— Нет.
Я посмотрела на кассиршу. Ее улыбка показалась мне насмешливой.
— Позвоните в банк, — бросила я высокомерно.
В банк мне пришлось позвонить самой. Я заметно нервничала. Я решила, что Рома перекрыл мне карту. Конечно, он вряд ли на такое способен, но мне рассказывали, что мужчина, когда уходит, становится совершенно другим.
Оказывается, я превысила в этом месяце лимит.
Это из-за «Колеса Фортуны», конечно. И кокоджанго.
Его всегда не хватает.
Было только двадцатое число.
Я чувствовала злость и растерянность одновременно. В сумке лежало 500 рублей.
Я гордо купила несколько бутылок пива.
Роме звонить не буду. Не дождется. Одолжу деньги у Анжелы.
Анжела сидела на барном стуле у себя в кухне и разговаривала с папой по телефону.
— Нет, мама была здесь с дизайнером час назад, они выбирали для меня занавески… Не знаю…
Анжела скорчила для меня смешную рожицу, которая должна была означать: «Извини, я через минуту освобожусь — папа».
— Нет, нам иногда выписывают счета на одно имя… нет, просто это удобно… нас в этом SPA все знают… что значит «часто»?
Анжела театрально закатила глаза. Я сочувственно улыбнулась.
— Ну конечно, я могу сказать по процедурам, кто что брал. У нас все-таки возраст разный и разные процедуры… Нет, не обязательно, что у мамы они дороже…
Я села напротив, машинально взяла из вазы конфету.
— Ну, в общем-то, какие-то дороже… но какие-то, может… у меня…
Анжела сделала из указательного и среднего пальцев вилку и поднесла ее к горлу.
— Да нет, все SPA одинаковые по ценам, а это открыли наши знакомые, мы знаем, что там мастера хорошие… Пока. Целую.
— Ужас. — Она вздохнула. — Мы чего-то с мамой в этом месяце в SPA разошлись, там ему счет какой-то баснословный пришел. Чуть ли не двадцатка.
— Да ты что? Двадцать тысяч долларов?
— Да там дорого, реально! У Ленчиков! А что делать? И мама уехала, мне самой пришлось расхлебывать.
— Ужас, — согласилась я.
— А я думаю: что это они нам дисконтную карту сами принесли, на блюдечке с голубой каемочкой.
— Я тоже лимит превысила.
— И что? На стопе?
— Да. — Я вздохнула.
— Ну, скажешь Роме, он же не оставит тебя без денег?
— Он ушел от меня.
Анжела внимательно посмотрела мне в глаза.
— Да ладно?
— Да. Сказал, за вещами завтра пришлет.
— Ничего себе. У него что, кто-нибудь есть?
Я пожала плечами:
— Не знаю. Вряд ли.
— Переживаешь?
— Ага.
— Сегодня день какой-то ужасный. — Анжела достала из холодильника открытую бутылку вина, проигнорировав мой Heineken. — И у Машки что-то там…
— Что?
Анжела на секунду задумалась, внимательно посмотрела на меня.
— У нее тоже, кстати, финансовые проблемы.
— Да?
— И она, по-моему, на герыч перешла. — Анжела многозначительно вздохнула.
— Да ладно?
Мне много раз предлагали попробовать героин. Я отказывалась. Мне казалось, героин — это уже наркомания.
— Она у меня уже неделю деньги стреляет. Как будто я их печатаю. Знаешь, у меня папа тоже вон какие скандалы устраивает… А мне еще на отдых у него просить.
— Ты куда хочешь?
— На июль — в Монако. А там посмотрим.
— Я, может, с тобой в Монако поеду.
— Давай!
Я не знаю, зачем я сказала про Монако. Ни в какое Монако я не собираюсь.
***
Мы везли Артема в аэропорт. Я даже волновалась. Все-таки в первый раз один — за границу.
Он летел «Британскими авиалиниями». На регистрации билетов ему на шею повесили сумочку с документами. Стюардесса профессионально улыбнулась.
— Не волнуйтесь. Я взяла его за руку и отпущу только тогда, когда он окажется пристегнутым в кресле. — Так я перевела ее превосходный английский.
Рома пожал сыну руку:
— Звони. И не грусти там, учи английский.
Я обняла его:
— Познакомишься с кем-нибудь. Заведешь друзей. А как только захочешь по-русски поболтать — сразу звони мне. Или папе.
У Артема был такой вид, словно ему не терпится поскорее попрощаться с нами. Он поглядывал на стюардессу как на свою собственность и с великодушной улыбкой извинялся перед ней за своих сентиментальных родителей.
Мы провожали их взглядом, пока они не скрылись за линией таможенного контроля.
— Она могла бы и помочь ему нести рюкзак, — недовольно проговорила я.
— Это не входит в систему британского воспитания, — ответил Рома.
Он приехал домой вчера вечером, когда бабушка привезла Артема с дачи.
Чтобы не травмировать ребенка перед поездкой.
Мы с Артемом ужинали.
Рома кивнул мне так, словно мы виделись час назад.
Повозился с Артемом.
— Садись ужинать! — сказала я очень приветливо. Ощущая себя Элизабет Тейлор на премьерном показе.
Дети все чувствуют. Их обмануть очень трудно. Но именно это я и собиралась сделать. Артем должен был улететь завтра в Лондон, не догадываясь о том, что дома что-то происходит.
Рома сел за стол:
— Я не очень голоден.
— Давай чайку?
Я принесла чашку и чайник. Достала из холодильника торт. «Ледяной». Супер.
Рома недоверчиво косился на меня. Моя забота его настораживала.
Я налила чай.
— Приедешь и сразу отдашь пятьсот долларов мисс Сэмсон, понял? А она будет тебе выдавать, когда вы по магазинам поедете, — объяснял Рома Артему, не обращая на меня никакого внимания. Даже спасибо не сказал.
— Мисс Смен? — переспросил Артем.
— Мисс СЭМСОН, — отчетливо повторил мой муж.
— Мисс С-Э-М-С-О-Н, — старательно проговорил Артем, — Ну ладно. Там футбол начался.
Я слышала, что Рома улегся на диван в гостиной и включил телевизор.
Я терпеть не могла, когда все еще едят, а он уже уходит.
И он это прекрасно знал.
Почему он так себя ведет? Как будто я провинилась в чем-то? Как будто это не он, а я ушла?
Что если на него не кричать, так он думает, что я чувствую себя виноватой?
Он что, не понял, что я такая хорошая не потому, что заискиваю перед ним — а из-за Артема?
Я в бешенстве подлетела к нему.
Он вальяжно развалился среди подушек.
— Будь добр встать и общаться с сыном! — прошипела я. — А футбол можешь в гостинице посмотреть. Или где там?
В его глазах появилось то выражение, которое было у него за секунду до того, как я ударила его по лицу в прошлый раз.