось говорить йа серьезные темы. После того как она упала в обморок и он отнес ее в комнату, они пропустили ужин и завтрак, и люди в замке могли опасаться, что их господин слишком потрясен вчерашними событиями. Следовало поскорее выйти к ним и проследить, чтобы дела шли своим чередом. Но он не мог повернуться и уйти, оставив любимую в состоянии тревоги.

— Может быть, у них разные покровители, но цель одна, — сказала Несса. — Сэр Гилфри поклялся увидеть твой труп, а у принца имеется обещание Генриха. Принц получит Таррант и земли, если оборвется твоя жизнь.

Гаррик спросил:

— И ты считаешь, что во вчерашнем покушении виноват один из них?

Несса кивнула.

— Тогда, моя милая, вспомни, как все происходило, — продолжал Гаррик, надеясь развеять ее страхи. — Принц Джон никогда не появлялся в Тарранте, а сэр Гилфри как раз выезжал из замка, когда упал смертоносный камень. — К тому же он видел искреннее удивление на лице рыцаря, что говорило о его невиновности.

Несса тяжко вздохнула:

— Я не отрицаю факты, но если не их руки сбросили каменную глыбу, то это было сделано по их приказу.

— Кроме Гилфри, в замке не было чужих, — заметил Гаррик.

Однако Несса возразила:

— Чужих не было, но есть другие.

Серебряные глаза прищурились — настороженность вызвала не Несса, а неприятная мысль.

— Ты полагаешь, что в Тарранте есть предатель, примкнувший к моим врагам? — Гаррик нахмурился: кто бы ни был этот враг, он хорошо знаком с порядками в замке — сумел проникнуть на галерею во время смены караула. Предатель должен быть всем знаком в лицо, чтобы скрыться в суматохе, поднявшейся после покушения.

Несса готова была сказать, что винит Эрделла, но удержалась. У нее не было никаких доказательств, кроме подслушанного разговора, который мог ничего не значить. Она молча кивнула.

Граф внимательно посмотрел на жену. Он видел, как поникли ее плечи, как глаза потемнели от тяжелого предчувствия. Неужели она боится, что он снова осудит ее за такие речи? Или уход от разговора она считает отказом от ее заботы, порожденной любовью? Он порывался разуверить ее, но так и не сказал нужных слов.

— Вероятно, кто-то действительно хочет меня убить, но я не верю, что за этим стоит принц Джон. И не верю, что принц был у своей матери, как тебе сообщили. В последнее время Генрих редко отпускает его в странствия. Тем более не отпустил бы к матери. Нет. Боюсь, твой информатор, сторонник королевы, просто повторил то, что велела Элеонора.

Гаррик ободряюще улыбнулся; он не стал добавлять, что наиболее вероятным врагом считает Рейнарда. То, что мальчишка остался без места и ищет приюта в замке Таррант, давало ему массу возможностей; при каждом покушении он оказывался где-то рядом. Даже самый первый камень упал тогда, когда Алерия оставалась в Суинтоне, а Рейнард, по его собственным словам, скакал один по этим местам.

По твердому взгляду Гаррика Несса поняла, что он убежден: Рейнард не только лжет, но именно он покушался на его жизнь. А значит, Гаррик может считать, что семейная пара заявилась в его замок под лживым предлогом. Несса же была убеждена, что сестра с мужем сказали правду о причине своего приезда. Зная Гаррика, Несса понимала: ей не удастся переубедить его. Она невольно сложила над грудью ладони и опустила глаза.