Свекровь ценила людей с хозяйственной жилкой

В доме моего свекра готовилось похищение.

О чем мне сообщила Мадам, разбудив среди ночи.

Таджика — его звали Сайд — мы прослушивали круглосуточно.

Оказалось, что он появился в доме свекра две недели назад. Сам позвонил в дверь и предложил свои услуги.

Дело в том, что перед главным входом стояла мертвая сосна. Ее надо было срочно снимать, потому что, если бы поднялся сильный ветер, она бы рухнула прямо на дом. И снесла половину крыши.

Сайд обмотался тросом, залез на самую верхушку и постепенно спиливал сосну по частям.

В конце дня получил свои $100 и уже собрался уходить, как мимо прошла свекровь.

— Хозяйка, пылесос надо покупать. Листья кругом, — обратился к ней Сайд.

Свекровь ценила людей с хозяйственной жилкой. То есть с тем, чего не было ни в ней, ни в ее муже.

Пылесос купили. Сайд поселился в садовом домике в конце участка. Не пил, не ленился. Все были им довольны.

Он разговаривал по телефону в основном по-таджикски. Мадам записывала разговоры на пленку, и мы придумывали, где взять таджика для перевода.

Но вчера он говорил по-русски. С каким-то Арнольдом. Содержание разговора заставило Мадам позвонить мне в два часа ночи.

— Но почему ты решила, что хотят похитить именно свекра? — спросила я, моментально проснувшись.

— По крайней мере, речь идет об особе мужского пола. — Мадам говорила тихо, чтобы в доме никто не услышал. — А Рома улетел в командировку.

Хорошо хоть, Артему ничего не угрожает.

— И возьмите себе охрану.

— Вы пробили номер, с которого звонил этот Арнольд?

— Телефон зарегистрирован непонятно на кого. Поэтому мы сейчас ничего не можем сделать. Только ждать. И следить.

— Хорошо. Вообще это какой-то кошмар.

— Кошмар был бы, если бы вы его не узнали. А так у нас все под контролем.

Я, честно говоря, в этом сомневалась. Расписывая клиентам профессиональные качества моих девушек, я никогда сама в них не верила. Мне казалось, что они играют в это так же, как и я.

Может быть, позвонить Роме? Пусть этим займется его служба безопасности? По крайней мере, это было бы правильно.

Я представила себе, как разоблачаю преступную шайку таджиков, может быть, даже освобождаю людей. Мои фотографии в газетах. Рома почтителен, свекровь благодарна, свекор уважает, очередь за девушками из охранного предприятия «Никита», жизнь удалась.

Такой шанс терять нельзя. Чему-то же их учили? Не зря же я платила?

Я заснула, едва ли не довольная тем, что в доме моего свекра завелись преступники.

Приехала Вероника. Она сбежала от Игоря.

Он забрал у нее машину и перекрыл карты.

У всех у них одинаковые методы. Неужели они в самом деле хотят, чтобы жены возвращались к ним только потому, что нет денег? Это же унизительно!

— Он сказал, что жены для мужей — это то же самое, что презерватив для секса: убивает все ощущения, — без всякого выражения проговорила Вероника. Она выглядывала в окно из-за занавески. За тонкой белоснежной березой Игорь притаился на своем огромном мотоцикле.

— Вот придурок, — сказала я.

— Полный, — согласилась Вероника.

Зазвонил мой мобильный.

— Меня нет! — умоляюще прошептала моя подруга.

— Я знаю.

Они женаты уже пятнадцать лет, и я знаю все, что сейчас будет происходить.

— Нет, Игорь, ее здесь нет. Тупо обсуждать это. Будешь кричать — повешу трубку. — Я убрала телефон за спину и прошептала: — Он хочет со мной встретиться, поговорить…

Вероника кивнула.

— Хорошо. Ты где? Да, надо же! А я тебя не видела. Сейчас спущусь.

Я была буферным государством. Нет, парламентером. Хуже всего было то, что белый флаг никто вывешивать не собирался. Так же как и соглашаться на условия противника. Они просто хотели потрепать друг другу нервы.

И им было абсолютно наплевать на то, что кого-то хотят похитить.

Мне стало страшно. О чем я думаю?

А если это коснется и меня? А если Ромы?

Похищенные редко остаются в живых. И их все время бьют, чтобы сломить волю.

Я вернулась в квартиру.

— Вероника, я не могу выходить. Мне нужна охрана.

Вероника обиделась. Она поджала губы и, не прощаясь, хлопнула дверью. Потому что Игорь долго не стал бы ждать. Ни меня, ни ее. Уехал бы.

А это в ее планы не входило.

Я хотела подойти к окну и посмотреть сцену примирения. Но мне было лень.

Я должна вызвать себе охрану. Срочно. Моих бесстрашных девушек.

Мышка и Гора приехали очень быстро. У них были газовые пистолеты, «Оса» и шок-дубинки.

Всему этому арсеналу я бы предпочла один простой автомат. Калашникова. Захотелось к маме.

Моей маме всю жизнь нравились странные вещи. Она никогда ничего не любила, но все время была чем-то увлечена. Не долго и не сильно.

Кулинарией, путешествиями, людьми, тибетской медициной. Она легко бросала одно ради другого, и ничего не оставляло следа в ее душе.

Или, может быть, она специально выбирала только то, что не оставит следа. Ее жизнь была похожа на покрывало в стиле пэчворк. Она запросто сшивала все, что попадалось ей под руку, не задумываясь ни о форме, ни о цвете. Ни о чем.

В итоге, как ни странно, получилось что-то уютное и функциональное. Она надела на нос очки и попросила называть ее «бабушкой».

Артем обожал ее. Я дорожила произошедшими с ней изменениями и не думала о том, что и у пэчворка есть изнанка.

А поверила бы мне мама?

Все это напоминало мне кино. В серьезность происходящего верилось с трудом… Это, наверное, потому, что в моей жизни никогда ничего серьезного не происходило.

Когда я рожала Артема, я закричала после того, как мне его показали. «Чего орешь-то, все уже позади!» — сказала добрая британская акушерка.

А я закричала потому, что только тогда и поняла, что это не очередной прикол — я действительно что-то сделала. Родила ребенка. Ничего себе.

До того как он родился, я хотела назвать его Бенционом. Сокращенно — Беня. Это из Бабеля.

Назвали Артемом. Свекровь сказала, что если он будет Бенционом, то у него не будет бабушки.

Я всегда очень зависела от Роминого семейства. Во всем. Их мнение, их деньги, их планы.