Кэтрин закрыла глаза. Гибкие пальцы теребили завитки волос между ее бедрами, вынуждая девушку еще сильнее раздвинуть ноги. Внезапно они скользнули в ее влажное лоно.

Кэтрин вскрикнула.

– Здесь так горячо, – пробормотал Маркус.

Он покрыл весь ее живот нежными поцелуями, и Кэтрин сжалась в предчувствии последних, самых интимных прикосновений.

– Тс-с-с, – прошептал Маркус, ласково поглаживая ее лобок.

Мускулы Кэтрин то напрягались, то расслаблялись, а пах стал обжигающе влажным.

Внезапно рот Маркуса прижался к нему. Стискивая в кулаках покрывало, Кэтрин с трудом подавила рвущийся наружу крик.

Язык Маркуса заскользил по ее коже, и в глазах девушки замелькали звезды. Кэтрин дышала судорожно и коротко, ей не хватало воздуха. Губы и пальцы Маркуса ласкали ее, доставляя мучительное наслаждение. Она стонала и, словно в поисках спасения, хваталась за одеяло. Ноги Кэтрин свела судорога напряжения, а спина девушки выгнулась, будто тугой лук.

Маркус возносил ее все выше и выше…

Волна конвульсий сотрясла ее лоно, и наступило полное изнеможение.

Кэтрин забылась.

Постепенно рассудок стал к ней возвращаться. Совершенно обессиленная она покоилась в объятиях Маркуса. В какой-то момент он успел подняться и теперь обнимал ее за плечи, ласково целуя в шею возле уха.

С ним она ощущала себя так хорошо, так надежно. Ей казалось, что, пока он рядом, никто не посмеет ее обидеть. Необычное, но удивительно приятное чувство.

Руки Кэтрин медленно скользнули вниз. Ей хотелось доставить ему то же наслаждение, какое она сама испытала совсем недавно.

– Ш-ш-ш, – прошептал Маркусм ее ухо, нежно пощекотав шею дыханием. – Расслабься, нам некуда торопиться.

Кэтрин вздохнула и улыбнулась. Нет, она не совершила ошибки. И никогда не пожалеет о том, что пережила удивительные мгновения. Она хотела только одного – чтобы они длились вечно.

Маркус лежал рядом с ней, осторожно пропуская сквозь пальцы ее локоны. И хотя его отвердевший член по-прежнему упирался в обнаженное бедро Кэтрин, молодой человек лениво и неспешно продолжал играть ее волосами.

– Маркус? – окликнула его Кэтрин все еще хриплым голосом.

– М-м-м, – пробормотал он, покрывая ее шею легкими поцелуями.

– А у нас будет десерт?

Губы Маркуса замерли.

– Десерт?

– Ну да. Ведь по твоим словам, то, что мы делаем – это только первое или второе блюдо…

– Все, что ты сейчас можешь получить, – ответил Маркус, обхватив ее за талию и перевернув на живот, – это звонкий шлепок. – Он легонько ударил своей ладонью ее обнаженные ягодицы.

– Прекрати! – взвизгнула Кэтрин, перевернувшись на спину и поглубже забиваясь в постель.

Маркус, встав на колени, придвинулся к ней.

– Никогда не говори мужчине, который подарил тебе поцелуй любви, что хочешь большего.

Поцелуй любви. Эти слова пронзили ее насквозь.

– А если я тоже хочу подарить тебе… поцелуй любви? – спросила она.

Маркус замер. Его горящие неприкрытым желанием глаза потемнели. Кэтрин опустила свой взгляд на внушительную выпуклость между его бедрами.

Возбуждение и ощущение собственной силы завораживали ее. Она улыбнулась, почувствовав себя очень порочной.

– Если я хочу стать той, которая унесет тебя к звездам, Маркус?

– К звездам? – произнес он хриплым шепотом.

– Ну что, так мы летим? – потянулась к нему Кэтрин.

– Вот ты где, Кэт, – громко сказал Прескотт, выходя на крыльцо. – А я повсюду тебя искал.

Кэтрин посмотрела на него, стараясь не выдать своего разочарования. Ее посетителем оказался отнюдь не тот привлекательный мужчина, которого она так хотела видеть. Она провела без Маркуса целый день, и каждая минута их разлуки причиняла ей страдания. Вся внутренняя жизнь Кэтрин сосредоточилась на мысли о том, когда она снова сможет с ним встретиться и удастся ли ей ускользнуть, чтобы побыть с ним. Только эти размышления и помогли ей пережить похороны директора Данна, только они немного скрашивали ее длиннейшие совещания с попечителями и мучительные беседы с персоналом приюта.

Наклонившись, Прескотт чмокнул девушку в щеку, и ее окружил мускусный аромат его туалетной воды. Кэтрин нравился этот запах, однако он не шел ни в какое сравнение с освежающим ароматом сандала, который стал ей так дорог.

– Я бы приехал раньше, но гостил в доме приятельницы, около Бата, и ничего не знал, – объяснил Прескотт.

Прескотт опустился в кресло рядом с Кэтрин и вытянул свои длинные ноги. Его белоснежные панталоны были такими узкими, что отчетливо обрисовывали мускулистые бедра и мужские формы молодого человека. Кэтрин быстро опустила глаза на вышивку, лежавшую у нее на коленях.

Раньше, общаясь с мужчинами, она никогда не обращала внимание на подобные вещи. Это казалось ей неприличным. Интересно, могут ли мужчины, и в особенности Маркус, испытывать сходные чувства по отношению к женщинам? Нет, думать о Маркусе и других женщинах она не в состоянии! Тем более что у нее на него нет никаких прав.

– Просто не верится, что директора больше нет, – признался Прескотт, положив шляпу, трость и перчатки на колени. Он провел рукой по волнистым рыжеватым волосам, отбрасывая их со лба.

– А я-то удивлялась, почему тебя не было на похоронах, – проговорила Кэтрин, вглядываясь в темнеющее небо. Воздух был влажен, а в ветвях деревьев шумел сильный ветер. Надвигалась буря.

– Черт побери, стоит уехать всего на неделю, и мир летит вверх тормашками. Дражайший Данн и леди Лангем были убиты почти одновременно. Поневоле задумаешься, не началась ли в Андерсен-холле эпидемия насилия.

– Леди Лангем? – с недоумением переспросила Кэтрин.

– Ты не читаешь газет?

– Действительно, не читаю. Мне едва удается справляться с текущими делами, и поэтому я не в состоянии уследить за всем на свете. Так что же случилось с леди Лангем?

– Ее убил лорд Боумонт. Месть любовника, по всей вероятности.

– Какой ужас!

– Да. Впрочем, если верить газетам, убийца закончит жизнь в петле. – Прескотт вздохнул. – А как твои дела, Кэт? – в его голосе прозвучало искреннее участие.

– Все в порядке. Правда, я очень занята.

– Бедняжка Кэт бегает повсюду, стараясь обо всех позаботиться. – Обняв Кэтрин за плечи, Прескотт погладил ее по руке. – Может быть, тебе стоит попробовать на кого-нибудь накричать?

– Оставь меня, Прес, – бросила она, но не отстранилась. Несмотря на внешнюю грубоватость, молодой человек любил Урию Данна и, конечно, тоже был сокрушен горем.

– Нет, громкая брань не для тебя. Ты вздергиваешь верхнюю губку и все такое. – Он шмыгнул носом. – Как я слышал, на могилу старого Данна обрушился водопад добрых слов.

Кэтрин печально улыбнулась:

– Директор Данн был бы доволен.

В особенности речью викария Кранца. Он уложился всего в десять минут. Это было удивительно.

– Я думаю, Урия Данн радостно внимал ему с небес, – Прескотт указал на свинцовое небо, а потом опустил взгляд на свой сюртук и потеребил одну из блестящих пуговиц. – А кстати, Маркус Данн на похоронах сказал что-нибудь?

Его слова сразили Кэтрин наповал. Она постаралась скрыть смущение, но предательски покрасневшие щеки выдали ее.

– Да.

– И что же произнес сей блудный сын?

– Он не блудный сын.

– Леопард никогда не избавится от пятен.

– Но тебе-то это удалось.

Прескотт обиженно хмыкнул:

– Я вырос.

– И он тоже.

– Ты поверила этой болтовне, будто он – герой войны?

– Он и есть герой.

Прескотт убрал руку и выпрямился.

– О Боже милосердный, да ты в него влюбилась!

– Не смеши меня, – Кэтрин отвернулась.

Больше она ничем себя не выдаст. Если общество Маркуса ее радует, то это вовсе не значит, что она потеряла голову. Да, она тает в его объятиях и трепещет от его прикосновений, однако она пока еще не отдала ему свое сердце. Этого вообще никогда не произойдет, ибо она не может себе этого позволить.