«Его большая химическая компания, которая по сообщениям, терпит убытки, и его бесконечные буровые предприятия требуют огромных затрат. На прошлой неделе весь Хьюстон был возбужден слухами о том, что его самый знаменитый гражданин испытывает затруднения с наличными».

В конце сороковых годов Маккарти пришлось занять более пятидесяти миллионов долларов у страховых компаний, используя в качестве залога свои нефтяные запасы объемом в сто — двести миллионов баррелей.

Нефтяники всегда собирают деньги таким способом. Правда, эта нефть еще под землей. Даже в этом случае у Маккарти не возникло бы никаких проблем, если бы стоимость нефти на начала падать и если бы техасская железнодорожная комиссия, пытаясь их стабилизировать, внезапно не установила бы строгие квоты на производство нефти.

Ничего не могло быть хуже. За одну ночь от его былых денежных поступлений остались крохи, тогда как производственные затраты продолжали оставаться на том же высоком уровне. Запас его наличных денег стал быстро таять.

Зная, что глаза публики устремлены на него, он дал интервью лондонской «Дэйли экспресс».

«В первые же минуты встречи, — писал корреспондент „Дэйли экспресс“ в Нью-Йорке, — Маккарти сделал то, чего раньше никогда не делал. Он примерно оценил (точных цифр он не знает), сколько он стоит. В сегодняшних ценах это что-то между 150 и двумястами миллионами фунтов стерлингов».

Обратите внимание, что шел апрель 1950 года, когда фунт еще был настоящим фунтом и стоил около 2,9 доллара.

«Имея столько, нельзя разориться, не правда ли?» — спросил он. Но через несколько минут признал, что слухи верны.

«Я хочу сказать, что я — независимый нефтяник, — сказал он, — и нас, независимых, хотят уничтожить. За одну ночь из-за правительственных распоряжений, сделанных, как они говорят, чтобы предотвратить резкое падение цен на нефть, мои доходы сократились на 50%».

Вскоре стало известным, что в декабре 1949 года Маккарти попросил у государственной «Реконстракшн файнэнс корпорейшн» заем в семьдесят миллионов долларов.

Ходили самые нелепые слухи о том, почему Маккарти понадобилась такая сумма. Но теперь, оглядываясь назад, причины вполне ясны. Спрос на нефть упал, и доходы понизились. И никакая техасская железнодорожная комиссия со своими квотами не могла помочь делу. Но в отличие от большинства других нефтяников, у Маккарти были и дополнительные проблемы. Его химический завод в Уинни-Стоуэл терпел убытки. Даже «Трилистник», который в первый год принес ему прибыль в 1,25 миллиона долларов, оказался не таким хорошим капиталовложением, как он предполагал.

В конце 1949 года Маккарти йачал продавать кое-какую собственность, в том числе двадцатидвухэтажное здание «Шелл билдинг».

«Большинство тех, кто следит за его карьерой, считают, что он с честью выйдет из положения», — писала в то время «Бизнес уик».

«Готов держать пари, что Маккарти выкарабкается», — вторил корреспондент «Дэйли экспресс».

Даже журнал «Тайм» писал вполне обнадеживающе: «Кажется, Маккарти не утратил вкуса к жизни, богатству, удаче и борьбе. Он все еще любит окунуть руки в густую жирную нефть и бормотать: „Вот это нефть“. У него еще есть грандиозные планы. В прошлом месяце он собирался купить городу Хьюстону профессиональный футбольный клуб. Что собирается делать Глен Маккарти? Хьюстонцы отвечают: „Он собирается покончить с собой, разориться или стать самым богатым человеком на земле. Решайте сами, что он выберет“.

Но «Реконстракшн файнэнс корпорейшн» не дала ему займа.

Сражаясь из последних сил, он сумел целый год продержать кредиторов на расстоянии.

Кроме того, ему удалось сделать так, что почти два года никто ничего не знал.

Развязка наступила, когда сотрудник «Ньюсуик» обнаружил кое-какие несоответствия в отчете компании. И 10 марта 1952 года об этом узнал весь мир.

«Бывали времена, когда вошедшее в поговорку ирландское счастье было на стороне Глена Маккарти, Бывали времена, когда оно было против него. Но на прошлойнеделе оно окончательно отвернулось от этого колоритного техасца, который (по крайней мере, до сих пор) не имел привычки ограничивать себя в расходах».

Компания по страхованию жизни «Эквитабл лайф иншуранс сосайэти» в своем ежегодном отчете за 1951 год объясняла, что Маккарти не смог удовлетворить амортизационные требования по своим займам, общая сумма которых составляла 34,1 миллиона долларов, хотя и выплачивал проценты по займу. Чтобы защитить свои интересы, «Эквитабл лайф Иншуранс сосайэти» конфисковала залог и приняла на себя руководство собственностью Маккарти в виде нефти, газа и отеля.

В довершение всего оказалось, что он был должен шесть миллионов долларов (по другим версиям — пятнадцать) «Метрополитен лайф» и что это положило конец его убыточному химическому заводу.

Был продан и «Трилистник». «Эквитабл лайф иншуранс сосайэти» продала его сети отелей «Хилтон».

У Маккарти остались только дом, газеты, радиостанция, кое-какая недвижимость и ранчо.

Но постепенно и это уплыло у него из рук. Одно раньше, другое позже.

«Меня больше всего возмутило, каким образом это произошло. В 1950 году у меня было много нефти. Но квоты Железнодорожной комиссии навредили всем. Они остановили приток наличных, необходимых для продолжения работы. Да, если говорить откровенно, я тратил слишком много. Поэтому я начал продавать то, что было непродуктивным, в частности газеты. У меня там было слишком много сотрудников. Со временем мне даже пришлось продать пятьсот акров земли — место, которое раньше называлось Шарпстаун, а теперь находится в центре Хьюстона. Я не хотел продавать, но был вынужден это сделать».

Его трехэтажный дом в колониальном стиле стоимостью в семьсот тысяч долларов был продан только в шестидесятых годах за полтора миллиона. Этот участок пошел под постройку многоэтажного жилого дома.

А в тот момент, когда Глен Маккарти мог спасти свою империю, если бы сделал, что ему говорили, он опять пошел против течения.

Когда старые нефтяники собираются вместе вспомнить старые добрые времена и речь заходит о Глене Маккарти, все они в один голос говорят, что он мог бы спасти все, если бы принял предложение Гарри Синклера — того самого человека, чье имя красовалось на вывеске «Синклер ойл компани» и который был владельцем заправочной станции, где Маккарти когда-то работал на насосе.

Как говорят, Синклер был готов дать Маккарти 100 миллионов долларов за его собственность плюс еще 50 миллионов на оплату долгов. После выплаты налогов у Маккарти осталось бы еще около 75 миллионов. Но Маккарти никогда не играл по таким правилам. Он с самого начала был одиночкой, а одиночки остаются одиночками, независимо от степени риска.

Собственно прибыль никогда не была для него самоцелью. Его интересовала сама игра. Азартная игра. При(чем ему было не важно знать, выиграл он или проиграл, но он рискнул своими собственными деньгами. Верный романтической легенде уайлдкэттеров, он был игроком, который всегда идет до конца и для которого важна только игра. Весь выигрыш — сколько бы там ни оказалось фишек — бросается обратно в игру. Весь проигрыш списывается со счетов как вступительная ставка.

Чтобы узнать тех немногих настоящих уайлдкэттеров, сохранившихся со времен Маккарти, достаточно посмотреть, как загорятся их глаза при слове «нефть». И сразу станет ясно, что, если даже они с самого начала будут знать, что потеряют, почти все, ни один из них не остановится на полдороге.

Дело не в прибыли.

Дело не в деньгах и не во власти.

Дело даже не в нефти.

Дело в том, чтобы найти то, что искал.

Через шесть месяцев после того, как основная часть его собственности перешла во владение «Эквитабл лайф иншуранс сосайэти», Маккарти еще был на ногах. Он учредил компанию «Глен Маккарти инк.» и хотел продать 10 миллионов своих акций на Уолл-стрит. Но у комиссии по ценным бумагам и биржам были на этот счет свои со ображения. Комиссия заблокировала его заявку под предлогом того, что он не разъяснил своим потенциальным вкладчикам, насколько это рискованно. Он переписал документы своей компании и нашел брокера, готового этим заняться. Но за день до его дебюта на бирже далласская промышленная группа заявила, что у нее есть долговые расписки Маккарти на сумму два с половиной миллиона долларов за оборудование для его химического завода, и подала на него в суд. Комиссия по ценным бумагам и биржам немедленно забрала назад свое разрешение.